диаметром порядка 90-100 мм, внутри которого была приварена мощная стальная пружина. В эту трубу, прочно закрепленную примерно на высоте казенной части орудия на врытом в землю столбе, 'заряжающий' загонял подаваемые ему по очереди 'трубочными' макеты снарядов веса, соответствующего реальному боеприпасу (16 кг 400г). Пружина выталкивала снаряд обратно, тут же 'заряжающему' подавался следующий и т.д.
Проводилась и подготовка расчетов к действиям против штурмовой авиации. Для этого у орудий лежали открытые ящики с уже установленными на определенную дальность стрельбы взрывателями (поскольку при налетах штурмовиков вращать взрыватели 'трубочным' некогда).
Для быстрого и уверенного визуального типа приближающегося к батарее самолета регулярно проводились специальные тренировки личного состава с использованием фотографий, на которых были запечатлены в различных ракурсах, как самолеты противника, так и советские самолеты.
Обучали нас и тактике борьбы с немецкими танками. Благодаря высокой точности стрельбы зенитные пушки были довольно эффективны в этом плане. Известно, в частности, как одна из частей зенитной артиллерии сыграла важную роль в разгроме немецкой танковой группировки, пытавшейся сходу прорваться к Сталинграду.
Естественно, что мы, артиллеристы-зенитчики, практически круглые сутки находились у орудий. Исключение составляли пребывание в нарядах по охране батареи и работам на кухне. Впрочем, иногда приходилось и в некоторых специальных операциях – так однажды пришлось проводить задержание и последующее конвоирование группы криминальных элементов. Для повышения культурного уровня, увы, ни времени, ни возможности не было. За военные годы привелось посмотреть только один фильм (правда это была замечательная английская кинокартина 'Леди Гамильтон') и попасть однажды на концерт известной певицы Изабеллы Юрьевой.
Для меня осталось загадкой, почему в районе Ульяновска была низка активность немецкой бомбардировочной авиации. Мы открывали огонь считанное число раз. А ведь в этой зоне находились, имевший важнейшее стратегическое значение железнодорожный мост через Волгу; крупный завод по производству боеприпасов для стрелкового оружия различных видов; железнодорожный узел, обеспечивавший деятельность промышленных предприятий города и отправку их на фронт. Весьма возможно, что причинами низкой активности авиации немцев были огромные потери ими самолетов в ходе Сталинградского сражения, а также мощь Куйбышевского района ПВО. Впрочем возможно, что Гитлеровцы до конца сражения под Сталинградом еще надеялись добиться победы и были не прочь сохранить для собственного использования перечисленные выше объекты. Но, так или иначе, я счастлив тем, что благодаря нашему и другим дивизионам ПВО на этот город, ставший мне родным и близким, не упало ни одной бомбы противника.
Весной 1943 года я был назначен командиром пулеметного отделения зенитно-пулеметной роты нашего дивизиона, получившей новенькие крупнокалиберные (12,7 мм) пулеметы ДШК (Дегтярев-Шпагин крупнокалиберные). Пришлось много поработать над доведением до ума этих пулеметов, ведь в их производстве в этот период участвовали молодые рабочие, не имевшие достаточно опыта. Для тренировке в стрельбе, например, командир роты лейтенант Шагимага применил весьма интересный метод. Из деревянных планок и бумаги были изготовлены, так называемые 'коробчатые' воздушные змеи, которые привязанные на прочные нити буксировались, поднимаясь в воздух автомобилями. И по этим змеям велся прицельный огонь из наших пулеметов.
На территории завода им. Володарского размещался также дивизион МЗА, куда летом 1943 года прибыло пополнение из жителей районов, освобожденных от немецкой оккупации. И тут имело место серьезное ЧП. Одно из отделений нашей роты размещалось на вышке, укрепленной на крышке склада, где хранились запасы бумаги и картона, предназначенных для упаковки патронов. Как позже стало известно, в подвале этого склада кто-то додумался разместить железные бочки в фосфором, применявшимся в производстве. 'Инициативные' люди из прибывшего пополнения сумели с какой-то целью проникнуть в подвал и вскрыть бочку с фосфором, который при этом сразу воспламенился. По поступившему на КП нашей роты сигналу тревоги, я бросился оказывать помощь нашим пулеметчицам, вместе с оружием отрезанными пламенем на крыше склада. Каким-то чудом удалось снять их целыми и невредимыми и снять пулемет.
Весной 1944 года наш дивизион был снят с боевого дежурства для передислокации в Белоруссию. В считанные часы была проведена погрузка в поданный эшелон личного состава и боевой техники. Наши пулеметы в готовности к отражению атаки с воздуха стояли на треногах в кузовах автомобилей, закрепленных на платформах. Мы, пулеметчики, неотлучно находились возле своего оружия. Эшелон практически без задержек, менялись только локомотивы, проследовал к месту выгрузки в районе Жлобино. Далее по дорогам Белоруссии мы перемещались уже своим ходом. В это время в ходе операции 'Багратион' завершалась ликвидация крупной группировки противника в районе Бобруйска, и дивизион был переброшен в этот район. Пулеметная рота, в частности, заняла позиции на железнодорожной насыпи у моста через Березину. Были отрыты и оборудованы огневые позиции для пулеметов, сооружены землянки для личного состава. Снова стали обычным делом круглосуточные дежурства у пулеметов, но к наблюдению за воздухом добавились усилия по предупреждению возможной попытки прорыва к железнодорожному мосту уцелевших групп гитлеровцев.
Вспоминаю, имевший отношение к этой ситуации следующий случай. Конвоируемую мной группу пленных немцев заметило проходившее невдалеке подразделение солдат Войска Польского. Увидев пленных немцев, польские 'воины' толпой ринулись к нам, намереваясь, по всей видимости, учинить самосуд над конвоируемой мной группой пленных. Мы, советские солдаты, помнили слова Максима Горького 'Если враг не сдается, его уничтожают'. Но мы также твердо знали, что издевательство и расправа над противником, сложившим оружие, не допустима. В этом заключался один из важных факторов морального превосходства наших воинов над противником. И под угрозой применения против нападавших оружия, я заставил поляков отступить. Интересно, жив ли еще кто-нибудь из этих пленных немцев и вспоминают ли, как спас их от расправы молодой русский солдат.
Иногда, при чрезвычайных обстоятельствах по просьбе командования гарнизона нам приходилось участвовать в проверке, особенно в ночных условиях, железнодорожных эшелонов с возвращающимися беженцами, поскольку среди них могли скрываться замаскированные под мирных жителей пособники врага. Необходимость таких проверок имело под собой определенную почву.
Население Белоруссии относилось к нам по-братски. Помню, как в ходе одной из передислокаций на территории республики наш автомобиль остановился около одиноко стоявшего хутора. Зима, мороз, и мы – несколько солдатиков в ботинках и обмотках, прыгаем у машины, постукивая каблуками. Вдруг открылась дверь хаты и наружу вышла хозяйка. Увидев заиндевевших солдатиков, она, не воспринимая возражений, загнала нас в избу, сразу же усадила за стол и накормила горячей отварной картошкой. И это в условиях, когда по тем местам уже дважды прокатился фронт, и у местных жителей остались крайне скудные запасы продовольствия для обеспечения собственного выживания.
В мемориальном комплексе в Хатыне есть небольшой участок местности – квадрат, на трех сторонах которого растут березки, а на четвертой – березки нет. Это символ потерь, которые понесла Белоруссия от фашистского нашествия – погиб каждый четвертый житель республики.
Недавно я побывал там и вновь вспомнил родную нам мать-славянку, которая не смогла равнодушно смотреть на нас уставших, замерзших русских мальчишек и накормила и обогрела нас.
Участвуя в празднествах, посвященных 60-летию освобождения Белоруссии группа наших ветеранов участников Великой Отечественной войны присутствовала на концерте в Витебске. Одним их самых ярких впечатлений осталось следующее: Тихая музыка, полумрак на сцене лишь луч прожектора выхватывает из темноты лица матери и сына, которого она провожает в партизаны. Душевная боль и вместе с тем гордость за сына были отражены в прощальных жестах матери и зал не выдержал, все зрители плакали, охваченные единым глубоким чувством. Признаюсь, не выдержал и я, вспомнив, как провожали меня на ту войну, да и на другие театры военных действий, как-то сразу резко постаревшие отец и мать. Мечтая встретиться со старыми боевыми друзьями, я послал в 2004 году письмо в Ульяновск. Оно было опубликовано в областной 'Народной газете'. Я получил теплое ответное письмо от военного комиссара Ульяновской области – генерала Витрянюка, но, увы, после памятных мне событий прошло более 60-ти лет и надежд на встречу с однополчанами, по-видимому, не осталось. Откликов от них не было.
Завершая свои воспоминания, желаю всем ветеранам Великой отечественной войны, а также
