находился один из двух бассейнов, имевшихся тогда в Москве. Мы, мальчишки, с благоговением смотрели там при встречах на самого знаменитого из советских пловцов военного времени, Семена Бойченко, на чемпионов Советского Союза – Виталия Ушакова, Юлию Кочеткову, Виктора Гладилина и других знаменитых советских пловцов. В моем классе учились тогдашние чемпионы Москвы по плаванию среди юношей – Анатолий Блюменталь и Иван Лонин. Анатолий впоследствии стал тренером СССР по водному полу. Во Дворце Культуры автозавода работали, а кстати работают и сейчас, самые различные студии и кружки, начиная от школы бального танца до автомодельного кружка.
Однако за контурами мирной жизни маячила угроза войны, угроза нападения на нашу страну фашистской Германии. Франция и Англия либезили перед Гитлером. Они пошли на предательские, так называемые 'мюнхенские соглашения' с ним, предав союзную этим странам Чехословакию. Советский Союз не смог прийти на помощь Чехословакии из-за нежелания Польши пропустить для этого через свою территорию советские войска. Неоднократно безуспешно пыталась опробовать прочность наших рубежей союзница Гитлера по так называемой 'оси Рим-Берлин-Токио'. Сохранялась опасность для Ленинграда опасность со стороны Финляндии. Финские правители, прежде всего генерал Маннергейм, забыли напрочь, что в свое время независимость Финляндия получила с помощью России. Именно Россия спасла эту страну от захвата ее шведами.
Ощущали надвигающуюся опасность войны и мы – подростки, ученики старших классов средней школы. Мы совершали тренировочные прыжки с парашютных вышек, посещали стрелковые тиры, курсы противохимической и санитарной обороны, сдавали спортивные нормы на значки ГТО ('Готов к труду и обороне'). Я стал инструктором противохимической обороны, был неплохим стрелком (регулярно вышибал из 'мелкашки' 28 очков из 30 на расстоянии 25 метров). Несчастьем и чуть ли не позором считалось получить отрицательное заключение медицинской комиссии при призыве новобранца в армию. Помню, как в подобном случае с настоятельной просьбой зачислить в армию обратился к Народному Комиссару обороны СССР К.Е. Ворошилову парень из нашего дома Виктор Вахрамеев – и просьба эта была удовлетворена. Виктор был призван в автотранспортную часть.
И не удивительно, что когда началась война, мы, подростки, приняли самое активное участие в обороне столицы – рыли укрытие от бомб ('защитные щели' – как их тогда называли), следили за соблюдением населением правил светомаскировки, а когда начались воздушные налеты на Москву фашистской авиации (а они в отношении нашего промышленного района носили весьма ожесточенный характер), гасили зажигательные бомбы в изобилии сбрасываемые немецкими самолетами – специальными щипцами выдергивали эти бомбы, застревавшие в крышах и деревянных перекрытиях домов, и бросали в подготовленные заранее бочки с водой.
Многие ребята пошли в райкомы комсомола с просьбой призвать их в армию. И наиболее крепким и настойчивым это удавалось сделать. Так один из мальчишек нашего класса – Борис Андреев, стал солдатом одного из первых дивизионов гвардейский реактивных минометов – 'Катюш'.
В Москве были проведены различные мероприятия с целью затруднить ориентировку фашистским летчикам при налетах их на Москву. Так, по проекту академика Б. Иофана была проведена маскировка Кремля. С золоченых куполов были сняты кресты, звезды на кремлевских башнях были закрыты деревянными щитами. Имитационную перекраску претерпели целые кварталы на Красной и Манежной площадях. Ложными надстройками были прикрыты Мавзолей и некоторые здания. Все вместе это искажало вид сверху городских кварталов и улиц в центре Москвы.
Было также учтено, что важными ориентирами при наблюдении с воздуха являлись сооружения на берегах Москвы-реки. Одним из таких сооружений была ТЭЦ автозавода им. Сталина, являвшаяся по высоте второй в Европе. Стоявшая на берегу реки эта высоченная труба как верстовой столб определяла расположение цехов завода и других предприятий района. Поэтому было принято решение с помощью направленного взрыва подорвать трубу, сбросив ее в реку. Нам, издалека наблюдавшим за этой операцией, показалось, что труба накренилась и упала в полной тишине, лишь через несколько секунд пришла мощная звуковая волна от взрыва.
В середине октября обстановка на фронте под Москвой осложнилась. Началась эвакуация на восток оборудования важнейших предприятий и основных инженерно-технических и рабочих кадров. В ноябре была эвакуирована с автозаводом в г.Ульяновск и наша семья. В этом городе я закончил девять классов средней школы, а в конце 1942 года преподавательский коллектив этой школы, возглавляемый директором Е.И. Тупицыной, понимая, что мальчишкам вскоре придется уходить на защиту Родины, предложила нам сдать экстерном экзамены за десятый класс, что мы и сделали.
По состоянию здоровья я не прошел в летное училище, готовившее пилотов на самолеты-штурмовики Ил-2, и был направлен на прохождение службы в дивизион среднекалиберной зенитной артиллерии, проходившем формирование в Ульяновске.
Дивизион состоял из командного пункта, штаба, трех батарей 85-мм зенитных пушек, зенитно- пулеметной роты и служб тылового обеспечения (артснабжения, продовольственного и вещевого снабжения, автомобильной роты и т.д.)
Каждая из батарей имела четыре орудия, размещенные по углам в плане геометрического прямоугольника, прибор управления артиллерийским зенитным огнем 'ПУАЗО' и дальномерное отделение. Мозгом отделения был прибор 'ПУАЗО'. Он имел размер огромного шкафа, установленного на автомобильном прицепе, и представлял собой самое современное по тому времени счетно-решающее устройство механического типа. Обслуживали 'ПУАЗО', как мне помнится, 12 человек – призванных в армию преподавателей (а точнее преподавательниц) математики средней школы.
На основе дальности до цели, определяемой дальномерщиками, и угловой скорости перемещения цели, прибор 'ПУАЗО' автоматически производил расчет упреждения, которое должен был иметь снаряд, с тем, чтобы за время своего полета придти в расчетную точку встречи с целью. Интересно отметить, что на качество работы расчета дальномерщиков существенное влияние оказывало их психологическое состояние. Поэтому они не назначались ни в какие наряды и вообще делалось все, чтобы по возможности облегчить им нелегкий быт солдатской службы.
После обработки прибором 'ПУАЗО' исходных данных о цели, необходимые значения установки взрывателя снаряда и азимута и угла возвышения ствола поступали по кабелям к пушкам, где указывались стрелками на соответствующих индикаторах. Приведение ствола в нужное положение осуществлялось вращением номерами расчета маховиков механизмов поворота и отображались вторыми стрелками на вышеуказанных индикаторах. При боевой работе совмещение положения стрелок осуществлялось непрерывно. Еще один из орудийных номеров четко и громко считывал показания с индикаторов дальности, а 'пятый' и 'шестой' номера расчета, так называемые 'трубочные', придерживая одной рукой снаряд, зажатый между коленями, другой рукой медленно поворачивали в соответствии с непрерывно считываемыми данными взрыватели снарядов (с помощью накидных колец- рукояток). По команде командира орудия 'пятый' и 'шестой' номера по очереди, сняв со взрывателя накидное кольцо, передавали снаряд 'заряжающему' ('второму' номеру). Тот быстрым и мощным движением правой руки вгонял снаряд в казенник ствола (при этом автоматически поднимавшийся клин закрывал канал ствола) и поворотом спусковой рукоятки производил выстрел. После этого под давлением пороховых газов срабатывали механизмы, возвращавшие на место откатившийся при выстреле ствол орудия и вновь открывавший казенник в ожидании прием следующего снаряда от другого 'трубочного'. Освободившийся же 'трубочный' выхватывал из ящиков, лежавших на бровке, очередной снаряд, накидывал на взрыватель установочное кольцо и начинал его поворачивать в соответствии со считываемыми данными. Работа 'трубочных' и 'заряжающего' требовала значительных усилий, было необходимо обеспечить высокую скорость стрельбы, а также определенную точность и координацию движений орудийных номеров, чтобы при перемещения 'трубочных' за казенной частью орудия не задеть какой-нибудь выступ станины или ходовой части. Естественно, что для выполнения функций 'трубочных' и 'заряжающих' отбирались солдаты, находящиеся в неплохой физической и психологической форме. Я был довольно крепким парнем и с полгода выполнял функции 'заряжающего'.
Обучение личного состава батареи осуществлялось как осуществлением комплексных тренировок с задействованием всех ее подразделений (и 'ПУАЗО', и дальномера, и орудийных расчетов), так и путем отработки действий отдельных номеров расчетов. В частности, для тренировок 'заряжающих' расчетов были придуманы и изготовлены своеобразные тренажеры, представлявшие собой длинный кусок стальной трубы
