– Лишь бы вышла, – ответила Ирина. – Вы все какие-то другие вернулись.
– Выйдет, не бойся. Сейчас о другом. Там – кладезь природы, совсем других людей, нравов, мало испорченных миазмами. А для нашей компании просто непаханая целина, но почва, я тебе скажу… Только втыкай идеи, прорастет тут же. Пока Катька в ступоре, возьми вопрос на себя. Вот тебе контакты трех выдающихся женщин: одна из Хабаровска, две из Красноярска. Вот эта, Марина из Хабаровска, уже и резюме нам в Горячинск по электронке скинула. Рвется у нас работать. Готовый кандидат для руководства отделением во Владивостоке, на Хабаровск ее энергию и напор просто жалко тратить. И вот четвертый контакт – основательная толковая тетка из Перми. Готова заняться филиалом в Перми, только требует на первый год кого-то из нашего головного офиса на подмогу. А оздоровительным центром должна руководить Наталия Алексеевна. Это местный врач, мы две недели с ней общались, умница и доктор, что называется, от бога. Вот тебе и ее координаты.
– Сколько же вы за три недели нарыли! «Алло, мы ищем таланты!» Вы там отдыхали или хед-хантерами работали?
– Как-то само складывалось. Так что идея зауральского клинико-оздоровительного центра переходит в стадию воплощения. Посылай Колю и Полешек с Васей выкупать курорт «Горячинск», ставь Наталью генеральным и проводи собеседования с остальными. К тому времени и Катька очнется.
Ирина пошла работать, а Полина набрала Вульф-Бобоевича. Тот скороговоркой рассказал, что ожидает на днях постановление о прекращении уголовного преследования Екатерины за отсутствием состава преступления.
Пришел Мэтью, сияющий от успеха общей борьбы, рассказал Полине, как они с Вульфом работали в отсутствие трех главных акционеров – крайне успешно, и результат налицо: ФАС обещал к концу месяца отменить решение о приостановке дополнительной эмиссии.
Кыса тоже прибежала радостная. Коля Денисов показал себя в отсутствие руководителей молодцом и настоящим мужчиной: организовал конвертируемый кредит на десять миллионов американских рублей, разместив выпуск кредитных нот среди ВИП-клиентов. Это позволит не только заткнуть дыры и продержаться до снятия запрета на завершение допэмиссии, но и немедленно вложить пару миллионов в разработку нового зауральского проекта.
Главное же – через Костю к ним пришел неделю назад сигнал от Опанаса, что «наверху» вроде бы молчаливо кивнули в одобрение готовящегося в Следственном комитете постановления. Причем, как ни странно, Вульф-Бобоевич об этом был осведомлен раньше Кости. Более того, он намекнул Кысе, что руку к этому чуду приложила и Елена Прохоровна, которая не поленилась переговорить с кем надо.
«Чудеса в решете, – думала Полина. – Вульф-Бобоевич просто дьявол. Как он все ювелирно и бесшовно провернул. Откуда только у него такие связи?»
С этой мыслью Полина отбыла в самом благостном расположении духа на своем черном «Ягуаре» на дачу, решив, что никто так не нуждается в отдыхе, как человек, вернувшийся из отпуска. После курорта «Горячинск» с его оздоровительным эффектом надо немедленно в «Дессанж», к косметологу, на маникюр и педикюр, на стрижку и краску, а то совсем запаршивеешь. Но сначала поесть, хоть немного…
Глава 12
Die gretchen frage
Нет подходящих соответствий,
И нет достаточных имен,
Все дело в чувстве, а названье
Лишь дым, которым блеск сиянья
Без надобности затемнен.
Весь следующий день Полина бездельничала, делала звонки, сидела в Интернете, читая почту и новости, гоняла Стешу, которая разбирала чемодан, стирала и шумно радовалась привезенному омулю, кедровым орешкам и чаге, лечащей буквально от всего.
Вдруг позвонил Вульф-Бобоевич, сказал, что хотел бы завтра приехать к ней поговорить.
– Может, лучше послезавтра в офисе встретимся? – спросила опешившая Полина: Вульф-Бобоевич, как известно, никогда не ездил к своим клиентам, а уж тем более на дачу.
Но тот стал уверять, что приехать к Полине Альфовне ему никакого труда не составит, он давно не был на свежем воздухе, а поговорить им лучше не спеша, в тишине. «Удивительно, – думала Полина, направляясь поутру в город в «Дессанж». – Опять что-то затеял».
Вернулась она на дачу, когда яркое и жаркое июльское солнце садилось за плотиной в воду, стеля щедрые снопы оранжевых лучей на спокойную, казавшуюся застывшей, сизую гладь водохранилища.
Даже из машины было видно, что в воздухе висит марево. «Как же хорошо было на Байкале без этой удушающей жары», – подумала Полина, а «Ягуар» тем временем уже въехал в ворота поселка, свернул налево.
Безмолвный темнокожий водитель привычным жестом открыл пультом ворота дачи, и машина остановилась перед высоким крыльцом.
Полина вошла в только что прибранный дом, полный прохлады и полумрака, за который Полина особенно его любила. Сняв шляпку и положив ее в холле вместе с сумочкой на консольный столик в стиле бидермейер, поднялась в спальню, переоделась в джинсы, накинув поверх тонкой шелковой блузки темно- вишневую кружевную шаль, в далекой юности связанную собственноручно.
– Стеша, на большой террасе накрывайте! – крикнула она.
– Какой сервиз ставить? – поинтересовалась Стеша.
– Голубой, мейсенского фарфора. У вас, надеюсь, есть накрахмаленные салфетки, не надо вас контролировать? Чайника два – с черным чаем и с зеленым. Остальное сами знаете…
Полина уселась на маленькой, ближней террасе с сигаретой, поджидая Вульфа-Бобоевича, который должен был вот-вот подъехать, ломая голову, зачем он к ней едет? Она не так много общалась с ним в ходе Катькиного следствия, но человек он, ясное дело, незаурядный, всегда обдумывающий огромные пласты ситуаций, обсуждая с собеседниками лишь малую их толику. «Интересно, с чем он решил пожаловать и почему ко мне? Один, без Катьки, без Мэтью или Алены».
Вульф почти вбежал в дом, почтительно наклонился поцеловать Полине руку – так забыто, старомодно и прекрасно! Затем, потирая руки, огляделся:
– Какая прекрасная у вас дача, Полина Альфовна. В ней есть что-то чеховское, такая же благородная чистота и прелесть. Вижу теперь, впрочем, я это всегда знал, что именно в этом месте и должен был родиться великий замысел. И вы его несомненный создатель.
– Герман Генрихович, господь с вами, какой я создатель, – отмахнулась Полина. – С вашим-то знанием людей! Бесстыдная ложь. Прекрасно понимаете, что только Катя и Алена могли превратить мои праздные мысли и сумрак души в грандиозный бизнес. Я на даче по большей части сижу, в офис наведываюсь один- два раза в неделю.
– Полина Альфовна, вот об этом я и хочу поговорить. Только вы сможете меня понять, только на вас уповаю, простите великодушно за высокопарный слог. Величие момента обязывает. Но все по порядку… Прежде чем о величии замысла говорить, придется о бренном и презренном…
– Понимаю, Герман Генрихович, как же без денег. Не озвучите ли, простите за вульгарный слог, сколько?
– Дороговизна в вашем городе ужасная… – Вульф наклонился к самому уху Полины.
– Не так трагично, как я думала, – невольно вырвалось у Полины, которая тут же об этом пожалела: конечно, эта цифра их компанию не разорит, но как она-то сплоховала перед Вульфом.
– К этому прибавьте еще десять, но лучше округлим – тринадцать процентов. На непредвиденные расходы. – Вульф тут же воспользовался ситуацией. – Не спешите, прикиньте, из каких вам удобнее средств. Мэтью полагает, что лучше из личных, да… Он не уверен, что будет правильно в такой ситуации оплачивать защиту Екатерины Степановны как корпоративные расходы. Конечно, то, что мне сверх этого причитается, то есть гонорар, компания, вероятно, может сама оплатить, а вот названное, это – тут я с Мэтью согласен – лучше бы из личных средств акционеров.
– Из личных так из личных. Скинемся. А что значит «не спешите»? Вопрос же надо закрывать как
