— А мужчин там жалуют? — сама надменность.
— Да сколько можно объяснять, вокруг меня одни мужчины!
— А мне безразлично, пусть там у тебя хоть под каждой лавкой по наложнице, — сказала и отвернулась.
— Отлично! Так и будет. Этого добра там хватает и все ко мне лезут. Я как-никак принц, — развернулся и пошел прочь. Недалеко. Подскочившая Гелиния развернула его, так сильно дернув за руку, что Рус еле удержал равновесие. Ну ладно, изобразил, что еле удержался.
— Не зли меня, Рус, я и так вне себя!
— Что-то незаметно. Не смотришь, не подходишь…
— Потому что ты меня оскорбил! — гордая надменная княжна чуть не всхлипнула, — обманом отправил домой, выгнал и… и…
— Поцеловал и обещал жениться, — улыбаясь, закончил за неё Рус.
— Но я своего согласия не дала! — выдала последний аргумент, гордо развернулась и…
Рус приобнял её и зашептал:
— Я люблю тебя, Солнышко! Не обижайся, так надо. Подожди немножко, хорошо?
Они находились в дворцовом парке под взглядом многочисленных гостей — целоваться никак нельзя, порядки строгие. В первую очередь по отношении к Гелинии, хоть она и княжна. Даже приобнял её Рус «по пионерски» — взялся руками за плечи.
— Хорошо, Рус, любимый, — горячо прошептала растаявшая княжна, — я подожду сколько нужно, только ты береги себя! Ради меня береги, если себя не жалко… можно, я буду звать тебя как Леон — Русчик, — перешла без всякой логики.
— Конечно можно, какой вопрос!
— Красиво звучит — Русчик, — проговорила с придыханием и поморщилась, — на нас смотрят. Как хочется снова оказаться в Анектии! А тебе, Русчик?
— Безумно! Каждый день о том мечтаю!
— Ну вот, опять шутишь. Тебя не понять, когда ты серьезен! — обиделась девушка.
— Тогда, когда говорю о любви… — серьезно сказал Рус, — на нас действительно смотрят, пошли танцевать, Солнышко…
Если раньше Гелиния в сопровождении телохранителей могла позволить себе приехать в «Закатный ветерок» и даже остаться там ночевать, то с сегодняшнего дня, после «засветки» их отношений это стало немыслимым. Не отмоешься.
Гостей набралось неожиданно много. Молодые никого, кроме своих друзей и князя с дочерью не приглашали, но шила в мешке не утаишь, особенно когда о свадьбе судачит весь город. Где князь, там и местная знать, где князь и Андрей, который вроде бы между делом, а заключал ловкие сделки, увеличивая общее состояние — там и купцы. Любыми путями пролезут.
Пиренгул все же нашел время уединиться с Русом.
— Как у тебя дела с царством?
— Скоро принесут на блюдечке, — ответил Рус с серьезным видом.
— В смысле? — разумеется, князь не понял шутки.
— В смысле собираем силы, то да се. Я не вникал. Я больше по балаганной линии…
— Чего!? Ты кончай зубоскалить, — до Пиренгула дошло, что «принц» так непонятно шутит, — я серьезно спрашиваю, переживаю за тебя.
— Да нескоро там, силы пока собираем. Потом сражение и я… со мной непонятно. Пока я знамя борьбы с узурпатором, а после… перепосвящение обязательно, Пиренгул, женитьба не устроит.
Князь нахмурился. Он видел, дело идет к свадьбе дочери с этим… непонятным субъектом. Официальный принц или царь — это одно, а неизвестно кто — другое. И дочь не остановишь, бесполезно. Убежать может легко, доказывала не раз.
— Не переживай, я что-нибудь придумаю, ты меня еще плохо знаешь! — хохотнул Рус и продолжил серьезней, — знаешь, мне понравился обряд у Всех Богов. Я ни на что не намекаю, серьезно. Салюты всех Сил, здорово! Удивительно красиво. Впервые побывал на такой церемонии.
— Согласен, — рассеянно поддакнул князь, думая: «Он точно придумает, к прорицателю не ходи. Или сходить? Нет, боязно. Не знаю, дочь, переживать за тебя или радоваться…»
Во время обряда бракосочетания было чем восхититься. В храме Всех Богов алтаря, как такового (место жертвоприношений, пожертвований и жарких молитв) не существовало. В центре большого зала располагалась толстенная колонна с высеченными по кругу барельефами двенадцати общепризнанных геянских богов. Все — одного размера. Жрецы там не водились, там служили прислужники. Они не занимались собственно культом, которого не было, они занимались уборкой, приемом подношений, разъясняли порядки храма и проводили бракосочетания.
Рус в абсолютной тишине довел Грацию до колонны. С противоположной стороны храма Леон подвел к ней Андрея. Леон совсем не обязателен, в отличие от Руса. Невесту надо передавать «из рук в руки» и за этим зорко следила большая толпа, выстроившаяся вдоль круглой стены большого зала. Обычные Эолгульские зеваки, от которых и расходится большинство слухов. Русу в полной мере стали понятны опасения Грации.
«Господи, ну и порядки! А Грация вполне могла себе другого «отца» выбрать, нечего было истерику устраивать», — думал он, вкладывая руку девушки в ладонь Андрея. На том его миссия кончилась, — «нет, я бы все равно не пропустил свадьбу, не стоило так обижаться…».
Молодых перехватила пожилая прислужница и повела вокруг колонны. Надо сделать двенадцать оборотов, повторяя за ней слова длинной брачной клятвы, основная суть которой сводилась к обещаниям «жить семьей по обычаям наших народов». Хитрая клятва, замысловатая. При желании можно легко обойти, но в то же время клятва есть клятва, поэтому понятие «развод» в гелинском и тирском языках попросту отсутствовало.
Рус продолжал вяло размышлять о «дурацких традициях нецивилизованных народов», как вдруг, едва молодожены закончили двенадцатый круг, расцвел и заиграл Салют. Именно с большой буквы.
— Боги приняли вашу клятву, возрадуйтесь, муж и жена! — сказала женщина, не повышая голоса, но её услышал каждый человек в большом зале, где уже творилось черт знает что.
Тяжелый каменный купол, который и так являлся чудом — держался на одной центральной колонне и тонких стенах, внезапно стал абсолютно прозрачным. В лазурное, без единого облачка небо взлетели огромные огни, перекрывая яркостью дневной свет, но странным образом не ослепляя. Началась пляска цветов и зазвучала музыка. Рус готов был поклясться, что ни одного музыканта в храме не было, а музыка, воистину божественная, которую невозможно повторить, а хочется слушать часами — играла повсюду. Невозможно определить источник, как невозможно найти начало «небесных огней». Они кружились в такт музыке, переливались, но не смешивались. Легко узнавался желтый цвет Геи, голубой Гидроса, черный Эребуса, цвета остальных Богов. Даже Лоосская паутина танцевала. Правда, паутину видел только Рус, для остальных Лоос «плясала» сочной зеленью. Красота неописуемая.
Закончилось светопреставление, по-иному не скажешь, примерно через два статера. Амулеты исключались — не виделось ни одной структуры. Галлюцинация… сомнительно, если только массовая. Единственное логичное объяснение, чего не любят маги, выпендреж Богов с целью завлечения новых почитателей, а возможно и посвященных. Боги любят, когда их любят. Кстати, светопреставление наблюдалось исключительно из храма, на улице стоял обычный пасмурный осенний день, первый день месяца Эола.
Рус подарил Грации колье с голубым брильянтом со структурой «отражателя» внутри. То самое, подаренное еще год назад «на будущую свадьбу» (жмот). Теперь вручил в торжественной обстановке. Андрею протянул свои простые «близнецы»:
— Ты давно хотел, тренируйся.
Леон преподнес жениху набор метательных ножей с похожим пожеланием:
— Слышал, Русчик рассказывал, как Эрлан от двоих магов отбился? То-то, пригодятся, тренируйся.
Невесте подарил совсем незамысловатое зеркальце — амулет Светящих:
— В нем ты всегда будешь самой красивой, посмотрись.
