заливаясь соловьем. Но та слушала его россказни и скользкие комплименты вполуха. Канику было больше шестидесяти лет, и рассматривать его в качестве любовника Лили даже не приходило в голову. Тем более, что у нее сразу сложились теплые отношения с Явалом, клозом Сифара, мощным черноволосым красавцем. Каник, впрочем, об этом не знал.
Улучив момент, когда Лили наклонилась, бесстыдно обнажив свои тылы во всей их природной прелести, Каник игриво шлепнул женщину по ягодице и произнес:
— Лили, ну и булочки у тебя. Я просто слюнки пускаю.
Лили распрямилась, вытерла ладонью пот со лба и сердито проговорила, не 'удостаивая' ухажера взглядом:
— Лучше бы делом занялся, чем слюни пускать. Почти все работают, кто-то рыбачить учится, а тебе лишь бы языком чесать.
— Не только языком. У меня и другой орган имеется для чесания, — похабно сострил Каник.
— Вот именно, что орган. Этим твоим органом только пыль мести, — Лили, наконец, обернулась, собираясь, судя по ехидной усмешке, добавить что-то нелицеприятное в адрес Каника. Но внезапно замолчала. Каник же, довольный тем, что все-таки привлек внимание дикой красотки, расплылся в слащавой улыбке.
— Зря ты так. Попробуй сначала. Так ублажу, что мало не покажется. Отойдем в сторонку, вон там хорошие кустики. Чего тебе горбиться на этой стройке, такой шикарной женщине? Пусть эти 'негры', Явал с Азазом, сами строят. У них дури девать некуда.
Каник захихикал и тут же осекся, почувствовав на плече тяжелую руку.
— 'Негры', говоришь? — Явал, тяжело дыша, навис над субтильным Каником каменной глыбой. — Валил бы ты отсюда, Каник, пока я тебя самого под кустики не отвел.
'Ухажер' сердито засопел. Сделав шаг в сторону, стряхнул руку с плеча. Сказал задиристо:
— Ты мне не указывай. В дикаря вселился, думаешь, сильным стал?
— Думаю. А что, непохоже?
— Ты бы лучше жопу научился вытирать после того, как ср… сходишь, — огрызнулся Каник. — А то воняет от тебя за сто метров.
Явал несколько секунд молчал, а потом отвесил Канику оплеуху. Отвесил слегка, почти небрежно, но и этого хватило хилому старику, чтобы кубарем покатиться по земле. Перекувыркнувшись, Каник сел на задницу и, злобно скаля зубы, стал осматривать ушибленную при падении руку. Глаза его блестели от ярости.
— Не трогай ты его, Явал, — заметил, подошедший с тяжелым блоком песчаника, Азаз. Опустил камень на землю, и тут же присел на него, тяжело отдуваясь. — Еще прибьешь ненароком.
Явал и Лили присели рядом на корточки.
— Есть хочется, — сказала Лили. — Может, я схожу к кораблю, чего-нибудь принесу?
— Ну ее к черту, эту космическую химию! — недовольно возразил Явал. Он еще не остыл после перепалки с Каником. — Лучше я рыбу поймаю, запечем в костре.
— Хорошо, — согласился Азаз. — А я пока еще блоки потаскаю.
Евона зашла в каюту к Адамату в тот момент, когда тот сидел в кресле и рассматривал на мониторе фотокарты Радуи, сделанные при облете планеты на 'челноке'.
— Любуешься красотами?
— Да, посмотреть есть на что. Не то, что наша загаженная 'старушка'. Прикидываю, где могут находиться наиболее заселенные зоны.
Адамат оторвал взгляд от экрана и перевел глаза на хмурое лицо Евоны:
— Что-то случилось?
Евона пересказала разговор с Сифаром. Адамат почесал лоб:
— Полагаешь, он о чем-то догадывается?
— Я бы оценила его состояние как пограничное. С одной стороны он что-то подозревает, с другой — вряд ли в состоянии представить то, что с ним произошло в реальности. Уж слишком это невероятно. Поэтому у Сифара возможно развитие психоза. Внешне-то он выглядит нормальным, но в таком состоянии легко и с катушек съехать, если слишком циклиться и докапываться до сути. А Сифар именно этим и занимается.
— Да-а, задача… Получается, что при транспортации сознания бихрон или клоз получает доступ только к части памяти носителя. А события более отдаленные, хранящиеся в долговременной памяти, остаются для нового 'хозяина' тела недоступными. Это надо обязательно учесть. Ты была права. Изучение поведения Сифара может дать полезную информацию… И все-таки, что с ним делать? Он — чужой среди нас и потенциально опасен. Полагаю…
Адамат не успел закончить фразы. Решительно распахнув дверь, в каюту влетела взволнованная Лили. Глубоко дыша, остановилась у проема:
— Там… там Явала убили.
— Что?! — Адамат и Евона отреагировали с секундной задержкой, но почти в унисон.
— Явала убили… на берегу ручья… он там рыбу… ловил.
— Кто убил, ты знаешь? — Адамат вскочил со стула.
Лили отрицательно замотала кучерявой головой:
— Нет, точно не знаю. Но думаю, что Каник убил, камнем в висок. Там на песке следы от ботинок.
— Ну и что? Может, просто рядом стоял. Зачем Канику убивать Явала?
Лили начала объяснять про то, как Каник к ней приставал, а тут подошел Явал и ка-ак даст…
— Ладно, — нетерпеливо оборвал Адамат. — По пути расскажешь. Пошли.
Когда Адамат и Евона, ведомые Лили, очутились на месте трагедии, там уже собрались почти все колонисты. Они обменивались репликами и беспокойно вертели головами. Мертвый Явал лежал на песке, почти у самой воды, лицом вниз. На его левом виске багровела окровавленная ссадина. Неподалеку валялось орудие убийства — крупный продолговатый галечник треугольной формы. Лили встала около Адамата, зашептала, наклонившись к уху:
— Посмотри, удар нанесен слева со спины, когда Явал сидел на корточках. А Каник — левша.
Адамат огляделся по сторонам. Каник находился тут же, но стоял несколько в стороне от остальных переселенцев. Лицо его ничего не выражало, кроме ленивого любопытства.
— Что же это такое происходит, Адамат?! — выкрикнул кто-то из толпы. — Кто убил Явала? Так любого из нас могут убить.
— Тихо, — Адамат поднял руку с растопыренной ладонью. — Тихо, без паники. Мы на чужой планете — всякое может быть. Я предлагал выставлять посты, но вы не захотели. Думали, здесь курорт?
— Что с телом будем делать? — спросила Сара.
— Надо отнести на корабль и положить в багажный отсек. Сегодня уже поздно, скоро солнце зайдет. А завтра… завтра похороним. Как положено.
Адамат медленно приблизился к стоящему возле густых зарослей терновника Канику.
— Каник, где ты находился последние полчаса?
— А чего? — клоз недовольно вскинул подбородок. — Ну, предположим, с Лили разговаривал.
— Не ври, — возмутилась женщина. — Ты давно ушел. Сразу после того, как тебя Явал стукнул.
— Ну и ушел, и что из того? Я того, на берегу сидел.
— Здесь?
— Нет, там, — Каник махнул рукой в сторону.
— А Явала видел? — Адамат методично продолжал допрос, не обращая внимания на дерганье Каника.
— Нет, не видел. А чего я его, сторожить обязан? Что он мне, родной брат?
Адамат помолчал.
— Как сказать. Все мы здесь — почти братья.
— Даже если он мне и брат, то я ему не сторож.
