бабушке, а Роза не может найти в себе силы позвонить дочке. Надеюсь, мое пребывание в “месте забытом Богом” хоть на чуть-чуть наладят их отношения.
Я вышла из автобуса на городскую закругленную площадь, обделанную кирпичным камнем, в центре которой располагался отключенный фонтан, а вокруг него клумба цветущая осенними цветами, наполняя легкие свежем чистым воздухом. На улице было морозно, дул легкий северный ветерок, царапая мне легкие.
- Челси!
Я резко обернулась на голос. За спиной стояла женщина, которую я помнила с малых лет.
- Тетя Дженнифер! – я бросилась обнимать тетю, как будто очень-очень-очень соскучилась, с радостной фальшивой улыбкой на губах.
- М-м-м, Челси, как же я соскучилась по тебе! – она обняла меня в ответ. Должна заметить Дженнифер тоже прекрасно играла роль самой лучшей тети на свете. Ну что же, похоже, мы поладим, разыгрывая перед всем городом самую настоящую обычную семью, в которой царит духовное понимание.
- Дай-ка полюбоваться на тебя. – Она отпустила меня, и я смогла выделываться перед ней, показывая себя со всех сторон. Тетя, не веря покачала головой: – Как же ты выросла! Стала такой взрослой и красавицей!
“Конечно, выросла! Мне было всего двенадцать лет, когда ты в последний раз меня видела с огромными очками и дурацкими скобками на зубах” – подумала я, а вслух сказала: – А ты нисколечко!
Вообще-то Дженнифер определенно изменилась с тех пор как я приезжала сюда. После смерти своего единственного сына Питера она впала в глубокую депрессию. Часто засиживала дома, перестала общаться с друзьями, а про семью я вообще молчу, короче, она замкнулась в себе. Когда-то тетя была ослепительно красива: густые шикарные русые волосы, отменное чувство юмора, звонкий смех, глаза, которые отражали материнскую любовь – все это исчезло, как не стало Питера.
Мой брат очень много значил для Дженнифер. Она души в нем не чаяла. И хоть я мало, что помню из прошлого, Питера я запомнила навсегда. Он был жизнерадостный, он любил жизнь. Как примерный старший брат (а он на шесть лет старше меня), Питер заботился о младших двоюродных сестрах, раз родных у него не было. На ночь, когда я гостила тут, брат рассказывал мне и Пэйдж мистические байки и легенды, про живущих в городе колдуний и фей. Я обожала его за это. В солнечные дни мы все, вместе играя, обрызгивали друг друга из водяных пистолетов, и когда под напором струй прохладной воды, мы валили его на землю, он сдавался. Конечно, Питер поддавался, чтобы мы поверили, что на самом деле победили. По вечерам брат гулял с нами в городском парке, играл в “Угадай, кто я?” и покупал тайком от взрослых клубничное мороженое. В те счастливые годы Бенд был прекрасным городком, солнечным и ярким. Лес вокруг него не был такой мрачный и зловещий, поэтому мы часто устраивали пикники на свежем воздухе. Если я уставала ходить пешком, Пит усаживал меня на плечи и мужественно нес. Бабушка тоже приезжала сюда, но держалась в стороне от дочери. Ее приглашал муж Дженнифер – Билл, в надежде, что мать и дочь помирятся. Находиться рядом с Питом было все равно, что выиграть миллион долларов. Необъяснимое чувство восторга... Но когда я увидела его лежавшего в гробу в черном смокинге, внутри что-то оборвалось. Этот город больше не радовал меня, он утратил весь свой блеск и очарование...
- Давай поедим уже. – Буркнула тетя, скрываясь в черном, как сама ее жизнь, “фольксвагене”. Прежде чем нырнуть за ней, я небрежным взглядом окинула лес. Вечнозеленые лапы елок и сосен укрывали верхушки деревьев от чистого голубого неба, порождая в сердце леса тьму и зло, от чего создавалось впечатление, что непроходимый лесок живой и следит за мной. От одной такой мысли бросало в дрожь. “Что ж, привыкай Челси, это тебе не Лондон”.
- Эй, ты идешь? – тетя высунулась из окна машины, тревожно посмотрев на меня.
- Угу. – Я влезла в салон “фольксвагена”, нашла печку и включила ее.
- Замерзла? – поинтересовалась Дженнифер, мчась по дороге рядом с лесом, заметив, как я вся дрожу.
- Очень. В автобусе было холодно, как в морозильнике, – я потерла ладоши. – Твоя машина?
- Да. – Тетя одарила меня теплой улыбкой. – Как там Роза и Пэйдж? – она поспешила отвести взгляд, но я увидела там намек на грусть.
- Все просто супер! Бабушка, поверив в чудо, встала на ноги, игнорируя все указания врачей, и тем самым доказав, что не заслуживает звания “инвалид”. Пэйдж решила пойти в медицинский университет, чтобы присматривать за Розой.
- Это хорошо, но я не думаю, что Розе-Марии нужна сиделка. Она в прекрасном расцвете сил.
Я слабо улыбнулась, посмотрев в окно. Старые обиды – есть обиды, но бабушка все-таки приходится матерью Дженнифер. И тетя тоже беспокоилась, когда узнала, что у Розы отказали ноги.
Перед глазами мелькали скучные дома, из-за угла вышли компания девочек и мальчиков, они беззаботно смеялись и дурачились, и я загорелась маленькой надеждой, что смогу прижиться в этом чертовом городе. Машина свернула на красивый мраморный мост с заледеневшими уличными фонарями, оплетенный сонными ветками плюща, покрытыми легким инеем. Я посмотрела вниз, на речку Дешют. Она не олицетворяла никакой жизни! Куда же делось привычное плесканье селезней, живущих тут постоянно? От чего здешний мир словно вымер?
- Ты скучаешь, верно? – тетя горько посмотрела в мою сторону, понимала, что значить быть оставленной, и снова сосредоточилась на дороге.
- Было сложно оставить все там: семью, друзей, Тикси... – я быстро смахнула скатившуюся по щеке слезинку, перекладывая из руки в руку сотовый телефон. Перед глазами стояла грустная мордочка коричневой таксы. Как я могла бросить его там?
- Прости, милая, что я не разрешила тебе взять твою собаку с собой. Ты же знаешь у Билла аллергия на их шесть. – Дженнифер свернула на улицу, в конце которой по идеи должен находиться мой новый дом. – Я была в шоке, когда органы опеки сочли твою бабушку не в состоянии воспитывать тебя дальше, как она делала это на протяжении одиннадцати лет. К тому ты достаточно самостоятельная, чтобы позаботиться о себе сама. А через год тебе уже исполнится восемнадцать, – призналась она, и немного погодя, добавила: – В любом случаи мы рады, что ты приехала в Бенд.
“Ага, как же!” – про себя фыркнула я.
- Да, но органы опеки сводят все к тому, что бабушка стара и в любой момент может покинуть этот мир. – Я криво улыбнулась. Что взбрело в голову этим совершенно не милосердным людям, что “бах!” и я должна уехать от Розы на другой конец света, в то время как Пэйдж уже совершеннолетняя и может взять ответственность на себя? Тогда бы не пришлось уезжать из Лондона. Почему именно к Дженнифер?!
Тетя нахмурилась, выключила печку и поспешно сменила надоедавшую тему.
- Чем хочешь заняться сегодня? – спросила она.
Я шмыгнула носом, выискивая в парящих по небу облаках фигурки зверей. А чем я хочу заняться? Перелет был длинным, я устала. Надо вещи разобрать, письмо бабушке написать, да еще к школе готовиться, завтра же первый день! А вообще я не чем не хотела заниматься, просто упасть в кровать и заснуть, может так и сделаю.
Дженнифер откашлялась и я заметила, что долго молчу.
- Не знаю. Разберу вещи или город осмотрю.
Двухэтажный каменный коттедж Дженнифер находился на северо-востоке города, и в самой пустынной части города, на краю леса. Вдалеке показался мой новый дом с большой верандой и чудной лужайкой позади. Рядом стояло здание поменьше – гараж.
Тетя нашла ключи и отворила дверь. В доме стояла полная тишина, с слегка застоявшимся воздухом. Все осталось на своих местах, точно я только вчера была здесь. Небольшой холл соединял кухню и гостиную. На камине в ряд красовалась знаменитая коллекция тетушки из индийских фарфоровых слоников. Однако ни одной фотографии семьи я не увидела.
Джен помогла втащить все вещи на второй этаж. Она освободила для меня комнату Питера. Пока я соображала, войти в комнату или нет, тетя легко обогнала меня, укладывая сумки на пустующую кровать. Она развернулась ко мне лицом и глаза ее были грустными. Ясно видно, этот поступок дался ей с трудом.
- Что стоишь? Входи.
