свойство языковых кодов – их универсальность – Прието обозначает термином «семиотическая всеобщность» [Prieto 1975b: 135]. Этим свойством объясняется способность языка передавать любые сообщения о реальной действительности, а также наличие у всех языков общих особенностей. Доказательством существования семиотической универсальности, отмечает Прието, служит переводимость с одного языка на другой, которую он объясняет как возможность включения данного смысла в два различных знака, принадлежащих разным языкам. Уникальной особенностью языка является «креативность», которую Прието понимает как возможность для говорящего субъекта оперировать в качестве как отправителя, так и получателя сообщения семой (высказывания), являющейся для него новой, но состоящей из знакомых монем, комбинированных по известным правилам. Языки являются единственными кодами, при пользовании которыми субъект располагает несколькими разными семами для передачи одного и того же сообщения. Другими словами, речь идет об индивидуальной языковой свободе, ограниченной рамками языка как системно-структурного образования. Языки являются кодами с бесконечным числом сем. В то же время таковыми являются и некоторые неязыковые коды, например, десятичная система исчисления.
Языковые коды обладают семиотической всеобщностью благодаря двойному членению. Первое членение определяется как соответствие между означающими и означаемыми сем. Первое членение является самым экономным средством затрат на сигнификативную индикацию, поскольку она позволяет оперировать с более простыми системами классификации. Независимо от первого членения может существовать второе, действующее внутри самих означающих. Это членение, т. е. членение означающих, накладывается на «указываемый универсум речи». Второе членение, как и первое, является механизмом экономии. Двойное членение свойственно и некоторым неязыковым семиотическим системам (например, нумерация абонентов в телефонной книге). Язык отличается от этих систем большей семиотической мощностью. В отличие от кодов список сообщений, которые можно передать с помощью языка, является открытым, в то время как в телефонном номере число элементов, способных заменить каждую из цифр, не больше 10. Теоретически длина языкового сообщения не ограничена, а набор цифр, обозначающий абонента, является конечным.
Прието ставил в теоретическом плане вопрос о существовании «третьего членения». Но понимал его иначе, чем представитель французской функциональной лингвистики М. Росси, для которого третье членение – это уровень интонации, служащий дополнением учения Мартине о двойном членении [Rossi 1977]. Прието рассматривал третье членение не как дополнение, а как самостоятельный механизм, относящийся к плану содержания. Вопрос о том, существует ли «третье членение», зеркально отражающее, со стороны обозначаемых вещей, второе членение, иначе говоря, существуют ли исходные первоэлементы мира, можно решить, по мнению Прието, лишь когда будет понята природа асимметричности обоих планов.
Основываясь на учении о двойном членении, Прието разработал классификацию кодов. Код может иметь или нет первое членение независимо от того, имеет ли он или нет второе, и наоборот. С этой точки зрения Прието выделяет четыре типа кодов. Первый тип – коды, которые не имеют ни первого, ни второго членения. Коды этого типа характеризуются тем, что их семы не членятся на знаки, а означающие – на фигуры. Примером могут служить трехсемные коды, такие, как уличные светофоры. Второй тип кодов имеет второе членение, но не имеет первого. Семы этих кодов не анализируются на знаки, но их означающие, напротив, членятся на фигуры. Примером такого кода могут служить сигналы руками моряков. Код и азбука Брайля также являются кодом, имеющим второе членение, но не имеющим первое. Коды третьего типа имеют первое членение, но не имеют второго. Семы таких кодов анализируются на знаки, но означающие этих знаков не анализируются на фигуры. Примером такого кода является десятичное исчисление.
Последний четвертый тип кода характеризуется двойным членением и является самым сложным и совершенным. Семы такого кода членятся на знаки, а означающие знаков, в свою очередь, – на фигуры. Примером такого кода являются, прежде всего, естественные языки. По мнению Прието, языки являются кодами с полным первым членением и частичным вторым, поскольку интонация не анализируется на фигуры. Языки являются наиболее ярким примером кодов, в которых инвентарь знаков и правила их комбинации таковы, что количество различных сем, которые можно образовать, является практически безграничным.
Другая классификация кодов может быть основана на том, включают ли они или нет механизмы, позволяющие адаптировать их к ситуации, в которой происходит семический акт. С этой точки зрения можно различать два вида кодов: коды, которые не включают семы, означаемые которых находятся в отношении вхождения или пересечения, и коды, которые допускают подобные отношения. Ко второму виду кодов принадлежат все естественные языки, а все остальные коды относятся к первому виду. Прието подчеркивает, что наличие сем, означаемые которых находятся между собой в отношении вхождения или пересечения, является наиболее характерной чертой естественных языков. Эта черта лежит в основе других особенностей естественных языков, которые их также отличают от других кодов. Так, языки являются единственными кодами, которые предоставляют пользователю свободу выбора при передаче сообщения и возможность варьирования.
В семиологии Прието выделяет два направления исследований, имеющих целью осуществление поставленной Соссюром задачи, – построение науки о знаках, частью которой должна стать лингвистика, – семиология коммуникации и семиология значения. Первому направлению положил начало Э. Бюиссенс [Buyssens 1943]. Он первый предпринял попытку «осуществить пожелание Соссюра». Предметом изучения семиологии Бюиссенс считал коммуникацию. Р. Барт, основной представитель второго направления, напротив, полагал, что не следует смешивать «коммуникацию» и «сигнификацию» [Барт 1975]. Именно в последней он видел предмет семиологических исследований. По этому поводу имела место полемика между Прието и Бартом. По мнению Прието, семиология значения для разработки своего концептуального и терминологического аппарата должна в большей мере опираться на семиологию коммуникации, чем на лингвистику.
Сам Прието определяет коммуникацию как установление социальной связи между ее участниками. Он выделял три вида социальной связи: информативную, предписывающую и интеррогативную. Виды социальной связи представляют собой сообщение, осуществляемое посредством сигнала. Таким образом, предметом изучения семиологии коммуникации являются индексы, представляющие собой сигналы. Предмет семиологии значения – изучение отношения между индексами и тем, что они означают. Лингвистика, семиология коммуникации и семиология значения являются тремя дисциплинами, которые включаются друг в друга в том порядке, в котором они перечислены: семиология коммуникации изучает все факты, которые изучает лингвистика, т. е. языковые, а также неязыковые сигналы. Семиотика значения изучает все факты, которые изучает семиотика коммуникации, т. е. сигналы, а также условные индексы, не являющиеся сигналами. По мнению Прието, намеченная им программа позволит глубже понять особенности разных знаковых систем.
Эту программу можно рассматривать как реализацию установок Соссюра: «Кто хочет обнаружить истинную природу языка, должен прежде всего обратить внимание на то, что в нем общего с иными системами того же порядка... Благодаря этому не только прольется свет на проблемы лингвистики, но, как мы полагаем, при рассмотрении обрядов, обычаев и т. п. как знаков все эти явления также выступят в новом свете, так что явится потребность объединить их все в рамках семиологии и разъяснить их законами этой науки» [Соссюр 1977: 55]. Среди систем, которые наряду с языком подлежат ведению семиологии, Соссюр называл также письмо, азбуку для глухонемых, символические образы, формы учтивости, военные сигналы. Многие эти системы, а также виды искусства были исследованы Прието.
Разделяя мнение ряда лингвистов о том, что письмо является замещающим кодом, Прието внес в это представление существенные уточнения. Он называл код прямым, если между семой и знаком существует прямая связь [Prieto 1975а]. При ее отсутствии мы имеем дело с замещающим кодом. Звуковой и графический коды организованы параллельно, но эти отношения в разных языках реализуются по-разному. В языках с фонематической (звуковой) системой письма одной семе, знаку (фигуре) звучащей речи соответствует одна сема, знак письменной речи. В языках со слоговой системой письма письмо можно считать замещающим кодом, так как знаку (фигуре) письменной речи соответствует несколько знаков (фигур) звучащей речи. Прието сравнивает это с отношением графического представления какого-либо языка латинскими буквами и репрезентации этого же языка средствами азбуки Морзе, где одной фигуре латинской графики соответствует несколько фигур (комбинаций точек и тире) второй формы. В языках с идеографической системой письма можно говорить о параллелизме между семами и знаками (но не фигурами), учитывая при этом основное различие между обеими формами языка, поскольку с планом содержания соотнесена только звучащая речь. Существует довольно много неязыковых параллельных кодов. Их отличие от языкового – отсутствие соотнесенности с планом содержания.
Прието
