десятого, а она еще в постели. Теперь точно скандала не миновать!
Вслед за этим в голове празднично грянуло — я в отпуске! В отпуске!!! Настроение сразу резко взлетело вверх, и, отправляясь в ванную, Настя даже запела. Нежась под душем, она занялась планированием первого свободного от работы дня. Свободный-то он свободный, однако сколько важных дел на сегодня намечено!
Вторая половина дня выстроилась быстро. К двум — поездка на дачу к Прудковскому — должен же профессор, наконец, высказаться! К шести — в офис Липкина, и не забыть документы, пусть посмотрит. Затем встреча с родственником Александром Крутовым. Решим вопрос о машинах.
Теперь хорошенько следовало подумать, как использовать время до поездки к Прудковскому. Что можно успеть за два часа? Поискать специалиста, чтобы разобрал найденные вчера рукописи и автографы писателей? Нет, здесь тоже нужна осторожность, чтобы не поднять ненужного шума. Видимо, стоит действовать через знакомых. Есть же в природе какие-нибудь квалифицированные и не слишком корыстные литературоведы? А то наткнешься на жуликов, они возьмут и живо переправят бесценные находки на какой-нибудь аукцион. Иди потом доказывай, что они принадлежали нашей семье по праву. Мало ли, к кому обращена строка, написанная рукой классика: «Милая Верочка, читай новый труд. В нем — моя боль и мое счастье»! Точно так же осторожно надо было разбираться с письмами. Похоже, это истории для крупных музеев и аукционных домов.
Настя вздохнула — лишь теперь до нее стало доходить, с кем рядом она выросла. Оказывается, она многого не знала о своей прабабушке. Та была для нее Пчелкой — доброй, любящей, заботливой, домашней. А для великих людей двадцатого века Вера Алексеевна была другом, единомышленником, объектом обожания и поклонения.
Наверное, стоит начать с мелочей — коллекция зажигалок, мундштуки, брелоки, значки и монетки разных стран. Ей это все точно не нужно, тете Зине тем более. Вероятно, Дашка тоже не станет с такой ерундой возиться. Оставить как память о Пчелке? Нет, на память Настя решила взять себе совсем другое. Ну а эти вещицы на всякий случай покажет какому-нибудь коллекционеру, пусть смотрит, оценивает. Надо в Сети покопаться, наверняка кто-то предлагает такие услуги. Конечно, по сравнению с квартирами в Нью- Йорке и Париже, это пылинки, но все же в делах должен быть порядок. Ordnung ist Оrdnung, как говорит ее подруга, вышедшая замуж за немца.
Тут Насте в голову пришла отличная мысль. Действительно, зажигалки и брелоки — несерьезно даже при наличии двух-трех свободных часов. А вот ювелирные изделия и украшения — другое дело. Все равно Дремин не отстанет, это понятно. Что-то его там сильно интересует. Настя точно знала, что если Пчелка не продала ему желаемое, у нее были на то причины. А может, и правда не успела. В общем, стоит вплотную заняться шкатулками, которые так и остались со вчерашнего вечера лежать у нее в рюкзачке. Надо провести независимую экспертизу. А потом уже разговаривать с опытным и хитрым Львом Михайловичем.
Она даже знала, к кому обратится за консультацией. Среди ее давних поклонников был директор довольно крупного ювелирного магазина по имени Виталий. Настя тут же набрала его номер и получила заверения, что его специалисты-оценщики прямо сейчас к ее услугам и могут дать ей самую полную информацию.
— Что, Настюша, клад нашла? — спросил Виталий, посмеиваясь.
— Наследство получила, — честно призналась Настя. — Впоследствии оно может стать моим приданым. Хочу понять, что мне досталось: мельница, осел или кот.
— Надеюсь, удастся тебя порадовать, — живо отозвался директор магазина. — В клуб сходим?
— Только если порадуешь. В противном случае полезем на Останкинскую башню.
— Прыгать вниз головой без парашюта?
— Точно.
Настя вышла на улицу в приподнятом настроении. Решение было правильным, а результаты могли быть самыми неожиданными. А вдруг среди драгоценностей, которые Пчелка ей оставила, окажется какой-нибудь камень немыслимой стоимости в десятки миллионов? После истории с наследством Настя была готова поверить в любое чудо.
Задумавшись о столь обольстительных перспективах, она едва не налетела на какого-то мужчину, который преграждал ей дорогу к машине.
— Извините, — весело бросила она и, забрав влево, сделала попытку его обойти. Но он не дал ей такой возможности, снова оказавшись прямо на пути. Настя удивленно вскинула глаза и сразу поняла — сейчас произойдет нечто мерзкое или скандальное.
Мужик, путавшийся у нее под ногами, выглядел своеобразно. Его штаны вызывали в памяти полузабытое слово «портки». Жуткие коричневые сандалии напоминали огромные лапти. Довершала наряд откровенно несвежая майка с красной надписью «Свободен!». На всклокоченной голове красовался чудной картуз, который вполне мог бы принадлежать какому-нибудь купчине третьей гильдии. Из-под козырька сверкали безумные глаза. В руках мужик сжимал спортивную сумку гнусного фиолетового цвета. Он приблизился к Насте и теперь стоял к ней почти вплотную. От него пахло табаком, плесенью и водкой. Девушке стало противно и чуточку страшно.
— Отойдите, — сказала она, делая шаг назад и стараясь сохранять хладнокровие. — Вы мешаете мне пройти.
— Мешаю! — писклявым голосом выкрикнул мужик, простирая вперед грязную лапу. — Всем мешаю! Коммуносионистам, продажным западным демократам, космополитам-олигархам, агентам спецслужб! Мешаю плести тайные заговоры, скрывать правду. И буду мешать, пока истина не восторжествует!
— Господи, да что вы несете? — возмутилась Настя. — Какая истина? Что вам от меня нужно? Пропустите же!
— Нет, я тебя не пропущу! — пропищал правдолюбец и сдвинул на затылок картуз. — Пока не получу вещественные доказательства. Настал час! Хватит держать под спудом драгоценные свидетельства, пусть все увидят, что десятилетиями скрывали частные собственники и идейные негодяи!
— Вы что, сумасшедший? — поинтересовалась Настя, хотя догадывалась, что ни один псих никогда в этом не признается.
— Да! — крикнул мужик. — Меня давно обрядили в скорбные одежды, но это лишь придает мне силы. Распахнулись двери тюрем и спецлечебниц! Если я перед тобой — значит, справедливость торжествует.
— Я вызову полицию! — пообещала Настя, хватаясь за телефон.
— Не поможет, — уверенно заявил псих и почесал ногу. — Самое лучшее — все вернуть. Столько лет терпеть, и вот — на пороге события! Не пытайтесь вырыть новую могилу — истину больше не спрячешь! Отдайте мне все, что я прошу, иначе я гарантирую взрыв, как в Хиросиме и Нагасаки.
«Он террорист! — с ужасом поняла Настя. — Причем сумасшедший террорист. Видимо, свихнулся и мечтает устроить атомный взрыв. Но почему он прицепился именно ко мне?»
— Даю срок до завтрашнего вечера. Все вернете завтра. Или пожалеете!
Выкрикнув угрозу, мужик в картузе развернулся и поскакал через дорогу, петляя, как заяц, за которым гонится стая голодных волков. Машины гневно сигналили, однако он не обращал на них внимания и, благополучно добежав до противоположного тротуара, затерялся среди прохожих.
Первым желанием Насти было позвонить в службу спасения и сказать, что в городе появился сумасшедший, который хочет взорвать бомбу. Потом она подумала, что своим звонком, скорее всего, лишь отвлечет занятых людей от действительно важной работы, так как мужик в похожих на лапти сандалиях и с фиолетовой сумкой на плече не тянул на серьезного преступника.
«Ладно, хорошо, что все обошлось, — подумала девушка. — Может, это безобидный псих. Просто ему захотелось высказаться, а я ему под руку подвернулась. В конце концов, он же оставил меня в покое. Вот и ладненько».
Сев за руль, Настя постаралась выбросить из головы все неприятные мысли и сосредоточилась на дороге. Вскоре она уже сворачивала в нужный переулок.
Похоже, Виталий собрал сегодня всех имеющихся в наличии специалистов. Настя оторопела, когда увидела в большой комнате, куда он ее привел, четверых мужчин разного возраста, серьезных, молчаливых и внимательных. Выложив из сумки коробки с драгоценностями, Настя скромно уселась в уголке.
