— Девушка, колбаса ваша? — переспросила расфуфыренная рыжая кассирша, нетерпеливо глядя на рассеянную покупательницу. — Валяется как-то в стороне. Непонятно, берете или нет.
— Беру, — пробормотала Настя, решительно придвинув к кассе эту более чем спорную покупку.
Нет, в полицию обращаться не стоит. Кто ей поверит на слово? Ни свидетелей, ни улик. Свидетели, наверное, были, но ведь Настя сразу же удрала с места происшествия. И днем с дачи Прудковского тоже удрала. И теперь все так запуталось, что совершенно непонятно, к кому бежать за помощью.
Выйдя на улицу с безобразно раздутой сумкой, из которой победно, словно рычаг переключения передач, торчал батон сервелата, она медленно побрела к дому. Порадовалась, что возле подъезда полно старушек, а в дверь как раз входит шумное семейство с двумя резвыми детьми и коляской. «Коляска поедет в лифте, а папаша пойдет пешком, — догадалась Настя. — Вот я к нему и пристроюсь».
Уже очутившись возле двери своей квартиры, Настя вдруг подумала, что за прошедшее время какие- нибудь шустрые оперативники вполне могли выйти на ее след и даже устроить в квартире засаду. Вероятность этого была ничтожна, но она существовала. Поэтому на площадке она немного помедлила, прислушиваясь, но из квартиры не раздалось ни единого звука. Поставив на пол тяжеленную сумку с продуктами, Настя достала связку ключей и попыталась открыть верхний замок, но ключ не поворачивался. Сначала она решила, что, убегая утром из дома, просто забыла его закрыть. Повторила операцию с нижним замком — результат оказался таким же. И тогда она поняла, что внутри кто-то есть. Или был.
— Эй, кто тут? — крикнула она в приоткрывшуюся щелку. — Выходи, а то собаку натравлю! — И чтобы не быть голословной, громко гавкнула.
Вероятно, от страха ее «гав» прозвучал жалко, и она постаралась сейчас же исправить ситуацию, гавкнув еще раз, побасистее.
— Сидеть, Мухтар! — грозным голосом приказала она воображаемой собаке и всунула голову в собственный коридор, телом оставшись на коврике возле входной двери. — Сначала я посмотрю, кто там затаился. А потом уж в дело вступишь ты. Порвешь негодяев на клочки. Ты готов? — И сама себе ответила: — Гав! Гав!
Тут позади нее раздался шорох, Настя стремительно обернулась и увидела, что на площадке стоит ее сосед Павел Петрович и таращит на нее глаза. Всего один раз в своей жизни она видела, чтобы люди так выпучивали глаза. Это было в тот день, когда Тазов узнал о замужестве своего нового главного бухгалтера.
— А, Павел Петрович! — светским тоном сказала Настя, словно не замечая его состояния. — Как поживаете? По глазам вижу, что неплохо!
Объяснять, почему она только что гавкала на весь подъезд, не было никакого желания. И вообще, успокаивать соседей, когда у нее самой все так паршиво, казалось ей занятием неблагодарным. Однако Павел Петрович вполне мог сгодиться для того, чтобы разведать обстановку. Нужно было только заставить его снова заговорить и задвигаться. Настя с удивлением поняла, что готова рискнуть чужой жизнью, лишь бы, чего доброго, не расстаться со своей.
— Давненько мы с вами не болтали по душам, Павел Петрович! Что, если нам исправить ситуацию прямо сейчас?
Настя обежала соседа и стала подталкивать его в спину, приговаривая:
— Чайку попьем, конфеты «Грильяж» погрызем!
Сначала Павел Петрович честно сопротивлялся. Однако у него не было никаких шансов победить. Настя толкала его к двери своей квартиры с неотвратимостью бульдозера. В конце концов они перевалили через порог — сначала сосед, а потом уж и она сама.
— Анастасия, что вы делаете? — козлиным голосом спросил Павел Петрович.
Способность говорить вернулась к нему где-то в районе кухни.
— Я предлагаю вам попить чаю. Только сначала вы должны оценить перестановку мебели, которую я вчера сделала. У меня стало гораздо светлее и уютнее, правда? — спросила она зверским голосом, убедившись в том, что на кухне никого нет, и проталкивая Павла Петровича в гостиную.
— Но я же никогда прежде у вас не был! — воскликнул тот, пытаясь извернуться и установить с Настей визуальный контакт.
Однако та смотрела мимо, глаза ее бегали по сторонам, отыскивая малейшие признаки опасности. Пользуясь соседом как живым щитом, она проверила маленькую комнату и ванную.
— Это ничего, — проворчала Настя, немного успокоившись. — Теперь вы у меня побывали. И знаете что? Вам наверняка пора домой.
— Нет, ну как же? — запротестовал сосед. — Я ведь только что вошел! И вы мне обещали чай.
— Чай? Вы с ума сошли! — воскликнула Настя, тесня его к вешалке. — В этом страшном напитке содержатся дубильные вещества. Они превращают ваш кишечник в негнущийся пожарный шланг. Хотите так рисковать? Хотите?
Охреневший Павел Петрович признался, что рисковать не собирается, и потому был бесцеремонно выставлен обратно на лестничную площадку. Заперев за ним дверь, Настя еще раз заглянула во все углы и поняла — никого нет. Однако было очевидно, что квартиру старательно обыскивали. В комнатах не летали пух и перья из вспоротых подушек, но все ящики были выдвинуты, бумаги в беспорядке разбросаны, белье перевернуто, книги валяются на полу.
Оставаться здесь и ждать, что «гости» вернутся, было невыносимо. Стремглав выскочив за дверь, Настя тщательно заперла ее, подхватила сумку с едой, дожидавшуюся ее на коврике, и поскакала вниз по лестнице.
Пулей вылетев из подъезда, она со всего маху врезалась в упитанного парня, который вылезал из маленькой машинки, украшенной надписью «Доставка на дом круглые сутки». Толстячок держал в руках большую плоскую сумку.
Увидев на его майке слово «пицца», Настя изо всей силы толкнула его свободной рукой в пухлую грудь и крикнула:
— Ах ты, гнида! — И, обращаясь ко всему миру, заголосила: — Здесь убийца! На помощь!!!
Не ожидавший нападения парень провалился внутрь своей малолитражки и уже оттуда завопил:
— Ты что, спятила?! Я весь товар подавил! Платить будешь!
К ним уже бежали какие-то люди, а рядом с Настей как из-под земли вырос мускулистый сосед физкультурник Костя.
— Этот тип тебя обидел? — осведомился Костя, глядя на копошащегося внутри машинки толстяка, как на жука-навозника, которого он собирался приколоть иголкой к картонному листу.
— Он хотел меня убить, — всхлипнула Настя. — У него пистолет.
— Слышь, ты, отдай пистолет, — бесстрашно потребовал Костя, наклоняясь к распахнутой дверце. — А то ведь я вместе с рукой отниму!
— Караул! На помощь! — раздалось из недр автомобильчика. — Девица раздавила пиццу!
— О, стихами заговорил со страху. Не беспокойся, Настена, ща я его проучу.
— Раздавила мою пиццу! — продолжал надрываться пухлый, выпростав из машины одну ногу. На ноге был короткий носок и белый мокасин.
— На нем как раз белые тапки! — обрадовался Костя.
— Какую пиццу?! — возмутилась Настя. — Я не видела никакой пиццы.
— Потому что ты стоишь на ней! — завопил разносчик.
Теперь вместо ноги снаружи появилась его потная голова со всклокоченным чубом. Костю- физкультурника он совсем не боялся, больше всего его волновал испорченный товар, и это говорило в пользу того, что на самом деле он никакой не бандит.
— Слезь сейчас же!
Инцидент разбирали долго. Сначала Костя тщательно обыскал толстячка, который все это время продолжал канючить. Пистолет не нашли, зато выяснили, что парень действительно развозит пиццу, и привез он ее как раз в их подъезд. Потом уточняли стоимость испорченного товара. В итоге все уладили, и толстячок, обиженно оглядываясь, покинул поле боя.
— Почему ты решила, что у него пистолет? — полюбопытствовал Костя, почесывая живот. — Боевиков насмотрелась?
— Он так на меня пошел грозно, — стала выкручиваться Настя. — У меня сейчас тяжелое время. Устаю
