самым успокоить его.
Арледе в это время всё-таки удалось уговорить Хафейна немного помолчать, так что затея Ефсия имела все шансы на успех.
- Конечно, вы ничего не слышали о том нашествии, ведь тогдашний император предпочёл скрыть это событие от широкой общественности, - уже более спокойным голосом ответил Тарм, которому, похоже, польстил тот факт, что его назвали героем.
- Скрыть? Но почему? – удивилась Арледа.
- А из-за причины, его вызвавшей. Лет двести назад одного инлосского архимага отправили на пенсию по старости лет сразу после его шестьсотшестидесятишестилетия. Однако дедуля, несмотря на свой преклонный возраст, дома сидеть не пожелал и сбежал путешествовать по империи. Впрочем, через несколько месяцев он, очень злой, вернулся домой и долго рассказывал многочисленной родне и соседям, что ему не понравилось то, как его принимали в Перекопище, и за это пришлось наложить на всю провинцию страшное проклятие! Тогда словам впавшего в маразм бывшего архимага никто не поверил, подумали, что старик всё сочинил, тем более в разумном состоянии он был сама доброта и никому никогда не желал зла.
Только вот вскоре дошла до императора новость, что на всех кладбищах Перекопища полезли из могил ожившие мертвецы, и тогда служившие в правительстве родственники старого архимага, слышавшие истории деда, пошли к нему с просьбой отменить чары. А старик к тому времени благополучно всё позабыл и о Перекопище, и о своём заклинании и клялся-божился, что никогда там не был и никаких проклятий не накладывал. Император сперва не поверил в причастность маразматичного волшебника и отправил меня на место разобраться с ситуацией. Это вправду оказалось проклятие, причём такое многоуровневое и запутанное, что пришлось с ним, как уже говорил, полгода биться, всю провинцию вдоль и поперёк изъездить, каждое кладбище по десятку раз упокаивать. Тяжёло, короче, было. И в итоге император решил появление зомби не афишировать, ведь неизвестно как народ отреагирует, когда узнает, что по дорогам Инлосса свободно шатаются сумасшедшие архимаги, накладывающие проклятья направо и налево.
- Ну, неправильно это – скрывать от граждан страны происходящие в ней события, пусть даже и плохие, - нахмурилась Арледа.
- Дорогая моя, - невесело усмехнулся крейстмаг. – Да если бы все жители Инлосса оказались в курсе всей случающейся на его территории скверны, они бы вообще не захотели жить в этом государстве.
- Вы преувеличиваете, - недовольно произнесла волшебница.
- Поверь мне, ничуть! – широко улыбнулся Тарм.
От диалога с девушкой лысого волшебника отвлёк Пэтти, бесцеремонно потянувший его за рукав.
- Эй, но тогда выходит, что я должен вернуть эту книгу? – спросил хоббит.
- Мне она больше не нужна. Судьба подарила её тебе, так что пользуйся.
- Слушай, раз мне досталось учебное пособие, написанное тобой, я фактически уже стал твоим учеником! – обрадовано воскликнул Зелёный Нос. – И это значит, что ты будешь меня учить?!
- Нет! – резко отказался Тарм, и тут в его голосе прорезалась грусть. – Я готов поверить в то, что ты талантливый малый, но вот наставником твоим не буду, даже не проси. И дело здесь уже не в моих принципах, а в правилах, установленных задолго до меня.
- Учитель, да не обучишь ты ученика волшебству по книгам своим, - наставительно произнёс Ефсий. – Хорошее предписание, хотя, на первый взгляд, и странное. К сожалению, коллега, крейстмаг прав, он не может Вас учить.
- Даже если бы хотел, - маг пожал плечами. – Не знаю, как всё обстоит в магическом мире сейчас, но нас в юности заставляли приносить клятву соблюдать это указание, и я до сих пор не могу её нарушить.
- Непонятное указание. Какой же в нём смысл? – поинтересовалась доселе молчавшая Верениен.
- Смысл простой. В древности каждый наставник обучал воспитанника лишь собственным секретам, напрочь игнорируя умения и навыки других своих коллег, что привело к вырождению магии из-за отсутствия обмена накопленными знаниями. И вот чтобы спасти это мастерство от угасания, и ввели такое правило. С того момента каждый учитель должен передавать ученикам собственные знания исключительно в устной форме, а в качестве учебников и пособий могли использоваться труды, написанные только другими магами. Процесс обучения стал сложнее, но зато те, кто его выдерживал, становились гораздо более сильными и разносторонними волшебниками, чем их преподаватели, – Тарм вздохнул, закинул посох на плечо и молча пошёл по направлению к дому.
- Эй, ты куда? – удивлённо крикнул Редькинс. – А нам что делать?
- Я возвращаюсь к себе домой, - нехотя ответил крейстмаг, остановившись и обернувшись. – А вам, думаю, не следует здесь оставаться. А козлолюдам, или как там те твари себя называют, передайте, что они больше никогда меня не увидят. Да, и ещё обязательно предупредите этих рогатых уродов, что если ещё хоть один из них вздумает попытаться сюда подняться, я немедленно уничтожу всё племя, сил для этого у меня хватит. Вы поняли?
Приключенцы молча закивали, после чего незамедлительно направились к ведущей вниз тропе. Один лишь недоумевающий Пэтти остался на месте, усиленно размышляя над тем, что же всё-таки мешает великому некроманту взять его в ученики. Урлогу даже пришлось вернуться, чтобы унести хоббита под мышкой, а то кто знает, что ещё взбредёт в голову этому странному Тарму Инлосскому…
Обратный путь отряд проделал в тягостном молчании. Встреча с крейстмагом и его категоричный отказ помочь заставили «божьих посланников» задуматься о своих судьбах. Идти по непонятным тропинкам, которые ещё неизвестно, смогут ли вообще куда-нибудь вывести, никому особо не хотелось. Конечно, Хафейн и Урлог считали, что смогут преодолеть все препятствия и справиться с любой опасностью (хотя эльф недовольно хмурился каждый раз, как думал о том, что ему придётся тащить фанькиного коня через всевозможные пропасти), а Басс чувствовал себя в горах как дома, но вот об остальных этого сказать было никак нельзя. Тягостные мысли настолько овладели большинством членов отряда и подорвали их боевой дух, что, наверное, останься в капканах Тарма даже пара скелетов, почти никто не смог бы дать им отпор. Но на своё счастье, все ловушки приключенцы уже благополучно разрушили, поэтому дорога оказалась пройдена спокойно, без каких-либо помех и потерь. Про Стену Страха все вспомнили, только когда добрались до начала тропы.
- Интересно, а в этот раз я не почувствовал никакого барьера, - вслух удивился Хафейн. – Неужели воля моя укрепилась настолько, что стала неподвластна чарам?!
Пустынника поспешил разочаровать Ефсий.
- Дорогой друг, я ни в коей мере не ставлю под сомнение силу твоей воли, но считаю, что дело в данном случае не в ней, потому что я аналогично не ощутил магического воздействия, да и другие наши соратники, думаю, тоже, - дождавшись утвердительных кивков остальных приключенцев, толстый волшебник продолжил. – Подобные силовые поля обычно управляются весьма тонкой аппаратурой, которую мы, скорее всего, каким-то образом повредили во время штурма скалы.
- Ну, повредили - и ладно, так даже лучше, - махнула рукой Арледа. – Кстати, смотрите, а нас встречают.
Делегация козлолюдов, вышедшая навстречу отряду, оказалась довольно скромной: старейшина со своими сыновьями и двое охотников, которых путешественники видели впервые. Мудрому Богу хватило одного взгляда на мрачные лица приключенцев, чтобы понять, что операция провалилась.
- Но вы хотя бы узнали, гневается на нас Творец или нет? – грустно поинтересовался он.
- Скорее нет, чем да, - взяла слово тактичная дриада. – Ваш Творец, скажем так, переживает не самый лучший период в своей жизни и поэтому нуждается в уединении.
Староста кивнул в знак того, что удовлетворён ответом, но остальные тармы погрустнели, сникли и уткнули в землю печальные взгляды. Было очевидно, что они ожидали гораздо большего: чуда или, на худой конец, знамения.
- Я сдержу своё обещание, - сказал Бог после недолгого молчания. – Покажу вам нужную тропу. Дорога эта будет очень тяжёлой, но зато вы сможете пересечь горы. А пока приглашаю в нашу деревню, там я выберу проводников и снаряжу вас всем необходимым для похода.
Отряд снова окутала завеса молчания. Путники устали, и сил у них не оставалось даже на то, чтобы
