краю дороги с поднятой рукой – останавливала такси. Заходила в серьезное учреждение с бронзовой вывеской справа от входа. Выходила из учреждения, а следом за ней выходил и окликал ее молодой человек, явно моложе ее лет на десять.
– Куда это она ходила? – Семен поднял глаза на Володьку.
Володька отвел от губ коньячный бокал, покосился на фотографию в руках у Семена.
– Министерство охраны здоровья, – ответил он.
– И что она там делала?
– Сеня, ты от меня много хочешь! – усмехнулся Володька. – Ты меня и это узнавать не просил! Это я только из любви к тебе! Могу только сказать, что этот парнишка в синем галстуке к твоей Алисе явно неравнодушен…
– Она не моя, эта Алиса, – прошептал Семен и, вздохнув, взял в руки следующий снимок, на котором парень в костюме с синим галстуком, повязанным на желтую рубашку, приторно улыбался обернувшейся на его окрик Алисе.
– Узнать о ней побольше? – доверительным тоном спросил Володька. – Или не надо?
За их столиком возникла пауза, во время которой Семен еще раз просмотрел фотографии из второго конверта. Особенно долго перед его глазами задержался последний снимок – ее лицо крупным планом. Растерянный взгляд, немного напряженные тонкие губы и едва заметные точечки веснушек по обе стороны от изящного тонкого носика.
– Надо или не надо? – снова поинтересовался Володька.
– Надо или не надо? – машинально повторил Семен. Потом перевел взгляд на последний конверт, все еще лежавший на краешке столика. – Наверно, не надо. Жениться я на ней не буду. По крайней мере днем. А ночью загсы не работают. А там что?
– Ты будешь смеяться, – сказал Володька совершенно серьезным голосом.
– Не буду, – таким же серьезным тоном пообещал Семен.
Володька пальцем протащил конверт по столешнице к чашке Семена.
– Форма номер три из ЖЭКа, – прокомментировал Володька. – Живет одна, прописана одна. Шестьдесят третьего года рождения… Дома посмотришь, только от жены все это спрячь!
Семен кивнул. В третий конверт он только заглянул, но доставать эту жэковскую справку не стал.
Попрощавшись с Володькой, Семен отправился пешком в сторону Лукьяновки. Ноги сами довели его до Бехтеревского переулка. Там он и остановился, сообразив, что совсем недавно он сюда уже приходил. Вспомнились ему принимающий тут рядом в своем частном кабинете психиатр и его то ли секретарша, то ли помощница.
В конце Бехтеревского переулка стояли ворота Покровского монастыря. Голубые, свежепокрашенные. Справа от них – две нищенки-цыганки.
Семен не был уверен, хочет ли он снова поговорить с доктором. А потому решил сначала пройтись до монастырских ворот. Прошелся. Даже дальше. Прогулялся аллеями монастыря. Но потом вернулся в переулок и внезапно уперся взглядом в двери кабинета психиатра. Сам удивился, как быстро привели его сюда ноги. Нажал на кнопку звонка.
То же милое девичье личико.
– Проходите! Петр Исаевич пока занят. Садитесь. Может, чаю? – Все это прозвенело как на одном дыхании. И Семен ответил на все простым кивком головы.
Присел на коричневый кожаный диванчик под стенкой. Прикрыл глаза.
Минут через пятнадцать из кабинета психиатра вышла молодая красивая брюнетка. Джинсы в обтяжку и короткий лисий полушубок. Бросила походя на Семена прищуренный взгляд, да такой, что у него мурашки по спине побежали. Остановилась у секретарши.
– Инночка, запишите меня на пятницу, на три, – пропела и снова покосилась на Семена.
Девушка-ангел по имени Инна записала в свою тетрадь пожелание пациентки, после чего пациентка красиво вышла, оставив после себя в воздухе тонкий аромат духов.
Семен, просидев пару минут в немом оцепенении, вдруг ожил. Посмотрел на секретаршу.
– Она что, больная? – спросил голосом, полным сочувствия, и кивнул на дверь, в которую ушла брюнетка.
– Что вы! – мягко произнесла Инночка. – К нам настоящие больные не ходят, ходят только люди с проблемами. Заходите, доктор освободился.
– А, это вы! Я вас ждал! – Петр Исаевич встретил его доброжелательной улыбкой. – Присаживайтесь!
Семен заметил, что рыжий ежик волос психиатра заметно подрос, поднялся.
– Чаю? – предложил доктор.
– Уже пил.
– Тогда рассказывайте!
– Что рассказывать? – удивился Семен.
– Вспомните, что вы хотели мне рассказать, когда шли сюда, и рассказывайте!
Семен задумался. Действительно, ведь он не просто так сюда зашел, в этот полуподвал с фотообойными океаном и пальмами.
– Да, – выдохнул посетитель. – Хотел спросить… Помните, я рассказывал вам о женщине, с которой встречаюсь иногда ночью?
Психиатр напряг губы. Его лицо сосредоточилось.
– Да! Конечно! – произнес он.
– Я постоянно теперь о ней думаю, – признался Семен. – Мне ее хочется найти, увидеть…
– Но вы же знаете, где она живет!
– Да, но вы сказали, что лучше с ней в дневной жизни не встречаться.
– Правильно, – кивнул доктор. – Как, кстати, ваша жена реагирует на ваш лунатизм? Или она не замечает?
– Несколько раз замечала. Скандалила.
– Будет, наверно, неловко, если она вдруг решит за вами ночью последить, – проговорил доктор, внимательно заглядывая в глаза посетителя.
– Она уже за мной соседа последить посылала, – признался Семен.
– И?
– Ничего. Это только один раз было… Он за мной не пошел… У меня еще один вопрос. Можно ли узнать, как долго я с этой женщиной знаком… То есть ночами встречаюсь.
– Страдающие снохождением ночных дневников не ведут, – доктор развел руками. – Вы можете быть с ней знакомы и год, и только месяц.
Семен нахмурился, огорченно покачал головой. Вздохнул.
– Вы не беспокойтесь, – понимающе закивал психиатр. – Я вам могу для душевного спокойствия справку выписать.
Семен удивленно уставился на доктора.
– Справку о том, что вы действительно страдаете лунатизмом и за свои поступки, совершенные ночью, никакой ответственности не несете! – пояснил психиатр.
– Что, действительно не несу?
– Формально нет. Ведь в юридическом смысле вы – больной, а в физическом – совершенно здоровы. Но только днем.
«Может, действительно?» – задумался Семен.
– Я бы вам советовал, – доктор даже подмигнул. – Пускай эта справка у вас всегда с собой будет, в портмоне или в паспорте. На всякий случай. Вдруг вас ночью в милицию заберут?! Шучу, конечно. Но можете к ней и мою визитку подклеить, тогда совершенно серьезный документ получится.
Семен согласился. Психиатр тут же достал из ящика стола бланк, заполнил его и поставил жирную фиолетовую печать.
– За справку Инночке заплатите, – сказал он, протягивая документ Семену.
Справка обошлась в двести пятьдесят гривен. Визит, как и в прошлый раз, стоил сотню.
На улице появилось солнце, и теперь Семен явно ощущал его тепло кожей щек. Неспешно шел по
