– За что это? – удивленно спросил пес.
– Так, для профилактики.
Зажегся свет.
– Дорогие ребята, – торжественно начал директор, – я очень горжусь тем, что провел часть своей жизни среди таких
замечательных, талантливых людей, как вы. Думаю, моим детям тоже было среди вас хорошо, хоть они и не отличаются выдающимися заслугами...
– Знали бы вы, господин директор, какими выдающимися заслугами отличилась ваша дочь! – подмигнул Антон Салме. Та хмыкнула.
– Пятая, восьмая и девятнадцатая свеча погасли, – еле слышно сказала она ему через несколько секунд.
Фырх! Пятая, восьмая и девятнадцатая заполыхали еще ярче.
– Полегче, пожар не устрой, – Салма оценила скорость реакции, но от замечания не удержалась.
– Ума не приложу, что я дома буду делать без твоих ценных указаний, – притворно вздохнул Антон.
Салма, как всегда, за словом в карман не полезла.
– Не волнуйся, буду тебе их по электронной почте посылать.
– ...А прощаясь с вами, надеюсь, что вы не забудете этолето и этотлагерь.
На последних словах директора по залу прокатился легкий смешок.
– Что-то не так?
– Нет, господин директор, – ответил из зала Дино, – вы даже не представляете, насколько вы правы. Это лето и этот лагерь уж точно никто не забудет.
***
– Таким образом, вы нарушили все законы нашего сосуществования, – глядя Дарку в глаза, сказал Генимыслей. – Как вы могли напасть на детей и пытаться причинить им физический вред, когда это строго-настрого запрещено!
Шел второй час переговоров. Темноны начисто отрицали свою вину, объясняя вторжение на остров тем, что они просто пытались разрушить энергетический купол.
– Да вы же своих детей чуть голодом не уморили! – возражал
Дарк. – А мы хотели сохранить тех, за чьи души будем с вами бороться Мы знаем кодекс. Мы и не собирались убивать.
– Да?! – взорвалась Готта. – А как же быть с тем, что от вашего удара погиб хрангел, защищавший ребенка? Вы же целились в девочку!
– Глупости! – фыркнул Дарк. – Мы целились в купол, а то, что она там стояла, просто совпадение!
– Тем не менее, хрангел погиб, – Генимыслей говорил негромко, но очень твердо, – и это ваша вина. Мы, конечно, не можем доказать, что это было намеренно, но мы это знаем. И вы знаете...
– Что вы хотите? – надменно спросила Реста. – Наших извинений, что ли? Смешно...
– Нет, извиненийнам не надо. Вы знаете, что, нарушая кодекс, нарушаете равновесие. Высшая Сила запретит вам действовать в течение нескольких месяцев, готовьтесь.
– Предлагаем компенсацию, – произнес после паузы Дарк.
– Что это значит? – тихо спросила Готта.
– Это значит -темноны должны что-либо сделать для блага людей, – так же тихо ответил Огманд.
Генимыслей некоторое время раздумывал.
– Мы решим, в какой форме.
***
Девчонки собирали сумки – через час прилетят вертолеты, через три их ждет аэропорт. Некоторые уже к вечеру будут дома. Анна плакала, Маша изо всех сил держалась, чтобы тоже не разреветься.
– Ну вас, – ворчала Салма, – океана вам мало. Вы еще коллективный потоп тут устройте!
– Салма, как же я без тебя? – не унималась Анна.
Кто бы мог подумать, что спортсменки такие сентиментальные!
Салма часто-часто заморгала:
– А я, девчонки? Без тебя, Мария, без Ольги, без Наташи... Где, кстати, она?
– С Питером прощается. Оль, дай, пожалуйста, носовой платок, возле тебя на кровати лежит, справа.
– Розовый или в клеточку? – спросила Ольга.
– В клеточку. Что-о-о-о?!! – у Салмы прямо челюсть отвисла.
– Что ты у меня только что спросила?! Ты понимаешь, о чемты спросила?
– Да, – изумленно прошептала Ольга, – да! Девочки, я вижу! Я вас вижу, я платок вижу... и розовый, и в клеточку, я все вижу!
Девчонки с визгом кинулись обнимать потрясенную Ольгу. Перебивая друг друга, они теребили счастливую подружку, а та стояла, обмякшая, как тряпичная кукла, и глупо улыбалась...
В комнату влетела Натка, запыхавшаяся, красная, совершенно ошалевшая.
– Девчонки, вы себе не представляете, что произошло!
– Нет, это ты не представляешь, что произошло, – перебила ее Салма. – Ольга видит! Понимаешь, видит! Вот так вот – прямо глазами.
– Правда?
Ольга только улыбнулась – говорить не было никаких сил. Натка с размаху опустилась на кровать...
– Чудо, – выдохнула она, – просто чудо! Девочки, ради этого стоило просидеть в заточении эти недели. Голодать. Все-все-все можно было вынести ради этого, правда?
– Да! – сказала Маша. – Олечка, я так рада...
Первая волна эйфории спала и сменилась светлым, настоящим счастьем.
Девчонки наперебой стали поздравлять Ольгу, а она рассматривала комнату, переводила взгляд с одного лица на другое, будто хотела наверстать то, чего была лишена все эти годы.
– Наташ, а что ты хотела сказать? – вспомнила Маша.
Наташа глубоко вздохнула, задержала дыхание...
– Питер ходит, – выдохнула она.
День рождения Беллы
Дети разъехались по домам, в GT готовились к приему новой партии юных талантов и вундеркиндов.
– Останетесь? – спросил у своих детей директор.
– Нет, – в один голос ответили они. Без друзей, с которыми они столько пережили, лагерь стал бы для них совсем другим.
– Как хотите, – директор пожал плечами. Он до сих пор не мог отделаться от ощущения, что и мальчики и Сара поразительно изменились. – Растут...
Хрангелы тоже вернулись домой. О том, что они были на острове,
естественно, знали уже все. И потому им с утра до вечера приходилось отвечать на многочисленные вопросы.
– Ей-богу, нужно созвать пресс-конференцию, – ворчала Форчунья, – выступить перед всеми разом, чтобы покончить, наконец-то, с этими расспросами!
– Без меня, – взмолился Болтан, – я и так уже выполнил разговорную норму на три года вперед.
– Зато Красинде это...– начала Форчунья и осеклась. Никак, ну совершенно никак нельзя было привыкнуть, что Красинды нет с ними.
Толчунья судорожно вздохнула. У нее любое воспоминание о Красинде вызывало поток слез.
– Не плачь, Толчунья, – Мечтан легонько тронул ее плечо, – ей бы это не понравилось.
– Я не плачу, – сквозь слезы сказала Толчунья.
– Болтан, а к твоим детям вернулись зрение и возможность ходить потому что...
Болтан понял, о чем хотела спросить Мудрица.
