люди и их может видеть вся площадь.
Я не знаю, сколько времени они целовались. Мне показалось, не меньше часа.
Потом Люся что-то сказала, и они посмотрели в мою сторону. Люся взяла парня под руку, и они пошли через площадь обратно к вокзалу. Проходивший троллейбус закрыл меня от них.
— Освобождай посуду! — произнес рядом со мной хриплый голос.
Я очнулся. Полный стакан газировки с сиропом стоял под краном автомата. Я выпил его и вошел в вокзал. Мне не хотелось знакомиться с этим парнем в свитере, и я спрятался в будке телефона- автомата.
Они искали меня в зале ожидания. Один раз прошли совсем рядом с будкой, в которой я стоял. Мне не было слышно, о чем они говорили, но я видел Люсино лицо. Она смотрела на парня в свитере так, как я, наверное, смотрел на нее.
Парень взглянул на часы и что-то сказал Люсе. Она покачала головой и пошла в соседний зал.
Я выбрался из будки. Возле кабинета начальника встретил Георгия.
— А где Люся? — спросил он.
Наверное, у меня стало очень нехорошее лицо, потому что Георгий вдруг забеспокоился, как я себя чувствую.
Я сказал, что нормально, но хочу уехать обратно на скором.
Никогда раньше не думал, что обычный вопрос может причинить такую боль.
Георгий отвел меня к дежурному по вокзалу, и мне выписали литер, как настоящему железнодорожнику, в мягкий вагон.
До отправления скорого поезда оставалось две минуты, когда к мягкому вагону подошли двое: высокий, чуть грузный брюнет в форме железнодорожника и юноша в сером костюме.
Юноша протянул проводнику литер на имя Селезнева О. С. Литер был выписан до следующей станции.
— Головой отвечаешь! — сказал проводнику железнодорожник. — Героя везешь!
— Будет, Георгий… — пробормотал паренек.
— Зачем стесняешься, дорогой? Сегодня о тебе уже министр знает, а завтра, может, вся страна услышит!
Проводник посмотрел на пассажира. Паренек как паренек, лет шестнадцати, не больше. Модный костюм, нейлоновая сорочка. Ничего героического нет. Разве только свежая ссадина над бровью.
— Ну, Олег! — железнодорожник крепко обнял паренька. — Будь здоров, генацвале! Приезжай, всегда дорогим гостем будешь!
Поезд мягко тронулся.
— Попрошу подняться! — сказал проводник.
Неловко запнувшись, паренек вскочил на подножку.
— Аккуратней, молодой человек! — укоризненно произнес проводник. — Пройдите в вагон.
Юноша прошел в коридор. Он остановился у окна.
— В пятом купе нижнее место свободно, — сказал неслышно подошедший проводник. — Я сейчас постелю.
— Нет, нет… Не надо… Я здесь…
Глаза у паренька не то усталые, не то грустные.
— Как хотите, — согласился проводник. — Если что надо, кликните.
Он скрылся в служебном купе.
Юноша стоял у окна. Мимо проплывал пустой перрон.
Вдруг из здания вокзала выскочила девушка. Она огляделась по сторонам и бросилась за поездом.
На высоких каблуках-шпильках ей было трудно бежать.
Она поравнялась с мягким вагоном.
Паренек отодвинулся от окна раньше, чем она могла его заметить.
Девушка бежала рядом с вагоном, заглядывая в окна.
Поезд шел все быстрей.
— Олег! — отчаянно крикнула девушка. — Олежка!!
Она остановилась на самом краю платформы.
Подошел высокий парень в черном свитере. Он нес большую красно-синюю сумку.
За окном вагона было темно, но Олег угадывал места, которые он проезжал.
Вот здесь их пыталась нагнать сцепка из трех тепловозов, а они стояли у окна и держали друг друга за руки…
А здесь она спала на его плече…
Когда поезд проезжал мимо разъезда, где их чуть не сбросили под откос, в коридор вышел толстый пассажир в полосатых пижамных штанах и сетке на пухлом теле. Он посмотрел в окно на плохо освещенный перрон и спросил:
— Это какая станция?
— Это разъезд, — сказал Олег.
— Н-да… — протянул пассажир. — Унылое местечко. — И, шаркая шлепанцами, пошел в дальний конец коридора.
Смотреть в окно расхотелось. Олег вспомнил о Петькиной книжке.
Там речь шла о каком-то корветен-капитане Эрихе Райтнере. Потом оказалось, что он совсем не Райтнер, а наш капитан-лейтенант Чеботарев…
Впереди засветились огни большой станции. Олег посмотрел на часы.
Сейчас в депо как раз кончалась вечерняя смена.
Едва поезд затормозил, как в вагон вскочили двое железнодорожников. Они бросились к Олегу.
— Селезнев?!
Они подхватили его под руки и повели к выходу, как будто он был тяжелобольной.
На перроне стояли работники станции. Среди них Олег увидел своего бригадира и других слесарей из депо. Петьки он не заметил.
Его снова начали расспрашивать, уговаривали пройти в медпункт.
Олег сказал, что очень устал и хочет домой. Тогда предложили отвезти его домой на машине.
Он отказался — не надо.
Ему хотелось пройтись. Почти два часа он просидел на откидном сиденье в коридоре вагона.
В конце концов Олегу удалось вырваться, пообещав, что придет завтра с утра и все расскажет.
Он уже выходил с перрона, когда увидел Петьку. Раньше его просто загораживали другие. Петька подошел, улыбаясь, и сказал:
— Пошли, Селезень! Шабаш.
Он стоял, улыбался, но глаза его бегали.
Олег сунул руку в карман и вынул книжку.
— В другой раз не забывай, — сказал он.
Олег ушел, а Петька так и остался с книжкой в руках на перроне.
Я не торопясь шел домой. На улицах было темно, тихо.
Всего несколько часов я не был здесь, но чувствовал себя так, будто вернулся после долгого отсутствия.
Как будто это был город, в котором я родился, вырос, а потом уехал и вот теперь вернулся спустя много, много лет.
