Перед тем как отправиться на другой конец земли, Энни ломала голову над тем, что бы такого подарить Мари и Джастину на свадьбу. В конце концов ей в голову неожиданно пришла блестящая идея, и она позвонила в лейбористскую партию, чтобы узнать адрес Бена Уэйнрайта. Энни написала художнику письмо, приложив к нему чек и спросив, не будет ли он так любезен отослать одну из своих картин прямо на дом ее сестре.
Бен позвонил на следующее утро.
— Что значит «что-нибудь яркое и радостное»? — спросил он. — Я изображаю жизнь, а не райские сады.
— Вы же знаете, что я имею в виду, — сказала Энни. — Мне бы не хотелось, чтобы картина повергла Мари в уныние.
— Как насчет «Заката за терриконом»?
— Да вы, должно быть, шутите! А у вас, случайно, не осталась та картина с изображением шахтеров, возвращающихся домой после окончания рабочей смены?
— Нет. Несколько месяцев назад она была продана на выставке в Нью-Йорке. Да не волнуйтесь вы. Я подберу что-нибудь такое, что не повергнет вашу сестру в тоску.
Бен сказал, что в скором времени будет в Ливерпуле, и спросил, можно ли пригласить ее на ужин. Энни ответила, что уезжает из страны по меньшей мере на три месяца.
— Похоже, нам с вами не суждено увидеться, — с сожалением сказал он.
— Может, это все-таки произойдет, когда я вернусь.
Сара предупредила мать, что в Австралии зима.
— Бери с собой теплую одежду, а не летние платьица, — посоветовала она.
«Зима!» — спустя несколько дней негодовала Энни, чувствуя, что вот-вот расплавится от жары. Она спрятала свое пальто в шкаф и ни разу его не надела. Хотя она и в самом деле видела женщин, разгуливающих по Сиднею в шубах и сапогах! Интересно, их кровь слишком густая или наоборот — чересчур жидкая? Пожалуй, лучше спросить об этом Найджела.
Энни была поражена тем, что отношения ее зятя и дочери изменились до неузнаваемости. Похоже, их супружеская жизнь потерпела полный крах, и Энни поняла это, как только они приехали утром в аэропорт Кингсфорд Смит, чтобы встретить ее.
Она испытала угрызения совести, когда Сара, бросившись в ее объятия, повисла у нее на шее, тихонько всхлипывая.
— О, мама! Я так рада тебя видеть. О, мама!
— Ну будет тебе, милая. — Энни похлопала дочь по плечу.
«Надо было приехать давным-давно, — подумала она. — Мне и в голову не могло прийти, что она так сильно по мне скучает».
Найджел пожал Энни руку. Он отрастил бороду, а его челка стала длиннее. За длинными волосами и большими очками практически не видно было его лица. Ее зять больше не казался дерзко-самоуверенным, таким, каким она его когда-то запомнила.
— Я рад, что вы смогли приехать, — чуть слышно пролепетал он.
Ее тут же познакомили с Гари, серьезным трехлетним малышом с черными прямыми волосами, и полуторагодовалой Анной-Мари, очень похожей на бабушку, у которой даже глаза были такого же серо- голубого цвета. Именно в этот момент Энни почувствовала, что и сама готова разрыдаться. Ведь это были ее внучата, ее плоть и кровь. Она опустилась на колени, не желая смущать их объятиями и поцелуями — Энни помнила, что в детстве Саре и Дэниелу очень не нравилось, когда незнакомые люди вели себя по отношению к ним подобным образом.
— Привет, — сказала она. — Я ваша бабушка, но для вас — просто Энни.
— Привет, Энни, — торжественно произнес Гари.
Анна-Мари, захихикав, спряталась за отца.
— Позаботься о багаже, Найджел, — решительно произнесла Сара. — Пойдем же, мама.
Она подхватила дочку и направилась к выходу. Энни взяла за руку Гари и робко последовала за ней. Найджел был совсем не похож на человека, который мог самостоятельно справиться с двумя огромными чемоданами и саквояжем.
Они подошли к машине, длинному серебристому «пежо». Сара, пристегнув детей, примостилась вместе с ними на заднем сиденье.
— А ты садись впереди, мама. Здесь немного тесновато. Вскоре появился Найджел, везя тележку с багажом.
Энни неприятно поразил тот факт, что по дороге домой Сара постоянно пилила мужа. То он едет слишком быстро, то слишком медленно, ну а если, по его мнению, этот путь был короче, то он глубоко ошибался.
Энни была слишком взвинчена, чтобы рассматривать достопримечательности Сиднея. Она догадывалась, что Сара несчастлива в браке, но не подозревала, что все настолько плохо. Она обрадовалась, когда спустя час они свернули на широкую подъездную аллею, утопающую в зелени деревьев.
— Какой симпатичный дом, — заметила Энни.
Участок был красивым, ухоженным, вокруг огромной лужайки росли большущие экзотические кусты и цветы на клумбах. В дальнем конце двора под брезентовым навесом находился небольшой бассейн.
Внутри дома было светло и просторно, комнаты были большие. Окрашенные в серовато-желтый цвет стены оказались совершенно голыми. Энни не выносила вида незаполненного пространства. У нее чесались руки — ей так и хотелось развесить здесь картины.
— Я заварю чай, — сказала Сара.
Должно быть, работа Найджела хорошо оплачивается, подумала Энни, находясь под впечатлением от увиденного. Автоматическая стиральная машина, оснащенная циферблатами и кнопками, выглядела скорее как компьютер. В доме были также посудомоечная машина, сушка и одна из тех газовых плит с духовкой, которые ей так нравились. Напротив окна, выходившего на задний двор, стояли четыре плетеных стула вокруг стеклянного столика на тростниковых ножках.
Сара включила чайник, затем открыла стеклянные двери. Детишки сразу же бросились наружу.
— Ты даже не представляешь, как я рада, что ты здесь, мама, — со вздохом сказала Сара.
— Я счастлива, что приехала, солнышко. Я бы сделала это и раньше, но мне нужно было получить диплом, да и поездка в Австралию стоит недешево.
Сара зажмурилась, готовая вот-вот расплакаться.
— Никто не называл меня «солнышком» уже много лет.
— Что ж, я намекну об этом Найджелу, — улыбнулась Энни.
— Если бы он назвал меня солнышком, меня бы стошнило, — произнесла Сара таким резким тоном, что по телу Энни побежали мурашки.
Тут вошел Гари и попросил пить, и Сара больше ничего не сказала. После того как она налила чашку чая, Энни мягко спросила:
— А где Найджел?
— Ушел на работу.
Он даже не попрощался! Все было еще хуже, чем она думала.
В Сиднее все куда-то спешили. Машины, пешеходы, покупатели, казалось, были одержимы навязчивым желанием очутиться в другом месте. В центре города царила пульсирующая, бьющая ключом суета. Несмотря на то что у Сары были водительские права и свой автомобиль, они в основном пользовались общественным транспортом.
Они поужинали в сиднейском оперном театре — здании, которое скорее напоминало великолепную яхту, готовую вот-вот сорваться с якоря и уплыть, растворившись в лазурной дымке сиднейского порта. Обследовали самую старую часть города под названием Каменные утесы, у берегов которой в 1788 году пришвартовалась первая флотилия. Увидели статую капитана Блая, который даже отдаленно не был похож
