по которой все так жаждали мщения, ненавидели бывшего друга и мечтали жестоко разобраться с ним при первой же удобной возможности. Больше всех за столом возмущался новый еще неизвестный Сергею — Егор.
Фамилия Егора была — Кирдин. И Сергей припомнил, что несколько раз встречал упоминание этой фамилии в местных газетах. Все что рассказал о нем Артур, делая краткий ввод Сергея в состав присутствующих за столом, что он был сыном начальника Главного Управления Внутренних Дел области, и студентом Государственного Юридического Института, в компании отвечал за экстремальные виды развлечений и отдыха. Егор был крепкого телосложения, ростом под метр восемьдесят, приятной внешности и очень нравился девушкам. Сергей сделал этот вывод только из того, что за недолгое время, которое компания пробыла в клубе, к нему сразу же, подошли три кокетки. Они подходили одна за другой, с интервалом в полторы минуты, словно где-то за залом стояли в очереди. И сдерживающая эту толпу красавиц охрана — пропускала их в зал по одной, только после того как возвращалась каждая предыдущая, из этой очереди девушка. Каждая из подошедших к Егору леди задала абсолютно одинаковый набор вопросов:
«Как дела? Почему не позвонил с прошлого раза? Какие планы на вечер?»
На все три вопроса Егор отвечал неконкретно и уклончиво.
Сергей, украдкой подслушивающий эти кроткие обмены публичного интереса, почувствовал в нем некий скрытый и тайный смысл, после чего задумался над возможными вариантами значений — как вопросов, так и ответов, и у него получилось следующее:
Вопрос — «как дела?», с женским значком «инкогнито», соответствовал в большей степени вопросам: «ты сегодня один?» или, «с кем ты сегодня?»
На что Егор, во всех трех случаях ответил одинаково:
«Ужинаю с друзьями; осуждаем планы на выходные».
На вопрос — «почему не позвонил с прошлого раза?», который во всех трех случаях прозвучал с укором и претензией, претендовал быть главным в диалоге. Егор трижды ответил по-разному, но суть ответа сводилась к тому, что он был занят очень важными делами, и позвонить, конечно же, не было возможности. Пресекая подачу логически вытекающего из его второго ответа очередного вопроса — «почему не позвонил позже, или на следующий день?», Егор добавлял к ответу, что был не в городе.
Молодые знакомки, удовлетворенные полученными ответами на первые два вопроса и, не усмотрев рядом с объектом других конкурентоспособных «давалок», задавали вопрос третий.
Но прежде, в памяти Сергея всплыло лицо доктора экономических наук Октябрьского Марлена Витольдовича, который читал на курсах повышения квалификации о конкуренции:
«Конкуренция (от лат. concurrere — «сталкиваться») — это борьба независимых друг от друга экономических субъектов рынка за право обладания ограниченными ресурсами. Конкуренция — это соперничество за лучшие условия существования на рынке между его участниками».
С одной стороны, независимыми субъектами рынка выступали современные клубные гетеры, конечно же, в пределах определенного сегмента рынка, а ограниченным ресурсом денежного дохода — Егор, который с экономической точки зрения, являлся центром потребностей и интересов. А с биологической точки, представлялся — млекопитающим гоминидом семейства Кирдиных.
С другой стороны, Егор представлялся определенным рыночным сегментом — определенной группой потребителей, который обладает несколькими устойчивыми признаками, определяющих его поведение на рынке — и ищет такой субъект рынка, который может этот определенный рыночный сегмент эффективно обслужить, удовлетворив его потребности. И в таких условиях, современные клубные гетеры — являлись объектом маркетинга, то есть — главным товаром, участвующим в современных рыночных отношениях.
Иными словами, то, за чем, наблюдал Сергей, было процессом разнообразных взаимодействий выступающих субъектов и объектов, производителей и потребителей, продавцов, покупателей и товаров. Совершенно четко соответствующий правилу, которое любил повторять профессор Октябрьский:
«Конкуренция возникает между товарами, а не фирмами!»
В третьем женском вопросе, обращенном к Егору Кирдину, который звучал: «какие планы на вечер?» — Сергей совершенно не чувствовал интереса собеседницы, что именно Егор будет делать вечером; чувствовался интерес — с кем Егор будет делать вечер, поэтому Сергей предположил, что этот вопрос звучал как предложение закончить вечер вместе. И если в первом случае Егор бездумно рассмотрел предложение как само собой разумеющееся, то в третьем случае — Егор уже перебирал в мозгах предлагающиеся кандидатуры, вспоминая проведенные с ними вечера, пытаясь вспомнить самую достойную, и отвечал уклончивым согласием. Ему было сложно, потому что он выбирал.
— Парни… — громко произнес Егор, привлекая всеобщее внимание друзей, — что по поводу выходных? Я договорился с СОБРятами, поиграть в пейнтбол, у них на базе. Мясца пожарить…
— Вискаря попьем… — добавил обрадованный Артур.
— Не, чувак! — возразил Егор. — Только без спиртного. Все таки — территория спецназовского отряда… оружие… начальники… Играть будем — семь на семь. Вы как?
— Согласны! — почти хором ответили братья — Кирилл и Сергей.
— Круто! — поддержал Артур.
— Тогда, братуха, — сказал Егор, обращаясь к Артуру, — бери с собой своего оруженосца — Хитроумного Пансу… Седьмым будет.
— Отличная идея! — обрадовался Илья, дружески хлопнув Сергея по плечу. Сергей промолчал, но понял, что это было сказано про него; ничего не ответил: ему понравилась эта идея — неожиданная и свежая.
Сергею, было трудно в этом признаться, и он несколько раз ловил себя на мысли, что ему начинает нравиться образ жизни Артура Могилевского и его друзей, и сейчас, когда ему показалось то же самое, он постарался подавить это чувство, несильно прикусив губу. Сердцем Сергей противился этой симпатии, но в глубине души Сергей понимал, что ничего ровным счетом изменить уже не в состоянии — нравиться, и все тут; а узнавая друзей Артура ближе, он стал понимать их неординарность и интересность — у всех различную, и отличающую одного от другого. И от других.
Когда все оказались на Танц-поле, Сергей жадными глазами стал вглядываться в танцующую толпу, в надежде увидеть Манхеттен. Артур стоял рядом. Он несколько раз отвлекал Сергея от его занятия, несильными похлопываниями по спине, возбужденно чему-то очень радуясь, от чего Сергею приходилось начинать все сначала. Но Манхеттен на танцполе не оказалось.
Пока Сергей и Артур стояли около танцевальной площадки, Артура, словно голодные мухи, облепили две девушки. Они поочередно целовали его и что-то кричали друг другу в уши. Сергей изредка поглядывал на них, пока не понял, что их внимание тоже обращено на него. Могилевский что-то говорил одной из них на ушко, а другая при этом смотрела ему в рот, словно пыталась уловить смысл произносимых им слов. Та, что слушала Артура, улыбаясь, смотрела на Сергея. Правда, улыбка у нее была не такая, какая бывает у людей испытывающих радость и счастье и, несмотря на юность, в ней не было ничего детского и доброго. Она улыбалась с неулыбкой, и совершенно холодными глазами. И пока Артур что-то говорил ей на ухо — она улыбалась оценивающе. После чего едва заметно кивнула.
Сергей тоже успел рассмотреть новых подружек Могилевского. На вид девушкам было за двадцать, кукольно и необычно одетые, вот только на нежных утонченных личиках обоих читалась неумелая рука боди-арт-художника, вроде Крейга Трейси, поэтому вид у них был — агрессивно-воинственный, как у амазонок — женщин-воинов. Впрочем, никакой агрессии в их взглядах пока не читалось, даже напротив, казался какой-то скрытый интерес.
Артур представил своих подруг, как Машу и Дашу. Все вместе вышли в Гавана-бар, и сели за бронированный свободный столик. Столик имел номер —?1. Сергей нервничал и оглядывался по сторонам, испытывая неудобство. Стеснялся, что с возможным появлением Манхеттен — она может понять его неправильно, а он не сможет объяснить присутствие рядом с собой других женщин. И хотя, между Александрой и Сергеем еще ровным счетом ничего не было, Сергей испытывал некоторую ответственность перед своими чувствами и самой Александрой, как девушкой его сердца. Было еще одно предательское
