— Ну, да?! — сомнительно усмехнулся Сергей. — Что, так я стал значительно краше? Таким, как сейчас… я тебе больше нравлюсь?
— Ну, да, — утвердительно кивнула Александра.
— Ага… — еще больше сомневаясь в словах Манхеттен, произнес Сергей. — У меня вообще своя теория относительно мужской красоты…
— Очень интересно! — вспыхнула глазами Манхеттен, делая глоток вина из бокала и выкладывая перед собой на стол свой клатч, который прижимала рукой к телу.
— Ну, если тебе интересно… — Сергей расслабленно откинулся на спинку дивана. — Начну с того, — начал Сергей, — что рассуждать о мужской красоте — дело в первую очередь не разумное, и тем более — неблагородное.
Не лицо — символ мужской красоты, и уж тем более не тело. — Сергей нетрезво посмотрел Манхеттен в глаза и опустил свой взгляд значительно ниже, туда, где находились два «библейских» яблока раздора, выглядывающих из разреза платья — сочных и притягивающих. Вернув свой взгляд обратно, Сергей сфокусировал свой взгляд на губах Манхеттен и перевел свои глаза в хитрые глаза Александры. — Я это говорю, не потому что у меня совершенно не спортивная фигура… и не лицо Аль Пачино!
Совершенно в трезвом уме и твердой памяти утверждаю: Мужской красоты не су-щест-ву-ет… вов- се…
Лицо… ну и что? — Сергей небрежно махнул на свое лицо.
Тело… какая красота? — Сергей развел руками.
Если мужчина не метросексуал, — продолжал Сергей, делая частые паузы, соответствующие его физическому состоянию, — то он раздет всего лишь один раз в сутки, когда находиться в постели. Все остальное время он в доспехах — костюм… военная форма… униформа… и ее, в смысле красоту, за снаряжением не видно.
С древних времен определились два основных эталона мужской красоты: классический греческий бог и герой северных легенд.
Греки ценили пропорциональное телосложение, развитые мышцы, решительные движения, ясный, острый, сияющий взгляд.
Герой северных легенд — высокий мужчина с длинными ногами, светлыми волосами и синими глазами.
Я ни тот и не другой! — резко произнес Сергей и, махнув в сторону зала, добавил, — И посмотри вокруг, похожих мало… — Все его сопроводительные манипуляционные движения были резки и неуклюжи, и явно опережали не только ход его мыслей, но и процесс изрыгивания произносимых им слов. Это выглядело довольно забавно, и это приятно веселило Александру. К тому же неожиданно затронутая Сергеем тема, показалась ей, интересна — было интересно мнение особи мужского пола, рассуждающего о мужской красоте и сексуальности.
— На самом деле говоря о мужской красоте, — продолжал Сергей, — можно говорить лишь о мужских руках. Именно по рукам можно определить, что собою представляет человек — они скажут о роде его деятельности. Мужские руки могут быть грубыми и ласковыми, нежными и страстными. Это инструмент, очень сильно действующий на женщину. Прикосновение их может приносить женщине счастье и причинять боль. Руки — это мужской мир, это мужское отношение к женщине…
— А ты можешь своими руками выразить свое отношение ко мне? — прервала его Александра.
— Что? Как? Здесь? — вопросительно произнес Сергей, и опасливо поглядел по сторонам. После чего он взглянул на свои руки и, сжав их в кулаки, опустил, найдя их недостойными. — Пожалуй, я не смогу… — погрустнел Сергей.
— Значит, это все твое отношение ко мне? — Александра явно играла чувствами Сергея. — Ладно, будем считать, что первое свое задание — ты провалил! Посмотрим дальше… А что ты можешь сказать про мужской взгляд?
— Про мужской взгляд?.. — тихо произнес Сергей, выбитый из колеи, еще предыдущей поставленной перед ним задачкой. Алкогольный дурман, в котором пребывал Сергей начал понемногу рассеиваться. — Что ты имеешь в виду под мужским взглядом? То, как должен смотреть мужчина на женщину, или то, что хочет видеть в женщине мужчина?
— И то и другое! — не растерялась Александра.
— Давай по порядку! — уверенно произнес Сергей, пытаясь хотя бы таким образом восстановить утраченное положение. — Рассмотрим женщину, как отражение во взгляде мужчины… я не скажу, какие именно должны быть глаза у мужчины, когда он смотрит на женщину, но есть такое понятие — «мужской взгляд». Оно появилось из кинематографа…
Сейчас, когда стало модным разбираться буквально во всем, даже во внешней политике. Разбираться в чужой, не то чтобы в собственной сексуальности, стало делом обязательным. Не пошло это из кинематографа… Вернее, то, что происходит с мужчиной, когда он видит женщину, какой он ее видит, легче всего объяснить на примере кинопозиции. Конечно, это случилось довольно давно, в тот самое время, когда в России изобрели «хронофотограф» и «стробограф», и в результате решения задачи по закреплению на материальном носителе изображения непрерывного движения объектов и проекции этого движения на экран совершили первый показ киноматериала. И так как изобретение пленки, кинокамеры и кинопроектора послужила началом развития кинематографа, буду ссылаться на кинематограф.
Сегодня, стало ясно, что снимать и подавать видеоматериал нужно таким образом, будто его смотрит гетеросексуальный мужчина. Собственно, до недавнего времени, это так и происходило. Пока не в борьбу за свое существование и равноправие не вступили эмансипировано-феминистские и гомосексуальные меньшинства, со своими плаксивыми многосерийными «мыльными» кино-операми, ориентированными исключительно на удержание перед экранами гетеросексуальных женщин..
Но, это я так… краткий экскурс в историю.
Суть сказанного такова, в фильмах, снятых «мужским взглядом», камера намного чаще задерживается на привлекательных частях тела женщины, а сюжет — затрагивать те темы и те точки зрения, которые интересны зрителю-мужчине.
В гендерных исследованиях: «мужской взгляд» — это представление ситуации, визуальных и других образов так, как они воспринимаются и как выглядят привлекательными для гетеросексуального мужчины, типичного для патриархата, мыслящего в рамках сексизма и гетеронормативности.
Стоит отметить, что… если мужчина воспринимает женщину как объект, объединяющий в себе эстетическую привлекательность, эротическое возбуждение и вызывающий сексуальное влечение, то это и будет олицетворением женского начала и мужского гетеросексуального сексизма заключенного в слово — «женская красота».
Отсюда вывод: Мужчина будет смотреть на женщину настолько страстно, трепетно и любовно, насколько женщина будет позиционировать себя для мужчины, применяя визуальный контакт и источая свою женскую привлекательность. Каждая женщина — должна быть, как генератор высокого напряжения — собирать вокруг себя целое поле высокого возбуждения…
— Хорошо! — оценила Александра, хитро заглянув Сергею в глаза. — А что по второму пункту вопроса?
— По второму… — едва отдышавшись, переспросил Сергей. Сделал утоляющий жажду глоток виски с колой, и мгновенно сморщился от боли, прикрыв ладонью разбитую губу. — По второму, значит… мне кажется, я в какой-то степени уже ответил на эту часть вопроса, прежде. Но в довершение добавлю: мужчины делятся на три типа — наблюдатели, слушатели и «телесники».
Наблюдатели — любят глазами, для них важнее всего внешний вид женщины; слушатели, соответственно, любят ушами — важнее всего то, что и как женщина говорит; и «телесники»… они предпочитают физический контакт и любят прикосновения. Для них, нет ничто важнее прикосновения к женскому телу.
Есть еще один тип. Он своего рода — смесь всех трех типов, объединяет предыдущие психологические склонности и называется — смешанным. Все типы в нём — одинаково выражены, но одна из них в какой-то момент, всё же, преобладает…
— А кто ты, по этим трем типам? — перебила его Александра.
— Я… — неохотно начал Сергей, — ну, скорее всего, я — смешанный.
