Непрощенный

и тут что-то крепко щелкнуло его по лбу. Артем охнул, взмахнул руками и едва не вывалился из седла.

— Эй, ты там! Поосторожней! — завопила Матильда, восседающая за его спиной. — Прекрати лапами махать!

Артем уже собирался объяснить ей, как называются конечности у гуманоидов и что термин «лапы» применим скорее к членистоногим, когда впереди что-то громко ухнуло. Послышался приглушенный визг. Хэнак шарахнулся, но тропка была узкой, сзади напирал один его сородич, а спереди замер второй. Артем приподнялся на стременах, но не увидел ничего, кроме пушистых тел и спин.

— Что случилось? — пробормотал он.

— Да ничего, — в голосе Матильды звучало неприкрытое презрение. — Хищник какой-нибудь…

— А что, тут много хищников? — поинтересовался Артем, с опаской поглядывая на густые стены зарослей слева и справа от тропы.

— Вот я, например, — небрежно бросила Матильда и издала звук, похожий на кашель курильщика — очевидно, это означало смех.

— Не смешно, — буркнул Артем.

— А что, грустно? Пялишься по сторонам, вопросы какие-то дурацкие задаешь…

Артем тяжело вздохнул. Ну вот, опять начинается… Оправдываться, и перед кем?!

— Еще раз говорю, — процедил он сквозь зубы. — Эти ребята… Алларт и прочие… нашли меня в пустыне, на планете. Спросишь, как я там оказался? Не помню.

— Совсем не помнишь? — озадаченно спросила Матильда.

Артем пожал плечами.

— Помню, как меня зовут. Помню, как был маленьким, как ходил в школу… Маму, папу помню. Но это был другой мир, понимаешь? Никаких пустынь, никаких дисков, никаких кур ездовых…

— Врешь!

— Что мне врать? Серьезно говорю. А как так вышло — не понимаю. Хоть стреляй в меня, хоть кусай — не понимаю.

— Насчет «кусать» — мысль занятная, — глубокомысленно заметила Матильда. — Слушай, а может, тебе все это приснилось?

Почему бы и нет… Артем задумчиво посмотрел на пушистую шею своего хэнака. По правде говоря, происходящее гораздо больше напоминало дурной сон, чем обрывки его детских воспоминаний.

— Кама-а-ай! — раздался голос Алларта.

Через некоторое время хэнак, который стоял впереди, перестал переминаться с ноги на ногу и пошел. Артем тронул поводья и для верности стукнул «квочку» пятками по бокам.

— Я одного не пойму, — снова заскрипела Матильда. — Как ты на планете не подох? Без воды, без еды…

— Да откуда я знаю! — возмутился Артем. — Спал я! Дрых. Потом эти… копатели твои… пришли и меня разбудили. Ну, я им вставил маленько…

— Что ты им вставил?

Артем хотел было объяснить, что вставляют в таких случаях… но перегружать речь незнакомой собеседнику терминологией не стоило — во избежание недоразумений.

— Отлупил я их, — признался он.

— Ты — их? — в голосе паучихи прозвучало неподдельное сомнение. — И сколько же их было?

— Трое. Алларт, Брам… и Тейс, кажется.

— А это тебе точно не приснилось?

— Спроси Алларта, — отрезал Артем.

— Сейчас, полетела!

— Не интересно — можешь не спрашивать. Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман.

— Как ты это сказал? Нам… Нас…

Артем изо всех сил сжал губы, чтобы не рассмеяться. Женщины… Похоже, стихи действуют на них на условно-рефлекторном уровне. Прочел стишок — и вот ты уже рыцарь на белом коне. И не важно, что e коня перья и клюв, а у дамы восемь лап.

Так или иначе, но следующие десять минут дама о восьми ногах молчала и только вращала глазами — видимо, повторяла про себя строки, что так удачно пришли на память Артему. Если бы еще что-нибудь вспомнилось…

— Прива-а-ал!

Зычный голос Алларта огласил джунгли, спугнув несколько тварей с радужными перепончатыми крыльями.

Заросли расступились, и взору Артема открылась просторная поляна, раза в четыре шире той, возле которой упал бот копателей. А посреди, точно странный гриб, вылезающий из земли, торчала пирамида. Земля у основания странного сооружения казалась свежей и усиливала это сходство. Если поставить друг на друга двух хэнаков, то всадник мог бы с некоторым трудом дотянуться до ее вершины. Материал, похожий на застывшую смолу, Артем узнал сразу.

— Это еще что такое? — пробормотал он.

— Вход на нижние уровни диска, — фыркнула Матильда. — Знаешь, если ты притворяешься, то у тебя кулёво выходит.

Она замолчала и, судя по тому, как ее коготки-иголочки впились в правый рукав Артема, попыталась выглянуть у него из-за спины.

Артем уже собирался повернуть хэнака, чтобы обеспечить ей нужный обзор без ущерба для своей одежды и того, что под ней, когда заметил Алларта. Гуманоид решительным шагом направлялся в их сторону, и вид у него был встревоженный.

— Сейчас мы тут малость отдохнем, — начал он без лишних предисловий. — Давно пора. Камай, айсик, слазь.

Артем повиновался. Откровенно говоря, от езды на хэнаках он удовольствия не получал.

— Матильда, — продолжал Алларт. — Ты обтяни поляну сигналкой. Мало ли что. Только что двух хондов запаили. Да и смотрители, юзни их, могут заявиться. Так что уж будь любезна…

Артем услышал за спиной шипение, обернулся… и поневоле отступил на шаг. Паучиха, кажется, собиралась лопнуть от злости. В буквальном смысле слова. Она раздувалась, точно аэростат.

— Ты это мне? Ты что, не видишь, что у меня две лапы сломано? Ты бы про меня вспомнил, когда вы ноги делали с бота! А теперь, значит…

— Я с тобой спорить не собираюсь…

— Сам посторожишь!

— Да ладно тебе капризничать, Матильда. Куда мы без твоих сигналок?

— Туда! Шагу не ступлю, пока лапы не срастутся, компринаешь? Хочешь сигналки — бери меня и прыгай по кругу, раз такой шнелевый.

На лице Алларта появилось совершенно непередаваемое выражение.

— А это идея. Ар-тем, камай сюда.

Артем подошел ближе, держа наготове заряд праведного гнева. Ладно, вытащить паучиху из потерпевшего крушение корабля. Ладно, оказать ей первую медицинскую помощь. Но сейчас от него, похоже, собирались потребовать нечто из ряда вон выходящее. Именно потребовать.

Однако все, что потребовалось — это взять Матильду на плечо и прошагать пару кругов по периметру поляны. Приятного, конечно, мало… Но хоть по веткам прыгать не заставили, и на том спасибо.

Должно быть, он скорчил достаточно красноречивую мину, потому что Алларт свирепо зашипел, снял паучиху с хэнака и сунул Артему.