«Отцу было бы весьма стыдно за меня. Наследницы альдераанского престола так себя не ведут. Да что там наследницы! Порядочные люди так себя не ведут!»
Подсознательное чувство вины, грызущее Лею, нашло выход в гневе на Соло.
«Хан - хорош! Зачем он дал понять Люку, что знает больше, чем надо? После того, как стало ясно, чей это сын, Соло решил использовать новое знакомство, забыв, что для нас сделал этот молодой человек. Это, по крайней мере, несправедливо!»
Пауза затягивалась. Люк, ощущая напряженность, занял выжидательную позицию, а Соло, внезапно утратив всю свою браваду и иронию, как-то неожиданно сник. Когда Лея слегка покраснела, он принял это за естественную реакцию на мужское внимание. И его неожиданно кольнуло сожаление: Люк явно подходил принцессе больше него. Даже если вспомнить разговор о целях и одиночестве: аргументы этих двоих почти дополняли друг друга. Как будто они озвучивали одну мысль: мыслили одинаково. Наверное, это - и есть любовь: вот такое понимание с полуслова, полувзгляда.
«Лея что-то задумала. Знать бы что. Этот парень, Люк, вроде ничего. Не задается. Вежливый. Не похож на отпрыска Вейдера ни разу. Вот только Лея как-то неровно к нему дышит. А мне-то что? Я ей не брат. Лея мне никто, так прикольная девчонка, ради которой можно рискнуть жизнью. По крайней мере, с ней не скучно».
Соло вздохнул.
«Парень, себя-то не обманывай, девушка тебе нравится, но ты не можешь играть по грязному с человеком, который сражался с тобой бок о бок, и который тебе симпатичен. Что ж, контрабандисту есть, где успокоить сердце. Местечек в Галактике хватит».
Однако Хан на секунду пожалел, что выбрал такую судьбу - свободу от привязанностей, чувств: от безоглядного доверия, открытости другому человеку. И тут же одернул себя: «Эй, приятель! Поздно прятать контрабанду, когда СИБ на пороге».
Настроение разом испортилось и одновременно испарилось желание быть дипломатичным. Поэтому фразу о главкоме кореллианец закончил просто:
- Многие его боятся.
- Почему? - Люк заметил изменение в настроении Хана, но приписал эту внезапную холодность мыслям о Вейдере. Он уже заметил, что когда речь заходит о его попечителе, люди погружаются в себя и как-то «закрываются». Юноша не мог логически объяснить то, что чувствовал, но чувства от этого никуда не пропадали.
- А ты сам: всегда уютно чувствовал себя в его присутствии?
Люк задумался, вспоминая их встречи. Нет: пожалуй, непринужденность появилась только тогда. Когда они разговаривали о Силе. В остальное же время:
- Ты прав. Не всегда.
- А почему? - вернул вопрос контрабандист.
- Ну, - Скайуокер поколебался, но желание разобраться в собственных чувствах пересилило естественную в общении с малознакомыми людьми осторожность, - наверное, я плохо его понимаю.
- В смысле?
- Знаешь: когда говоришь с человеком, ты всегда его немного оцениваешь: ну, там определяешь, какие темы ему неприятны, на что он может обидеться. А с ним: ну, это как тупик. Я что-то говорю - и не могу понять, приятно ему или нет. Все время боюсь ляпнуть лишнее - и даже не почувствовать, что он злится. У вас такое бывало?
Лея затаила дыхание: Люк, казалось, описывал ее собственные чувства. Почти все люди казались принцессе - ну, полупрозрачными в плане эмоций и чувств. Это казалось таким естественным, а вот при встрече с Милордом она словно натолкнулась на стену, столь же непроницаемую, как черная маска и доспехи. И, задним числом, девушка подумала, что это напугало ее чуть ли не больше пресловутой репутации. Может, так у всех форсъюзеров? Вейдер был единственным одаренным, которого она видела. Спросить у Люка?.. Нет, ни при Хане. Он не поймет. Но, в ответ на вопрос Люка, Соло неожиданно кивнул:
- Пару раз, с алиенами. Я ошибался в их логике, мерил поступки человеческими категориями плохо- хорошо. И влипал в неприятности. Но, полагаю, ты имел в виду несколько иное: - Соло вздохнул. - Я плохо знаю Главнокомандующего, и затрудняюсь представить его занятым непринужденной беседой за стаканчиком виски, - Люк непроизвольно фыркнул в ответ на немудреную шутку. - Знаешь, люди часто на работе одни, а во время досуга - другие. А Вейдер и досуг, - кореллианец немного помолчал, прежде чем продолжить. - Знаешь, может, я зря это говорю, но многие не любят Главкома. И даже - считают его достойным всеобщего порицания... хотя большая часть осмеливается злословить только у него за спиной. Высказывать такие обвинения ему в лицо, мягко говоря, побаиваются. Потому как Милорд заработал стойкую репутацию жесткого и даже жестокого человека. Может, это нужная и необходимая жестокость, но она - есть, и Лорд Вейдер даже не пытается как-то замаскировать эту часть своей деятельности. Вот о нем и говорят: хотя, думаю, многие политики проворачивают более кровавые комбинации, только помалкивают о своем участии.
- Так что, вероятно, нам стоит, во избежание конфликтов, обсуждать другие темы, - внезапно вмешалась Лея, промолчавшая почти весь разговор.
Другие, так другие. Люк не был разочарован: он узнал много нового, и теперь информацию стоило обдумать. И разговор плавно перешел в обсуждение мужчинами деталей прошедшего боя.
ГЛАВА 28. КОЛЛИЗИИ
«Бел Иблис, однозначно, свихнулся, если думает, что такие вещи прокатят», - в ярости думал Бен Кеноби, глядя внутрь пещеры. Проследовав за повстанцами, джедай пробрался на крохотный остров, на поверку оказавшийся полой скалой. Помня подслушанный разговор, он ожидал какого-то сюрприза, но - целый тренировочный лагерь! Такое даже не снилось бывшему рыцарю. Ну, да Сила с ними, со сновидениями. Главное, что мятежники явно готовились к диверсии. Острые, вопреки возрасту, глаза Оби- Вана рассмотрели все нужные атрибуты. Старик видел то, что видел - и тихо ужасался слепоте Гарм Бел Иблиса. Бывший сенатор говорил про упущенный момент, а теперь хочет нагнать улетевший корабль. Эта жизнь редко дает второй шанс, а Иблис, похоже, не может смириться с поражением. Поэтому и хорохорится, говорит, что планировал эти полтора миллиона смертей, хотя все чувства Бена при этом кричат: «Ложь! Низкая ложь!». Но Кеноби молчал - и молчит. Потому, что знает: на правду этот человек лишь озлобится. Действиями Иблиса на Альдераане движут гордыня и уязвленное самолюбие, а отнюдь не патриотизм. Открыто заниматься подготовкой к вооруженному мятежу, имея Вейдера над головой - это уже не смелость, а, скорее, глупость. При всех недостатках, что Бен охотно приписывал бывшему ученику, его всегда сложно было назвать человеком с замедленной реакцией. Когда он узнает про отряды Гарм Бел Иблиса, которого вице-король так неосмотрительно приютил, реакция ситха будет вполне предсказуемой. И беспощадной. Гарм Бел Иблис говорил: «Смешно было думать о бескровной революции!» - но своими акциями повстанцы спровоцируют власть на новые чистки. А сейчас - не вовремя, очень не вовремя. На сей раз Императору даже не придется оправдывать акцию устрашения - память о «Звезде Смерти» слишком жива. Очень повезет, если дело ограничится лишь виновными... хотя, «знал, но молчал» - это почти вина. Джедаи тоже так считали - Кеноби оборвал крамольную мысль и вернулся к анализу ситуации.
«Впрочем, тут можно обойтись и без акций с политическими подтекстами. Все может быть проще. Ведь Вейдер не оставит вооруженных мятежников за спиной, а высоко технологичный Альдераан - не какой-то там Геонозис. Применение стандартного вооружения в таких условиях породит столько жертв, что точечные бомбардировки начнут оказаться милосердием. Наверное, бывший ученик так и поступит. Не из гуманности, нет! Применительно к ситхам это слово приобретает ругательный смысл. Просто откажется посылать штурмовиков на верную гибель. Как выкурить хорошо вооруженную группу людей из многоэтажного здания? Когда у них: круговой обзор, хорошие стрелки и много взрывчатки? Генерал Кеноби знал - это значит попрощаться с восьмьюдесятью процентами штурмовой группы. Именно поэтому в ТУ войну они тоже плевали на штатский гуманизм и разрешали клонам бомбить все подозрительные здания с воздуха. Им
