- То есть, вы не следите за диверсантами? - недоверчиво спросил губернатор.
- В этом нет необходимости. Я знаю, куда они полетели. И отправляюсь за ними следом. На «Девастаторе».
- А сенатор?
- Нужна для очной ставки с сообщниками.
- Так она решила помочь следствию? - на этот раз в вопросе звучало куда больше удивления, чем недоверия.
- Да.
- Не пытайтесь меня обмануть, Вейдер.
- И как бы я осмелился, - Лорд издевался практически открыто, но губернатор сегодня был на удивление туп.
- Я видел, как вы допрашивали заключенную. Не было произнесено ни слова о ее сотрудничестве.
- Разумеется.
- Я повторю: на МОЕЙ станции...
- На вашей? А может все-таки - на имперской?
- Я приказываю...
Хм!
- Приказывать мне может только Император.
- Хорошо, Вейдер, вы получите приказ от него. Если так этого добиваетесь. У меня самая прямая связь с Корускантом.
«Ну да, самая прямая. Самая - это когда ты общаешься без технических приспособлений. Хотя они порой бывают нужны, например, для записи указа или протокола».
- Пусть будет так, как пожелает Император.
Вот это гранд-моффу пришлось проглотить:
Министр Сэт Пестаж выглядел, скажем так, вымученно. Он не спал уже более двух суток, за счет стимуляторов обманывая организм. Ситуация сейчас была такова, что одно неверное решение могло привести к краху не только правящие элиты, но и прекрасно выстроенное здание государства. Решение, конечно, принимать не ему. Но именно ему предстояла не менее трудоемкая и ответственная задача: проанализировать обстановку и синтезировать первоначальное решение.
Дерзкое похищение планов сверхзасекреченного оружия наводило на определенные мысли. Во-первых, повстанцы, будучи малочисленным маргинальным движением, стали пользоваться поддержкой Альянса, ранее занимавшего позицию наблюдателя и своеобразного тестера общественного мнения. То, что в Альянсе состоял ряд оппозиционных сенаторов центральных регионов, тоже было всем известно и никого не удивляло. А вот сенатор от Чандриллы смогла изумить. Ранее она считалась вполне лояльным к строю, здравомыслящим и дальновидным политиком. Даже Его Императорское Величество, кажется, был озадачен поступком Мон Мотмы. И это наводило на опасения, остались ли благоразумные политики или всех захватила революционная зараза? Или, что хуже, все рассудительные - уже там, на другой стороне?
Во-вторых, помимо того, что оппозиция сейчас становилась популярной, похищение планов говорило о том, что в дело был замешан кто-то из ближайшего окружения Палпатина. Имеющий доступ к закрытой информации. И тот, кто бы мог незаметно добыть сведения.
И это было намного серьезней первого.
Простому инженеру или конструктору: пусть даже не простому, а ведущему, можно было увидеть документы, но скопировать и вынести - нет. За системы безопасности Сэт Пестаж мог поручиться головой. Словом, был очень ограниченный список тех, кто мог официально затребовать документы и снять с них копии. Что было одновременно и хорошо (мало подозреваемых), и плохо. Плохо потому, что уровень положения и степень осведомленности того, кто затеял опасную игру, был таков, что времени, чтобы его вычислить и опередить, оставалось катастрофически мало. Все они держали планы в руках. Но кто из элиты предал Империю? Ищи мотивы - найдешь человека. Так советуют криминалисты.
Пестаж отодвинул ящик стола. Именно отодвинул, а не нажал на кнопку: министр обороны не любил высокотехнологичные современные интерьеры. Достал полупустую пачку таблеток. Положил две капсулы под язык.
Мотивы... найти мотивы - не проблема. Видимо, кому-то понадобилось дестабилизировать обстановку, вызвав смуту, чтобы прийти к власти. Проблема в том, что подобное честолюбие и неразборчивость в средствах могли быть у всех подозреваемых.
Список тех, кто мог, был не длин. Возглавлял его сам Император. Потому как теоретически мог, для своих каких-то целей, передать планы повстанцам. Естественно не для прихода к власти, а, например, ради проверки лояльности сенаторов. Следом шел он, Сэт Пестаж. Теоретически мог захотеть выйти из тени... Гм. Далее - ученик Императора, Темный Лорд Ситхов. Вот у кого уж темные мотивы. В смысле - непроницаемые для посторонних. Но ранее казался верным и лишенным амбиций. Хотя, судя по докладу Таркина...
Пестаж давно знал обоих. Знал и о честолюбивой ревности Таркина к правой руке Палпатина. Поэтому не придал бы значение еще одному доносу, кабы не два обстоятельства: к рапорту, переданному через службу безопасности,- и именно через нее! - прилагалась голограммы «допросов» сенатора. СИБ, узнав, о ком идет речь, не взял на себя ответственность не то что давать оценку, но и просматривать дело. И документы с резолюцией Арманда Изарда об отказе разбирать данные факты, как лежащее вне пределов его компетенции - легли на стол Пестажу.
Донос в СИБ - весьма странная идея для Таркина. Не мог он не знать, кто курирует данную организацию. Или он считал свое положение выше? Тем не менее, так размениваться по мелочам - глупо и весьма недальновидно. Само поведение СИБа тоже было необычно. Резолюция слегка озадачила министра обороны. Разве в первую очередь они не должны были проверять первых лиц, входящих к Императору? Даже собственного куратора. Что было опасного в том, чтобы просмотреть дело и со своей оценкой передать ему или Вейдеру?
Но более всего Сэта Пестажа поразила запись первого и второго «дознания».
Пара слов с двух сторон. И все. Ни обвинений, ни оправданий. Ни вопросов. Ни-че-го. Молчание.
Как с этим вязались последующие слова Вейдера Таркину, что сенатор согласна на сотрудничество, Пестаж не знал.
Как и когда было получено от нее согласие? Ни камеры станции, ни Тантива не зафиксировали ничего подобного. А значит, значит, оставалось два варианта: либо Вейдер и был тем самым предателем. Либо действовал строго по инструкциям Императора и, следовательно, с его согласия развязал всю эту комбинацию с исчезновением информации. И, наверное, директор СИБа был тоже в курсе. Отсюда эта резолюция.
Но почему, тогда почему не в курсе он, министр обороны?
Неужели это проверка лояльности не сенаторов, а его, Сэта Пестажа?
Пульс резко участился, и министра бросило в пот.
Этак можно себя довести до инфаркта.
А ты хотел на таком посту и не нервничать?
Под язык легла еще одна пилюля. На этот раз - от сердца.
Как всегда не хватало полной информации.
Было очевидным то, что Императора мелким амбициозным доносительством не стоило отвлекать. И хотя доклад гранд-моффа был достоин мусорного контейнера, но по собственному опыту Пестаж был уверен, что он может оказаться не лишним - рапорт был сдан в архив и подшит к делу Таркина. Пригодится.
Лучшим выходом, для собственного успокоения, конечно, было бы связаться со станцией и поговорить с Вейдером.
Или лучше расспросить Таркина и Исарда?
Почему он решил, что директор службы безопасности в курсе? Возможно, он тоже напуган? Отсюда этот нелепый отказ.
Аппарат голографической связи принялся настойчиво мигать белой лампочкой вызова. Пока он колебался - кто-то его опередил.
