посещали подобные мысли. Правда, давно: но посещали.
- Имя я изменил вполне законно, с оформлением документов. Причины сего были чисто личными, но: бумаги подшиты в архив и все, кто интересовался, легко узнали подробности. Удивляюсь, что вы - нет. Доктора так любопытны: а то, что меня редко называют по имени - неприязнь к фамильярности. Разве я называю вас «Зейн»?
- А что бы я сказал вам в ответ на «Зейна»?
- Энекин, - Линнард открыл рот - и остался стоять. Энекин Скайуокер. Знаменитый герой Войн, любимец прессы, джедай... теперь, зная истину, он видел несомненное сходство. Глаза, скулы, телосложение: он сам приложил массу усилий к тому, чтобы это лицо изменилось, но окончательно стереть с него Энекина не удалось. Давно погибший рыцарь: нет, не совсем погибший. Вполне живой, как сегодня выяснилось.
Темный Лорд с улыбкой наблюдал за смятением соратника, чье лицо ясно говорило обо всех переживаниях. Усмешка вышла кривоватая.
- Что, не похож?
Линнард благоразумно промолчал. Он лучше многих знал, сколько и чего осталось от симпатичного юноши из выпусков ГолоНовостей. Потом, видя, что пауза затянулась, все же промолвил:
- Похож: так, что просто страшно.
Вейдер кивнул.
- Страшно: вот ключевое слово от моего прошлого. Глупо и страшно. Впрочем - как и многие глупости, - небольшая пауза. - Однако вы спрашивали про Татуин.
Доктор с трудом сосредоточился. После откровений пятиминутной давности он основательно подзабыл все прочие вопросы. Искренность в исполнении Лорда Вейдера выходила столь пугающий, что он был вовсе не уверен в том, что нуждается в ответах. Здоровье, как говорится, дороже. Тем не менее, он потер виски и проговорил:
- Да, разумеется. Внимательно вас слушаю.
- Правильно делаете. Вы же поняли, что разговоры о минувшем - отнюдь не приступ ностальгии.
Понял. Вот сейчас, услышав это от Вейдера. Приступ откровенности, ждите! Скорее - трезвый и прагматичный расчет без лишнего словечка. Такой человек мало кого запустит в душу: а уж остаться там без присмотра и не мечтай!
- Только вчера я узнал: о существовании сына.
Сюрприз! Даже ситхская выдержка не беспредельна. Можно лгать во всем, - в движениях, в мимике, на словах. Но этот дрогнувший голос сказал Линнарду много больше суетливой жестикуляции. Эмоции у собеседника явно перехлестывают через край. Остается лишь определиться с их знаком.
- Предвидя очевидный вопрос: да, я знал, что буду отцом. Но считал, что: эта женщина потеряла ребенка.
- И теперь вы летите к нему: зачем?
- Посмотреть. Послушать. Оценить. Я многого не знаю.
- Существуют досье:
- Пять строчек формального текста.
- Вы: заберете его с собой? Признаете сыном?
- Сыном: - Вейдер задумчиво сцепил пальцы. - Это тяжелая ноша - быть сыном Дарта Вейдера. Скорее обуза, чем помощь. И в жизни, и в карьере.
Зейн Линнард снова промолчал. Научился осторожности? Какая новость на старости лет:
- Все будет, как получится. Он хотел поступить в Академию: значит, почти лоялен. Понимаю мотивы: в Галактике есть места хуже Татуина, но не очень много. Впрочем, вы сами увидите, - Темный Лорд встряхнулся. - Помогите надеть доспехи. Без дроидов это затруднительно.
И врач покорно потянулся к броне. Он ведь понимал, что просьба о помощи относилась вовсе не к доспехам - Вейдер прекрасно справлялся и без помощников. По сути, это была цена за поддержку против Императора. Неизвестный пока мальчишка с Татуина: незначительная плата за услугу. К тому же - замаскированная под просьбу. Лорд играет в благородство? В просьбе - подвох? Или: он действительно нуждается в опоре?
Снова приглушенный бас сквозь вокодер - и шипение респиратора.
- Мы летим на Татуин. А по пути продолжаем игры с Сенатором. Проверьте ее здоровье - леди плохо смотрится. А заодно - расскажите про «Звезду».
Вот это номер! Значит, Вейдер до сих пор умудрился не посвятить пленницу в такие детали? Стоп! А для чего вообще ее посвящать? Запугивание, или:
- Да, - Вейдер терпеливо ждал нужных выводов. Еще один недостаток респиратора - Лорд редко говорил без необходимости. Где красноречие, когда техника грубо обрывает фразы принудительным вдохом? - Мон Мотма остается с нами.
- Трое против всех? Сомнительные шансы:
- Кто бы говорил.
Да: для осторожности несколько поздновато. Не сейчас, когда твои действия привели на грань кризиса половину Галактики. А вторую - поставили под ружье на разных сторонах.
- Линнард, возможно, здесь понадобится время: не мне учить вас политике. Но нам очень нужен Альянс. По крайней мере, его здравомыслящая половина. Хочется избежать: непоправимых ошибок.
- Хорошо, - сухой щелчок клавиши. - Заключенную в медицинский отсек. Распоряжение Лорда Вейдера. - и далее, в продолжение беседы: - Мне близки ваши аргументы. Очень надеюсь, они подействуют и на: других.
Разговор закончился, но пропущенное имя повисло в воздухе.
«Поймешь ли ты нас, Кос Палпатин? Примешь ли? Наш Император:»
Все они являлись лицемерами. Все - политики, врачи, воители. Когорты людей, жаждавших перемен - и потому последовавших за Палпатином. Но Империю ценили очень высоко. И преклонялись перед ее создателем, - просто потому, что он СМОГ. Переступить условности. Создать государство. И повести их за собой.
Император - это его Империя? Наверное, так. Возможно. Придется проверить.
ГЛАВА 12. ПОПЕЧИТЕЛЬ
Фермеры с удивлением смотрели на шаттл, севший у их дома. На штурмовиков и фигуру в черном.
- Прошу вас, - выдохнул Оуэн, сжимая бесполезное ружье, уже после того, как незнакомец прошел внутрь. - Вы из Академии?? Этот негодный мальчишка все-таки подал заявление?
- Я насчет Люка Скайуокера. Где он?
- В Мос-Айсли, уехал за деталями для влагосборников, но наверняка зашел в мастерскую к друзьям.
- Вы его опекуны?
- Да.
- Хорошо. В мои планы входило сначала поговорить с вами.
- А с кем мы имеем честь... - Оэун Ларс не успел договорить как незнакомец его перебил:
- Дарт Вейдер.
И все. Ни звания. Ни должности. Ни зачем ему понадобился Люк...
Оуэн стал раздражаться:
- Мы его не отпустим.
- Это не обсуждается.
- Поймите, мальчик юн и весьма романтичен. Он погибнет в первом же вылете, как и его отец.
- Да, разумеется, его отец. Как бы это сказать, я явлюсь душеприказчиком Энекина Скайуокера. Он бы хотел, чтобы я позаботился о его сыне.
- Он бы хотел?
