- До самой последней секунды своей жизни он не знал, что его ребенок жив.
- Но почему вы возникли только сейчас?
- Как только появилась информация, что Люк жив, я прилетел. Официально его мать умерла до родов.
- А вы в курсе, кто его мать?
- Да.
- И?
- Вы не знаете, имя же вам ничего не скажет.
- Возможно, мы однажды видели ее. Когда Энекин прилетал на пятилетие...
- Возможно.
- Мы не располагаем сведениями, кто вы, и насколько вам можно доверять. Мы не знаем, говорите ли вы правду. Почему мы должны верить вам?
- Потому что от вас ничего не зависит.
Оуэн хлопнул кулаком по столу.
- Эй, мистер, с нами эти шутки не пройдут. Мы не дадим своего согласия...
- Вы хотите, чтобы юноша сгнил тут вместе с вами? Или все дело в том, что вам не хватает работников? Мне казалось, Энекин однозначно четверть века назад устранил рабство.
- Откуда вам это известно? - потрясенно спросил Оуэн. - Этого нет ни в одном официальном реестре.
- Я даже знаю, что Шми Скайуокер умерла у вас на кухне. И похоронена на вашем фамильном кладбище. И что ваш отец любил ее.
- Да это так. Мой отец любил ее. И собирался выкупить. Копил деньги, даже пытался заложить ферму. Ферму, - Оуэн горько вздохнул, - кто вложит деньги в рискованное предприятие? Когда вспыхнуло восстание - он помогал, чем мог. Спас многих, а Шми - нет. Если бы не горячность Энекина, если бы не этот глупый мятеж, через пару месяцев ее бы выкупили, и она была бы жива! Так же, как и мой отец. Он ведь так не оправился от потери. И последующие годы уже не жил, а существовал. Словно тень. Поймите, Люк похож на Энекина. Импульсивностью. Романтизмом. Максимализмом. С такими задатками либо погибнешь, либо погубишь других. Хотя скорее всего будет и то, и другое.
- Интересно. Значит, вы считаете, что он похож на своего отца?
- Да, и именно поэтому я запретил ему думать об Академии.
- Но если Люк до сих пор слушается, то от отца он мало чего унаследовал.
- Откуда вы знаете?
- Я же сказал, что был знаком с Энекином.
- Что вы хотите предложить мальчику? Стать пилотом, пушечным мясом Империи?
- Не волнуйтесь. Я больше вашего хочу, чтобы Люк оставался в живых. А предложить я ему хочу, ни много ни мало, - будущее.
- Как удобно появиться здесь, когда ребенок вырос! - недоверчиво буркнула Беру. - И утверждать, что недавно узнали.
Вейдер оглянулся. Беру Ларс. Он запомнил её заплаканной испуганной девчонкой. Как же эта планета и тяжелая физическая работа старит людей. Его мать была моложе, много моложе, когда он уехал, но тоже выглядела изнеможенной и старой. Как и Беру сейчас. А ведь она ровесница Мон, нет даже младше, а выглядит... А Бен Кеноби, ставший стариком за двадцать лет, проведенных здесь?! Люди сгорают тут, от ведения натурального хозяйства, от невыносимых солнечных лучей. Бесчеловечная планета.
- Это правда, - ответил он ей, - я случайно увидел Кеноби. Который, кстати, тоже числился в мертвых, а оказалось - жил здесь.
- Но если все живы, может и Энекин где-нибудь рядом на Татуине? - пошутила Беру.
- Может быть, - туманно произнес гость, и хозяева поежились.
- Мы привязались к мальчику, своих детей у нас нет. Поймите правильно, нам бы не хотелось чтобы с ним что-то случилось, - после некоторой паузы проговорила Беру.
- Что ж, ваши чувства делают вам честь. У меня один вопрос: как Люк попал к вам?
- Бен Кеноби, его принес Бен Кеноби. Ребенку требовалась мать, а Беру... - Оуэн отвернулся.
- Наш сын умер сразу после рождения. Он был практически ровесником Люка, родился на пару дней позже, - промолвила Беру. - Бен узнал об этом. Люку требовалась кормилица. Мы сразу привязались к малышу. Бен был не против.
- Ясно.
Лорд Вейдер вышел на солнцепек. Зачерпнул горсть песка.
Глядя на утекающие сквозь пальцы крупинки, он дошел до каменной таблички, на которой ветер и песок практически стерли имя Шми Скайуокер.
«Мама, ты говорила, что все беды оттого, что никто никому не помогает», - в мозгу возник голос из прошлого, голос десятилетнего мальчика.
Четверть века назад он помог. Но помощь была половинчатой. Рабство исчезло с этой планеты. Но проблемы остались. И он ни разу не вспоминал об обреченных людях, прозябающих здесь, о людях, получивших свободу, но о которых все забыли.
Можно оправдывать себя тем, что тебе было пятнадцать лет, и ты просто не думал, что будет потом, после восстания. А после победы тебе было проще забыть о Татуине, ссылаясь на то, что слишком сильна была рана.
Проще забыть о тех, кому помогал.
«Мы в ответе за тех, кого приручили». Еще одна народная мудрость. Или не народная? Скорее всего из какой-то книги, которые ты жадно глотал до обучения в Храме джедаев.
Мы в ответе. И вот сейчас тебе придется отвечать по полной.
Ты как хотел? Забрать Люка?
А его приемные родители? Подумал ли ты о них? Забирая Люка, ты обесценишь двадцать лет их жизни. Ведь гуманнее их убить, чем оставлять здесь в одиночестве. Сражаться с песком и старостью. Лишив последней привязанности.
Вьюн! Он может их забрать в свою резиденцию.
А остальные? Мало ли еще таких печальных судеб. Тех, кому не посчастливилось вырасти и воспитать твоего сына.
Вьюн - это половинчатое решение. И оно не годится. Забирая только Ларсов, ты фактически их перевозишь в изоляцию, пусть даже и с отличными условиями и комфортом. Планету-тюрьму.
Учитель как-то сказал, что его недостаток в том, что он пытается вобрать в себя всю вину Вселенной помимо своей.
А ты сам сказал, что совесть - самый строгий диктатор.
Стоит ли тогда идти у нее на поводу?
Ты ведь знаешь, что никогда ничего нельзя предпринимать под действием вины.
Но ты так же знаешь, что в ответе за этот залитый солнцами клочок Вселенной.
Люк, вернувшись домой, был весьма удивлен, заметив шаттл, штурмовиков и встревоженных Ларсов.
- Люк, - сказала тетя Беру, - к тебе прилетели в гости. Душеприказчик твоего отца.
Это было невероятно.
- И где он?
- На заднем дворе, ждет тебя.
- Значит, он знал его, да? - просиял Люк. - Он сможет мне о нем рассказать? И я смогу улететь?
Ларсы поникли.
- Мы не хотим тебя отпускать, но мы также не в силах пойти против Лорда Вейдера, - мрачно сказал Оуэн.
- Люк, что с тобой? - всполошилась Беру. - Ты побелел.
- Лорда Вейдера? Это он душеприказчик?
- Да, он говорит, что знал твоего отца, и что тот поручил бы ему о тебе позаботиться, если бы не был уверен, что ты мертв.
