Почему в прошлый свой приезд ты не понимал этого? Ты дышал тем же свежим воздухом, что и сейчас. Или это ощущение вины - способствовало появлению таких мыслей?
«В прошлый приезд я слишком был занят собственными эмоциями. Старался выполнить свой долг. И у меня не было времени замедлить шаг и оглядеться. Постигнуть, что где, как не здесь можно прислушаться к Силе, погружаясь в глубокую медитацию? Только здесь, не поддаваясь спешке и соблюдая нейтралитет, можно было отстраниться от жизни.
Жаль, что тогда я спешил».
Рыцарь Кеноби усмехнулся. Человек всегда не доволен тем, что имеет. Сожаления о не сделанном - у кого их не было? Или мечты и желания, которые вдруг, реализуясь, становятся бесполезными. Например: после двадцати лет на солнцепеке, он мечтал о холоде, а здесь, получив его - стал думать всего лишь о теплом одеяле. С усилием заставляя себя вставать рано утром для медитации. Рассвет частично компенсировал не комфортабельный температурный режим. Вид из дворца на окрестность был совершенным. В то время как в низовьях клубился туман - солнечные лучи мягко скользили по небосводу и золотили все, что им попадалось по пути: вершины гор и кроны деревьев, оконные стекла дворца и каменные балюстрады. Даже трава и вода переливались желтыми бликами. Засмотревшись и замерзнув, рыцарь принимался с ностальгией вспоминать пустыню и два солнца. Чтобы в полдень, когда солнцепек становился так же ненавистен, как и на той, другой планете, снова желать прохлады.
Татуин. Хочет он того или нет, - песчаная пустыня, выжженная двумя солнцами, выжгла и его. В пору наивной юности, будучи падаваном, Кеноби на примере Корусканта считал, что именно люди меняют места обитания. А теперь понимал, что всё обстояло как раз наоборот: каждая планета наносила свой отпечаток на характер и облик людей. Смуглые татуинцы, сражающиеся с пустыней, вспыльчивые и горячие как песок - подтверждали эту гипотезу. Или вот взять, к примеру, Альдераан: здесь жили прямолинейные и суровые, в буквальном смысле закаленные люди. Люди, у которых самообладание и приверженность традициям считались основными добродетелями.
Его друг, Бэйл Престор Органа, являлся как раз таким настоящим альдераанцем. Хладнокровным и спокойным. Весьма стойким и мужественным. В любых обстоятельствах в прошлом. Может поэтому, когда рано утром Кеноби был бесцеремонно вырван из медитации вице-королем, и обнаружил, что последний находится в состоянии, близком к паническому, практически потеряв самообладание, - то сразу понял, что произошло нечто экстраординарное.
- Что-то случилось? - подняться с холодного пола и потянуться.
- Случилось... - пробормотал Бейл, усаживаясь в кресло, - в том-то все и дело, уважаемый, рыцарь, что случилось. Иблис: - он махнул рукой, - что толку объяснять, когда и так видно. Выгляните на улицу!
Бен подошел к окну. И взглянул в него.
В паре километров от дворца на покатый горный склон, отделенный гладью озера, садился и садился военный транспорт. Кеноби перевел взгляд наверх, невольно жмурясь от яркого света - ночь пролетела, как не бывало. В лазоревом небе Альдераана, в этом районе, чистом от кораблей, своей посадки ожидали сотни и сотни «иксов».
Истребители? Тут? Недалеко от дворца?
Странный маневр для Имперского десанта, - да и машины устаревшие. Нет, это кто-то другой. Интервенция со стороны соседей?
- Нападение?
- Если бы! - воскликнул Органа, и Бен понял.
- Альянс?
В ответ вице-король закрыл лицо руками и простонал:
- Как раз накануне имперского визита: что я наделал?!
Кеноби отошел от окна и сел напротив Бейла.
- Вам следует взять себя в руки. И рассказать, откуда взялось это великолепие.
- Взять себя в руки! Пожалуй, я лучше взял бы в них хороший бластер! - с отчаянием произнес Бейл и, вскочив со своего кресла, принялся рассказывать.
После Звезды Смерти Империя опомнилась и стала жестко подавлять все, что относилось к мятежу. Базы на Дантуине и Явине были уничтожены. Во внешних мирах, куда подалась часть повстанцев - шли жестокие бои. Ситуация складывалась не в пользу Альянса. В таком кошмаре он дал согласие приютить на время Иблиса и его людей. Но оговорил, что повстанцы прибудут после инспекции Империи, которую обязательно собираются провести из-за «Тантива». Однако Иблис прибыл раньше. И полностью игнорировал соглашение по своим людям. Одержимый только одним - новой гражданской войной, он словно забыл, что подставляет вполне мирный Альдераан.
- Что же делать, рыцарь, - слова, наполненные горечью и отчаянием, - Мон - потеряна и, вероятно, убита; Империя со дня на день постучит в мою дверь, а на Альдераане, как назло - Гарм Бел Иблис, и не один. Причем, я не мог, - просто не мог! - отказать ему в гостеприимстве. Учитывая ситуацию - это было бы практически убийством. Ему больше некуда пойти. Может быть, я старомодный дурак, продолжающий считать, что бросить соратника в беде - это подлость: не знаю. Меняться мне уже поздно: да сейчас, наверное, и незачем: ох! Кто же знал, что сенатор прилетит так не вовремя: и обставить визит подобным образом? Если бы я нарочно выдумал самую тупиковую из возможных ситуаций, то это бы она и была.
Кеноби молчал, думая о своем.
«Мда. Вот тебе и созерцание, и сосредоточение, и отрешенность от жизни. Разве теперь у него был выбор? Разве у джедаев когда-нибудь был выбор - жить так, как хочется?»
Все время с момента прибытия «гостей» прошло в колоссальном напряжении. Империя отчего-то не спешила, предоставляя отличную возможность - замести следы. Они с вице-королем носились по планете как проклятые, по двадцать часов в сутки, но так и не добились кардинального улучшения ситуации.
Трое суток ожидания тревоги. Старый рыцарь с трудом удержался от того, чтобы провести рукой по глазам. Оби-Ван Кеноби хронически не высыпался, и теперь возраст властно давал о себе знать. В глаза как будто насыпали по горсти песку, а шея жалобно похрустывала при движении. Джедай!!! В Ордене с него бы три шкуры спустили за такую подготовку... однако, Храм джедаев давно лежал в руинах, и именно это заставляло Бена сидеть здесь, во дворце, выслушивая пессимистичные прогнозы вице-короля, и стараться не вертеть головой в такт его перемещениям. Хаотичность жестикуляции и сбивчивость речи выдавали Органу. И Бен не мог припомнить, видел ли он когда-нибудь альдераанца в таком состоянии. Видимо, нет. Даже тогда, когда было еще страшней, и угроза была гораздо серьезней. Разве Бейл не всегда играл с огнем: создавая Альянс, пряча Амидалу, воспитывая Лею? И хотя вице-король считал, что отец Леи погиб, но вряд ли бы изменил решение об удочерении, узнай, кем Энекин стал после смерти. Альдераанец всегда выглядел стойким человеком. Разве он не рисковал своей жизнью уже не раз? Тогда почему сейчас это смятение? Да, все они устали, но внутреннее чутье подсказывало: дело не только в утомлении. Бейла грызло что-то другое.
- Я благодарен вам за помощь, - продолжал свой бесконечный монолог Органа, отводя душу только в присутствии джедая, - и мы, несомненно, добились многого... но, если над моим дворцом больше не парят «крестокрылы», это еще не значит, что проблема решена. Мы же не можем заткнуть рот всем, кто их видел. Ситх! - неожиданно воскликнул альдеранеец, - и тут же примирительно добавил: - Простите. Я несколько не в себе. Но: если Альянс и Империя серьезно схлестнутся, на моей несчастной планете - станет более чем жарко. И сегодня, думая о будущем, я почти радуюсь, что Лея где-то далеко. Я, любивший ее больше рассудка!
Если бы джедай не знал бы вице-короля, то решил бы, что Органа - трус. Но это, конечно, было не так. Бен видел его в разных ситуациях: Бейл был всегда хладнокровен, когда опасность касалась его одного. Но ответственность за планету и своих людей - легла тяжким грузом. Особенно, когда в курсе ресурсов противника, а так же имперских методов, применяемых к виновным.
Ситуация и правда была «лучше некуда». Империя искала тайные базы повстанцев, искала и Гарм Бел Иблиса. И, по всему получалось, - вот-вот найдет. По принципу: «Зашел я как-то в песчаный краулер джаву поискать - а там целая банда тускенов. Ну и понеслось:»
Несмотря на трагичность ситуации, Бен невольно улыбнулся аналогии. Он сам лишь недавно начал понимать, сколь глубокий след оставил на нем Татуин. Истинный джедай, пожалуй, должен был сострить
