победы сделает царь — это уже не мое дело. Или напомнить вам, как Петр Алексеевич обошелся со стрельцами?
Некоторые из присутствующих побледнели. Но Сергея все эти разговоры не занимали, он молча стоял, ожидая приказа губернатора.
Апраксин мрачно уставился на карту Ингерманландии и Карелии. Наконец выдохнул, поднял голову и пронзительно посмотрел на Сергея:
— Пускай у меня нет войска — я не допущу, чтобы Любекер с триумфом вступил в Петербург. Мне сообщили, что азиатские конники, над которыми вам поручено командование, стоят у Крапивно. Сегодня же отправляйтесь туда и выдвигайтесь в Карелию. Солдатам Любекера противостоять насколько это возможно: уничтожайте патрули, не пропускайте подкрепление, перехватывайте обозы, делайте ночные вылазки — короче, сделайте все, чтобы их задержать. Нам нужно продержаться до прихода Горовцева.
Сергей едва удерживался, чтобы не сказать губернатору, что горсточка степняков — это не то войско, которое способно противостоять шведам, но промолчал. Апраксин как будто постарел на несколько лет, под глазами залегли тени — он отлично понимал всю безнадежность положения. Поэтому Сергей только отдал честь и сказал с уверенностью в голосе:
— Я сделаю все, что в моих силах, ваша милость!
Апраксин знал, что шайка степных разбойников, привычных разве что к грабежам и набегам, вряд ли способна защитить город, но считал своим долгом сделать все возможное. Резким движением руки, словно прогонял муху, он отослал Сергея и тотчас же подозвал одного из адъютантов:
— Послать вестового к Горовцеву, срочно! Он должен выступить как можно скорее!
Сергей вышел, охваченный противоречивыми чувствами. Он был рад наконец-то получить отряд в свое полное подчинение, но приказ Апраксина не оставлял надежды на успех. С какой стороны ни взгляни, это выглядело чистым самоубийством. Полный мрачных мыслей, он направился прочь из дворца, как вдруг кто-то схватил его за плечо. Тарлов обернулся — перед ним стоял Степа Раскин, непривычно трезвый, глаза его горели воодушевлением:
— Господи, Тарлов, если бы ты знал, как я тебе завидую! Ты, по крайней мере, сможешь хоть что-то сделать, а мы будем сидеть в городе, как мыши в ожидании кошки. Бахадуру передай поклон — пусть бережет себя, и ты тоже, разумеется. Да хранит тебя Матерь Божья! — С этими словами он отвернулся и быстро пошел прочь, но Сергей все же заметил, как в глазах у приятеля блеснули слезы.
Сергей посмотрел ему вслед, расправил плечи и двинулся дальше. Паром перевез его через Неву, дальше он пошел пешком и через несколько минут был уже дома. Привычный запах конюшни, в которой они жили последние несколько месяцев, разбудил в нем странное болезненное чувство. Неустроенный быт часто раздражал его, и он мечтал о лучшем, и все же теперь, когда пришлось так спешно и неожиданно срываться с места, Сергею показалось, что он прожил здесь лучшую часть своей жизни.
Он сжал зубы и хотел уже приказать вахмистру собирать вещи, но вдруг заметил, что Ваня и Бахадур уже все упаковали. Они сидели за столом и с тревогой глядели на него, ожидая новостей. Сергей, чувствуя свою вину, вспомнил, что так и не позаботился о денщике. После попойки в салоне мадам Ревей у него не осталось ни копейки, а жалованья до сих пор не выдали.
— Война, ребята! Сегодня мы должны быть в Крапивно и встретить там этих степных чертей. — Едва сказав это, он пожалел о неловком выражении.
На лице Бахадура удивленное выражение сменилось оскорбленным. Сергей хотел уже извиниться, но татарин молча поднялся и вышел из-за стола, не удостоив его ни словом, ни взглядом. Направившись к своей вьючной лошади, Бахадур стал возиться, увязывая седельные сумки. Сергей хотел было помочь, но натолкнулся на колючий взгляд и вернулся обратно к столу.
Ваня еще подсыпал соли ему на раны:
— Надо, Сергей Васильевич, найти хоть пару пистолетов для нашего татарского приятеля.
Сергей кивнул. Он совсем забыл об этом, а сейчас времени искать оружие для Бахадура уже не оставалось — одна надежда, что что-нибудь подходящее найдется в Крапивно. Сергей собрал личные вещи, запахнул шинель и оседлал Мошку.
— Нам пора! — сказал он скорее себе, чем своим спутникам, и вскочил в седло. Был конец февраля, холода стояли нешуточные. В такую погоду идти походом на Русь мог либо дурак, либо гений. Сергей задавал себе вопрос: кем был Карл XII? До сих пор о нем было известно, что он не проиграл ни одной битвы. Сергей надеялся только, что генерал Любекер окажется не столь удачлив, как его король.
10
Небольшая крепость в селе Крапивно могла вместить в обычное время едва ли полсотни человек. Русских там и сейчас было две-три дюжины, но вокруг стояли лагерем еще несколько сотен вооруженных людей. Потертые кафтаны, меховые шапки на головах, широкие лица с приплюснутыми носами, узкие глаза — все выдавало в них уроженцев степи. Они группками восседали на расстеленных шкурах или вязанках хвороста, брошенных прямо на снег, пили дымящийся чай из роговых чашек и передавали по кругу бутылки с водкой, жарили мясо на общем костре и ели его еще полусырым.
Деревянные дубины, копья, кинжалы, длинные ножи… Саблю имели далеко не все, но почти у каждого на седле висел лук и колчан стрел — вот и все их вооружение, ни пистолетов, ни тем более ружей видно не было.
Степняков было не больше пяти сотен, и, кажется, единственным их преимуществом были лошади. Вдобавок к верховым всадники привели с собой более сотни сменных лошадей, используя их в пути как вьючных. Тарлов задавался вопросом: что будет, если с этим отрядом ему придется выступить против шведов? Думается, что добрая половина этих воинственных сынов степей сбежит при первом же вражеском залпе.
Сирин тем временем тоже разглядывала азиатов — она различила среди них калмыков, башкир и нескольких татар. На нее воины произвели лучшее впечатление, чем на капитана. Эти всадники сражались, сохраняя холодную голову. И даже если они старались не допустить чрезмерных потерь, трусами они не были никогда. Манера русских вести войну была им глубоко чужда — организованному наступлению они предпочитали действие небольшими группами.
На вновь прибывших азиаты почти не обращали внимания. Солдаты в крепости реагировали куда живее — едва Сергей въехал за ограду, из ближайшей избы выскочил офицер и подбежал к нему:
— Надеюсь, вы прибыли избавить нас от этих разбойников?
Сергей в знак приветствия отдал честь:
— Сергей Васильевич Тарлов. Прибыл по поручению князя Апраксина принять командование вспомогательным отрядом.
— Слава богу, наконец-то вы их отсюда уведете! Их прислали сюда, не поставив меня в известность, и никакого снабжения, представьте себе! Это было ужасно! Эти разбойники увели всех коз у местных крестьян, а бабам пришлось укрываться от них по лесам — это теперь-то, посреди зимы. Я уже всерьез стал подумывать, не пустить ли в ход оружие, чтобы их утихомирить, но их вдесятеро больше!
Офицер, казалось, был счастлив наконец-то излить накопившуюся досаду, но Сергей сочувствия не проявил. В конце концов, именно начальнику местного гарнизона следовало бы позаботиться о продовольствии, а не позволять этим дикарям добывать еду самостоятельно. Крестьяне бы так или иначе лишились скота, но зато обошлось бы без крови и насилия.
Майор возмущенно засопел и принялся объяснять, что иметь дело со степняками не привык:
— Не знаю, о чем думал царь, когда пригнал на Русь этих дикарей. По мне, так уж лучше шведы.
— Могу себе представить! Если швед изнасилует русскую, так детишки все равно будут родные, а родится татарчонок или калмык — все узнают, что бабу осрамили. — Сергей недобро усмехнулся и посмотрел на Бахадура. А если он девку обрюхатит, никто и не догадается, что ребенок от татарина, пронеслось у него в голове.
В мундире Сирин выглядела совсем по-русски, так что о происхождении догадаться было почти невозможно. К тому же и говорила она чище и правильнее, чем большинство крестьян, разве что
