когда Канагари расскажет о произошедшем другим троллям, таких войск не останется ни у остальных кланов, хоть гуланских, хоть тарсачьих, ни в Княжествах. А людей с орками в тамошние чащобы и болота я сама отправлять не намерена и другим не посоветую. Теперь ясно, куда можно деть планы, разработанные грашградскими стратегами?
— Охотно тебе верю, момбацу сама Тимашара, — голос Усоя стал скрежещущим. — Однако хочу напомнить, что мы никогда не рассматривали те планы как нечто, планируемое к реализации. Ты же знаешь, военные просто обожают фантазировать даже на самые нереальные темы.
— Мы помним, момбацу сан Усуй, — сладко пропела Кимица, потягиваясь. Первая Смотрящая поднялась и широко зевнула. — Разумеется, мы помним. И что инициировал разработку тех планов твой двоюродный брат, тоже не забудем. Но сейчас я лично намерена отправиться спать. Завтра предстоит тяжелый денек, и я хочу иметь незамутненную голову. Спокойной ночи, момбацу сан Усуй.
И в сопровождении Тимашары она покинула ложу.
Что-то опять щелкнуло, и свет под потолком принялся медленно тускнеть. Первый гэнро нехотя поднялся и осторожно провел пальцем по изорванному тролличьими когтями бархату барьера. Потом философски пожал плечами, сунул руки в карманы пиджака и вышел вслед за остальными. Как бы ни язвила Кимица, не изменилось ровным счетом ничего. Он не идиот, чтобы хоть на секунду помыслить о реальном военном конфликте с государством, возглавляемым Благословенными. Особенно — памятуя о Трехгорном перевале.
Несколькими мгновениями позже в пустом зале окончательно погас свет.
— Ну и как я теперь должна его чинить? — горестно спросила сидящая на скамье Карина, пальцами пытаясь свести края разреза на рукаве. Она все еще тяжело дышала — ее проекция добросовестно отрабатывала признаки сильной усталости — и потому фразы получались отрывистыми. — Либо заметный шов останется, либо рукав целиком менять…
Яна с Семеном, стоящие перед ней, переглянулись.
— А зачем чинить? — спросила Яна. — Сотри и сделай новую, по тому же шаблону. Или тебе фантома жалко?
— Да, действительно… — Карина перестала ощупывать рукав и посмотрела на четыре блестящие тоскалы, лежащие на скамье рядом с ней. — Все никак привыкнуть не могу. Рис, зачем ты настоящие мечи притащил? Откуда ты их вообще добыл? Фантомы? В местной бутафорской такие наверняка не водятся.
Мимо их ниши прошли, тихо разговаривая, несколько человек в одежде рабочих сцены, и хотя они демонстративно не смотрели в их сторону, уже включившую монитор Карину мазнуло чесоткой от направленного на нее внимания. Да вы не поверите, ребята, как я сама себе сейчас удивляюсь….
— У бутафорских вес и баланс не тот. Ты не смогла бы работать с ними как следует, и со стороны было бы явно заметно, что это фанера с фольгой. А нам требовалось показать реальные навыки.
— Кому требовалось показать?
— Нашему шансу. Зеленому и чешуйчатому. Погоди, из занавеса выпутается… да вот и он.
Тролль возник возле ниши бесшумно, словно и не носил на ногах здоровенные армейские ботинки с металлическими (для защиты от собственных ножных когтей) носками. На всю троицу он взглянул сощуренными до узких щелочек глазами так, словно впервые их видел.
— Момбацу сан Панариши… — в его голосе явно добавилось шипящих ноток. — Нет, не так. Мастер, я потрясен. Я не первое десятилетие веду по Пути, но такой отточенной демонстрации техники не видел ни разу. Тем более — со стороны людей.
— Я не веду по Пути, сан Канагари, — качнул головой Семен, разворачиваясь к нему. — Я давно утратил вкус к драке. Да и времена изменились — рукопашный и мечной бой давно стали лишь пустым развлечением.
— Однако Народ хорошо помнит совсем иные времена. Времена, когда Путь Превосходящих боролся с Путем Старших Братьев — и победил бы, если бы не вмешательство человека. Ведь только тот человек сумел склонить чашу весов в нужную сторону? Да, Серый Князь?
Семен замер ледяной статуей.
— Серый Князь умер двести тридцать лет назад, — после секундного замешательства отрезал он. — А мертвые не воскресают.
— Когда как. Мой отец рассказывал мне — а ему рассказал мой дед, Хлаш Дэрэй, который видел своими глазами — как в один прекрасный день почти два с половиной века назад воскрес Хол-аз-Гуштым, Колесованный, который тоже умер за двести с лишним лет до того. Не просто умер — погиб, распятый на колесе, под дубиной палача при большом количестве свидетелей. И если он воскрес тогда, почему бы ему не ожить снова? Особенно с учетом сегодняшней подсказки госпожи Яны? Мы — Народ, Серый Князь. Нам, в отличие от людей и орков, ведомо, что в мире скрыто многое, ускользающее от поверхностного взгляда. Нужно лишь уметь смотреть.
— Вот как? — Семен медленно шагнул к нему.
В позе Канагари что-то неуловимо изменилось. Тролль превосходил ростом Семена в полтора раза, но сейчас казалось, что он, как почтительный ученик, низко склонился перед мудрым учителем. Семен заглянул ему в глаза — и резко отвернулся.
— Как умер Хлаш? — глухо просил он.
— Дед погиб в горах, сорвавшись с кручи, в шестьсот сорок восьмом. Из-за последствий старой травмы у него почти перестали сгибаться колени, и он не удержал равновесия. Но он еще успел увидеть, как окончательно оборвался Путь Превосходящих.
— Вот как… — лицо Семена закаменело. — Понятно. И что ты собираешься делать сейчас, воин Канагари из клана Дэрэй?
— Ты знаешь, что по указанию Великого Скотовода разработаны планы военного захвата некоторых территорий?
— Да.
— Они базируются на использовании бойцов Народа в качестве основной силы для войны в «зеленке». Просчитано, что если посылать туда людей, потери окажутся неприемлемыми и приведут к серьезным политическим последствиям. Мы могли бы пройти сквозь твои отряды как нож сквозь масло — но мы не станем так поступать. Народ не повернется против тебя, Холл-аз-Гуштым. Даже если забыть про твои старые заслуги, мы не настолько глупы, чтобы противостоять тебе лично.
— Отрадно слышать, — слабо улыбнулся Демиург. — Спасибо, Канагари. Мне хотелось бы числить Народ в друзьях, а не во врагах. Но не повредит ли отказ вам? Тебе лично?
— Бойцы Народа никогда не являлись наемниками. Мы — союзники со своей собственной волей. Не в первый раз мы откажемся подчиняться неразумным планам. Мы уже давно объяснили людям, что не воюем друг с другом. Мы — полицейские, охранники и защитники, не штурмовики. Даже если мы оказываемся среди враждующих человеческих группировок, друг с другом мы не сражаемся. Поэтому Граш и Княжества всегда дрались друг с другом без нашего участия. Если им захочется связаться с вами — мы точно так же отойдем в сторону. Могу я задать тебе вопрос, Серый Князь?
— Серый Князь давно мертв. Меня зовут Панариши, Канагари. Что ты хотел спросить?
— Дед упоминал, что ты знаешь про Драконий Камень. Что ты знаешь, как его восстановить.
— Хлаш сказал, что я знаю, где Драконий Камень? — брови Семена поражено поползли на лоб.
— Нет. Он говорил, что ты знаешь, как его восстановить.
— Вероятно, он меня неправильно понял. Я действительно знаю, что такое Камень. Но его невозможно вернуть, Канагари. Он изъят и ликвидирован много столетий назад, еще до того, как в ваш мир пришел Майно. Его вообще никогда не существовало в том виде, в каком он сохранился в легендах.
— Неважно, — тролль пожал плечами. — Панариши, он по прежнему нам нужен. Нет, он нужен нам гораздо сильнее, чем раньше. Без него мы вынуждены пропускать детей через жестокое сито отбора — и убивать не справившихся. Без него нам приходится всю жизнь держать себя под жестким волевым контролем, чтобы побеждать свою звериную натуру. Нам не остается иного выхода, кроме как становиться солдатами, другого наше воспитание просто не допускает. Не учеными, не инженерами, даже не землепашцами или ремесленниками — солдатами. Но людям больше не нужны могучие бойцы.
