пришедшая вместе с этой затеей, приятно щекотала нервы.
Возможность отдать долг человеку, спасшему жизнь Лэнгу, была лишь одной из причин ввязаться в это дело.
И Герт это знала.
Порой он думал, что ему хочется провести остаток жизни с нею лишь потому, что он не решается позволить кому-либо еще узнать, каков он бывает, когда дает себе волю.
— Мне это куда важнее, чем полиции, к тому же у меня неоплаченный долг перед Доном.
Герт пожала плечами: она не поверила ему, но и спорить не желала.
— Как скажешь. Ну, и что дальше?
Лэнг посмотрел на часы.
— До обеда еще несколько часов — до обеда по испанскому времени. Я хотел бы вернуться в дом Дона и попробовать разобраться с бумагами, полученными от инспектора. И еще разочек взглянуть на картотеку.
Дорога пешком до дома на Калье Колон заняла у них меньше пяти минут. Вроде бы никто за ними не следил.
— Кто там? — послышался из динамика домофона голос Джессики. — Так что вам сказали в полиции? — воскликнула она, как только открылись ворота.
— Что они не знают ровным счетом ничего, — ответил Лэнг.
— И что наша помощь им не требуется, — добавила Герт.
Железные ворота закрылись за ними.
— Инспектор, тип по имени Мендесо, отдал нам компакт-диск и бумаги, полученные отсюда. — Он вручил Джессике коробку с бумагами. — Диск я хотел бы оставить.
Она первая направилась к дому.
— Конечно. Вам удалось посмотреть фотографии?
Не сговариваясь, они сели в те же самые кресла, которые каждый из них занимал утром.
Лэнг вынул другой конверт; в отличие от первого, большой и пухлый.
— Я даже распечатал их. Посмотрите, нет ли здесь чего-то, что вам знакомо.
Джессика внимательно изучила все снимки и вновь сложила их в конверт.
— Старинное старое здание и какой-то парень в военной форме. Понятия не имею, для чего все это могло понадобиться папе.
Разочарованный, но нисколько не удивленный, Лэнг поднялся.
— В кабинете или в рабочей комнате, не знаю, как вернее сказать, вашего отца была небольшая металлическая картотечная коробка. Нельзя ли еще раз посмотреть на нее?
Джессика тоже встала.
— Конечно.
В кабинете Герт и Лэнг разделили карточки поровну — от «А» до «М» и от «N» до «Z». Они оставались такими же загадочными, какими показались на первый взгляд: имена, возле некоторых из них адреса и телефонные номера. Лэнг и Герт начали читать имена вслух. И после каждого Джессика качала головой.
— Блэйк, Дэвид. Похоже, что из Нью-Йорка, — сказал Лэнг, вынув очередную карту. И снова Джессика покачала головой.
— Никогда не слышала о таком.
— Блюхер, Франц. Гейдельберг.
— И о нем не слышала.
Лэнг поднес карточку поближе к свету, чтобы прочесть приписку в самом низу.
— Скорцени…
Она качнула было головой, но тут же остановилась.
— Повторите, пожалуйста.
— Скор-це-ни, — по слогам прочитал Лэнг.
— Это он!
Оба — и Лэнг, и Герт, — вскинули головы.
— Кто? — спросили они в один голос.
— Тот человек, о котором папа писал книгу. Во всяком случае, один из них. Немец. Во время войны он был какой-то крупной шишкой.
— Ну, а как насчет Франца Блюхера? — поинтересовался Лэнг, и Джессика снова покачала головой.
— Нет, ничего не вспоминается.
Герт подошла и заглянула через плечо Лэнга.
— Лэнг, ты сказал, что пользовался такими карточками, когда готовил рефераты, и на каждую записывал какой-то факт.
Рейлли уже не помнил, когда рассказывал об этом, но, очевидно, такой случай был.
— Да, именно так я и работал. Это потом появились компьютеры, и такие записи стали не нужны.
— Предположим, что твой друг Дон вел свое исследование так же, по старинке.
Лэнг никак не мог понять, к чему она клонит.
— Хорошо, предположим.
— Что, если… — Она вернулась к своей кучке карточек, порылась в ней, вынула одну и прочла: — Скорцени, Отто. А внизу подписано — Блюхер, Франц. То же самое, что на твоей карточке, только наоборот. Предположим, что этот самый Блюхер был для Дона источником информации о Скорцени…
— Или наоборот, — возразил Лэнг.
На сей раз уже Герт покачала головой.
— Мне кажется, что нет. Джессика ведь сказала, что ее отец писал о Скорцени. Кроме того, на карточке Скорцени нет адреса.
Что тут скажешь? В ее словах был смысл. Или, по крайней мере, не меньше смысла, чем в любой другой теории.
— Ладно. Теперь, позвони, пожалуйста, по номеру, указанному на карте.
Герт вложила карточку в коробку.
— Лэнг, это твое развлечение. Ты и звони.
— Если мне не изменяет память, когда я в прошлый раз смотрел на карту, Гейдельберг находился в Германии.
И еще я, кажется, припоминаю, что ты вроде как говоришь на этом языке.
Герт картинно вздохнула и взглянула на Джессику с тем же выражением, с каким глядела на Лэнга, когда тот допускал какую-нибудь глупую ошибку в домашнем хозяйстве — например, сыпал в посудомоечную машину порошок для стирки, из-за чего весь пол в кухне покрывался слоем пышной пены. Или еще какие-нибудь вещи, на какие способен только дикий, неприрученный мужчина.
— Вот телефон, — указала Джессика.
Но Герт извлекла из своей необъятной сумки трубку мобильника. Лэнг узнал модель, распространенную в Управлении. Этот телефон был способен обеспечить связь везде, за исключением разве что плавучих льдов Арктики или Антарктического материка. Лэнг видел, как она набрала три цифры — код страны, — а затем номер. Потом она, судя по времени, выслушала три или четыре гудка, назвала имя Дона, свой номер и прервала вызов. Судя по всему, герра Блюхера или не оказалось дома, или он не захотел снимать трубку.
Герт убрала телефон в сумку.
— И что дальше?
Лэнг указал на пачку бумаг, полученных от полицейского инспектора.
— Думаю, стоит разделить их и посмотреть. Вдруг что-нибудь найдем.
Менее чем через минуту Джессика подняла голову.
— Одни только списки. Вот перечень книг, а на этом листе географические названия. Ничего важного для нас.
