«Порше», в котором в момент взрыва должен был находиться именно он.
Не поворачиваясь, Герт обняла его рукой за талию.
— Неужели они снова взялись за свое?
Слово «они» могло означать только «Пегас», международный преступный картель. Именно с этой организацией Лэнг вступил в поединок год назад.
— Сомневаюсь, — негромко сказал он, не в силах оторвать взгляд от постепенно слабеющего огня. — Они знают: случись что со мною, их деятельность будет выставлена на всеобщее обозрение.
Год назад он заключил соглашение с дьяволом. Открытие тайны «Пегаса» погубило бы организацию, но, вместе с нею, разрушило бы жизнь немыслимого количества ни в чем не повинных людей. Единственным разумным компромиссом оказался шантаж, позволивший Лэнгу создать фонд в память двух жертв «Пегаса».
Когда Герт и Лэнг возвращались домой, их провожали вопли аварийной сигнализации. Об обеде они, естественно, напрочь забыли.
Лэнг нисколько не удивился, когда через сорок пять минут в дверь позвонили. В коридоре стоял худощавый чернокожий человек в изрядно промокшем костюме.
Лэнг распахнул дверь.
— Прошу, детектив Морз. Я ожидал вас.
Это был тот же самый детектив из управления полиции Атланты, расследовавший год назад покушение на жизнь Рейлли. Не справившись с жертвой, убийца спрыгнул с балкона, не позволив Лэнгу схватить его. Тот хорошо запомнил медленную и не слишком грамотную речь этого полицейского, свойственную многим его соплеменникам и нисколько не соответствующую живому и проницательному уму.
Детектив осмотрелся вокруг, кивнул Герт.
— Добречер, мэм, — и, опять повернувшись к Лэнгу, снова кивнул. — Я тоже ожидал, что вы снова будете тута. Так и кажется, что как убьют кого, или несчастье какое случится, вы, миста Рейлли, тут как тут. Не хотите как-нибудь объяснить, что происходит?
— Вероятно, так получается.
Морз покачал головой.
— Вижу, все умничаете. Клянусь, я уже закинул начальству удочку, чтобы меня перевели из убойного отдела в отдел нравов. Вы один мне всю статистику портите. Скажите, ну почему я не удивился, когда мне сказали, что взорвана именно ваша машина?
— Наверное, вы обладаете даром предвидения. Надо вам попробовать поиграть в лотерею.
— Я скажу, что вытянул счастливый билет, если узнаю, что никогда больше вас не увижу. А теперь, мистер Рейлли, почему бы вам не рассказать мне, с чего кому-то понадобилось таким вот образом взрывать дорогой автомобиль и вас вместе с ним?
Лэнг пожал плечами.
— Может быть, я оторвал дверь от чьего-то «Мерседеса», когда проезжал перекресток.
Морз посмотрел вокруг и выбрал кресло.
— Присядьте, мистер Рейлли. Я, пожалуй, задержусь у вас до тех пор, пока не получу несколько четких ответов.
Лэнг сел.
— Я знаю только то, что мы с Герт собирались в ресторан. Я умудрился промокнуть под дождем и пошел домой, чтобы переодеться. Герт дала ключи парню, чтобы он пригнал мою машину. А потом — ба- бах! — Лэнг нахмурился. — Вряд ли я вообще был знаком с этим беднягой, который погиб.
Морз взглянул на Герт, как будто ожидая подтверждения сказанного, и вновь обратился к Лэнгу:
— После того как мы расстались в прошлом году, мистер Рейлли, я кое-чего разнюхал. Вы сказали мне, что служили в «Котиках» и вышли в отставку. Оказывается, нет. Вы служили в каком-то шпионском заведении.
— Мы, шпионы, редко говорим правду.
Морз вздохнул.
— Знаете, мистер Рейлли, что я надумал? Я надумал, что вы когда-то наступили на ногу какому-то еще шпиону, и он теперь пытается свести с вами счеты. На вашем месте я рассказал бы все, что знаю, чтобы вас можно было защитить.
— Защитить? От кого?
— От того или тех, кто взорвал ваш автомобиль с этим бедным мальчишкой.
— И кто же меня будет защищать? «Кистоунские копы», как весь город зовет нашу полицию? Те самые герои, не постеснявшиеся вытащить — в самом буквальном смысле! — хрупкую женщину, слишком замешкавшуюся возле тротуара в аэропорту, из машины и швырнуть ее на асфальт? Они не могут обеспечить безопасность даже на улицах, где прохожие то и дело попадают под пули. Конечно, находиться под защитой атлантской полиции, может быть, и забавно, но опасности это не убавит, если не прибавит. Нет, детектив, спасибо вам от всей души, но — нет, нет и еще раз нет. Если бы мне предложили инспектора Клузо[13], я, может быть, еще и подумал бы. Ну, а сверх того мне нечего вам сказать. Я больше ничего не знаю.
Детектив поднялся и уставил палец в грудь Лэнга.
— Подумайте-ка, мистер Рейлли. В прошлом году вам удалось выкрутиться. Нынче — не удастся. Может, если мы с вами съездим в город, память у вас прочистится?
Лэнг улыбнулся.
— Сомневаюсь, детектив. И еще больше сомневаюсь, что вам будет приятно объясняться с федеральным судьей, почему вы арестовали меня без малейших на то оснований.
Морз без возражений позволил проводить себя к выходу.
Когда он ушел, Герт и Лэнг уставились на закрывшуюся дверь.
— Если не «Пегас», — сказала Герт, — то кто?
Лэнг щелкнул засовом.
— Вероятнее всего предположить, что те же самые люди, нанявшие тех двоих громил в Севилье.
— Но КТО они?
— Хороший вопрос. Посмотрим, что известно гейдельбергскому человеку[14].
Вопроса о том, стоит ли помогать в поисках убийц Дона Хаффа или нет, больше не было. Участие в расследовании больше не было услугой дочери старого друга. Дело стало по-настоящему личным. Кто-то попытался разложить Лэнга на атомы, и вряд ли следовало надеяться, что он (или они) успокоится после неудачной попытки. Дважды за ночь Рейлли просыпался, вылезал из кровати и проверял на входной двери сложные замки, которые должны были преградить путь даже опытному грабителю. Но если кто-то попытается к нему забраться, думал он, вряд ли это будет обычный уголовник. Пожалуй, впервые в жизни Лэнг вынул «ЗИГ-Зауэр» из ящика и положил его на столик возле кровати.
Глава 8
Сидя за столом у себя в кабинете, Лэнг разбирался в груде писем, пытаясь выстроить их в порядке хоть какой-то очередности. Приклеенные к ним розовые стикеры напоминали о необходимости с кем-то связаться, но совершенно путали всю работу. Загудел динамик, и Сара из приемной сообщила:
— Звонит Герт по первой линии.
