Лэнг повернулся вместе с креслом, и перед глазами через стеклянную стену развернулся прекрасный вид на центр Атланты.
— Слушаю, мэм.
— Я дозвонилась до Франца Блюхера.
Сперва Лэнг растерялся, но тут же вспомнил, о ком идет речь.
— Отлично. Ну и чем он может нам помочь?
Последовала секундная пауза, пока Герт соображала, как лучше изложить свои новости.
— Он не стал разговаривать со мной. Я сказала, что звоню по просьбе друга Дональда Хаффа, и он бросил трубку. Я набрала номер еще раз, и он потребовал, чтобы я никогда больше ему не звонила.
Лэнг поднялся и рассеянно уставился на пешеходов, похожих с такой высоты на муравьев.
— Что же ты ему такое сказала, что он?..
— Ничего. Только то, что ты сам только что слышал.
— Значит, нам известно только то, что он не хочет нам помогать.
— Нет, — возразила Герт, — мы еще знаем, кто он такой. Я пробила его по Гуглу.
Лэнг усмехнулся.
— Да ты что?! Или, может быть, по «расширенному Гуглу»?
«Расширенный Гугл». Он появился уже после того, как Рейлли оказался жертвой «мирных инициатив» и вышел в отставку, покинув сообщество разведчиков. Лэнгу было известно о новых возможностях по сбору фактов, открывшихся перед Управлением. Подчас случайная или намеренная утечка информации о каком-нибудь из ведущих актеров мировой сцены вызывала такой рев в связи с нарушением неприкосновенности личной жизни, что тот же самый «анонимный источник» поспешно перекладывал свое открытие на плечи «веб-сайтов» и поисковых систем, доступных самой широкой публике. Не добавляя, правда, что добраться до этой информации широкая публика сможет, если дополнительно выложит еще с миллиард долларов за компьютерную систему, возможности которой столь велики, что просто не поддаются точному измерению. Примерно так же, как расстояние до края вселенной, если измерять его в милях. Сведения, которые порождали скандалы, вызывавшие наибольший шум, как правило, добывались в ходе проводимого в глобальном масштабе прослушивания связи. Управление обладало возможностью слушать все некабельные электронные передачи, какие только велись в мире. Телефонные, компьютерные — любые. Что же до «расширенного Гугла», то единственным ограничением для него являлось только количество трудовых ресурсов, позволяющих перевести, прочитать и проиндексировать информацию. Лэнг нисколько не сомневался в том, что Герт знала, как ввести пароль, позволяющий перешерстить самую большую базу данных персональной информации из всех, какие только существуют на земле. И, возможно, во всей галактике.
— Обошлось без этого, — ответила Герт. — Он университетский профессор, опубликовавший много статей и монографий.
Ученый, не желающий говорить… Оксюморон какой-то.
— И в какой же области он работает?
— Изучает войну, Вторую мировую.
Вполне логично — ведь и Дон писал о ней.
— Что еще ты знаешь?
— Он на пенсии. Его отец был журналистом, умер в Берлине в 1945 году.
— И это все, что нашлось в Гугле?
— Ну, почти все.
Какая-то мысль крутилась на самом краю сознания Лэнга, словно мотылек вокруг горящей лампочки.
— Джейкоб с ним знаком, — сказала Герт. — Профессор беседовал с ним, когда собирал материал для книги об Освенциме, где погибли родители Джейкоба.
Ну да, конечно. Умудрившийся выжить во время Холокоста Джейкоб Аннулевиц.
Джейкоб переехал в Израиль, поступил на работу в «Моссад»[15], в этом качестве переехал в Англию и получил британское гражданство. Выйдя в отставку, он непонятно почему решил остаться в дождливой и туманной Британии, а не вернуться под благодатное солнце Восточного Средиземноморья. Если уж говорить откровенно, он выбрал себе вторую профессию — лондонского адвоката-барристера, служившую прикрытием для первой и главной. Пока Лэнг работал в Управлении, их с Джейкобом дороги часто пересекались. После этих встреч осталось не только профессиональное уважение, но и настоящая мужская дружба. Год назад Джейкоб, вместе с Герт, оказал Лэнгу неоценимую помощь в борьбе против «Пегаса».
— Ты звонила Джейкобу? — спросил Лэнг, почувствовавший укол ревности оттого, что Герт, минуя его, общалась со старым другом.
— Я говорила с его женой, Рейчел…
— Которая наверняка взяла с тебя обещание, что когда мы попадем в Лондон, то придем к ним обедать.
— Да. А откуда ты знаешь? — не сумев скрыть удивления, спросила Герт.
Кулинарные способности Рейчел давно уже получили легендарную известность во всем разведывательном сообществе. Многие сходились на том, что можно было бы с помощью одной лишь угрозы накормить приготовленными ею блюдами развязывать языки самым упорным пленникам — жаль, что Женевские конвенции не позволяют такой жестокости. В последний раз, пообедав у них в гостях, Лэнг получил несварение желудка, доставившее ему жестокие мучения.
— Научен догадываться. А Джейкоб что-нибудь сказал тебе?
— Рейчел подтвердила, что Джейкоб знаком с Блюхером. Не сказать чтобы близко, но все же. Джейкоб сам позвонит и выяснит, согласится ли Блюхер встретиться с нами.
Глава 9
Берту Сандерсу нравилась его работа.
Авиалиниям давно уже приходилось, чтобы не обанкротиться, считать все бумажные салфетки, используемые пассажирами. Акционеры готовы были то по одной, то по другой причине оторвать головы руководителям. В корпусах некогда столь высокомерных предприятий индустрии воздушной перевозки пассажиров, как гиены, выли в бессильной злобе профсоюзы. Компании выделяли на рейс меньше булочек, чем было продано билетов, и подавали пассажирам давно уже не бесплатные коктейли, состоящие в основном из воды, ссылаясь на необходимость экономить для выплаты в будущем пенсий своим служащим.
И ничего из этого Берта не касалось.
Больше не касалось.
Он принял далеко не щедрое предложение авиалинии о досрочной отставке (сейчас этот поступок многие воспринимали как жалкую попытку сохранить себе пенсию). А потом он поступил работать первым пилотом в «Фонд Хольтов», летал на его большом «Гольфстриме V» и следил за тем, чтобы самолет был готов в любое время вылететь куда угодно. Да, платили здесь несколько меньше, чем на авиалинии, зато была гарантия занятости, это уж не сомневайся. Фонд имел под миллиард долларов ежегодного дохода, и никаких тебе профсоюзов. И самая большая шишка, адвокат по имени Рейлли, как правило, не совал нос в летные дела, в отличие от заправил той могучей авиалинии, где прежде работал Берт, уверенных в том, что в самолетах они разбираются куда лучше, чем те парни, которые на них летают.
