вероятно, этот раритет достался ему от отца. Прежде чем они успели поздороваться, дверь вновь открылась, и пристав известил о появлении судьи Карвер. Судья деловито кивнула, бросила всем: «Доброе утро», села на свое место и раскрыла папку. Стенографистка заправила бумагу в машинку.
Примерно через минуту судья подняла голову:
— Мы собрались сегодня на досрочное слушание, чтобы рассмотреть по просьбе обвиняемого его заявление об отклонении доказательств, особенно в отношении марихуаны, предположительно обнаруженной на земле, принадлежащей обвиняемому. Я правильно изложила суть вопроса?
Ал Силверстин, вот как его зовут, прокурор из Атланты, вспомнил Лэнг, поднимаясь на ноги.
— Да, ваша честь.
Силверстин вскочил на ноги раньше, чем Лэнг успел сесть:
— Перед тем как мы начнем, ваша честь, обвинение ходатайствует об отмене повестки, направленной агенту ФБР, и повестки duces tecum[42], касающейся определенных, не подлежащих разглашению документов Бюро.
Действительно ли на губах судьи мелькнула улыбка или Лэнгу только показалось?
— Я хорошо знаю, что в Бюро нет документов, которые подлежали бы разглашению, мистер…
— Прошу прощения, ваша честь. Силверстин.
— Да, мистер Рейлли, действительно, какая связь существует между расследованием, которое проводит Бюро по борьбе с наркотиками, и ФБР?
Лэнг не собирался раньше времени раскрывать карты и давать обвинению возможность подготовиться к обороне и контратаке:
— Обвиняемый уверен, что это станет очевидным во время слушания.
— Но, ваша честь, — запротестовал Силверстин, — наше возражение против того, чтобы позволить мистеру Рейлли устроить весь этот цирк… то есть следовать его плану, как раз и заключается в том, что и вызванный свидетель, и запрошенные материалы не имеют отношения к делу, а оглашение информации может повредить проводимому расследованию.
Судья Карвер задумчиво прикоснулась к губам кончиком авторучки:
— Сегодняшние слушания, мистер Силверстин, проходят без участия присяжных. У вас будет возможность указать на особенно щекотливые места. Если же вы сочтете необходимым, я могу засекретить стенограмму.
Силверстин стремился явно не к этому, но он был опытен и не собирался испытывать терпение судьи.
— Хорошо, ваша честь, — устало бросил он, опускаясь на свое место.
Подача в пользу защиты.
Судья посмотрела на Лэнга:
— Мистер Рейлли, у вас будут какие-нибудь заявления?
— Нет, ваша честь, но, возможно, такая необходимость возникнет в ходе слушания.
— Хорошо. Приступайте.
Лэнг положил руку на плечо Ларри.
— Мы вызываем мистера Ларри Хендерсона.
Ларри неуверенной походкой подошел к месту для свидетелей, ссутулившись, поклялся говорить правду и опустился в кресло так осторожно, будто там была не мягкая набивка, а шипы.
Лэнг задал обязательные вопросы об имени и месте жительства, а потом осведомился:
— Помните ли вы что-нибудь необычное, что произошло в течение последней недели перед тем, как вас арестовали?
Ларри кивнул:
— Угу.
— Говорите, пожалуйста, «да» или «нет», мистер Хендерсон, — мягким тоном посоветовал Лэнг. — Стенографистка не может записать в протокол ни «угу», ни кивок.
— Виноват. Да, помню.
— И что именно тогда случилось?
— На мою землю забрел один парень, сказал, что ищет, дескать, какого-то особенного дятла.
— Любитель природы?
— Ну да, я так и подумал. С биноклем и всем таким.
— В бинокль он мог хорошо осмотреть ваши владения, верно?
Лэнг не ждал ответа. Как он и предвидел, Силверстин тут же вскочил:
— Протестую! Он предлагает свидетелю сделать предположение.
Еще одна подача, а может быть, и очко в пользу защиты. Протест только усилит впечатление от бинокля.
— Протест принят. Мистер Рейлли, постарайтесь избегать вопросов, на которые свидетелю придется давать предположительные ответы.
— Да, ваша честь. — Он снова обратился к Ларри: — Вы видели его когда-нибудь прежде?
Ларри покачал головой.
Лэнг указал рукой на стенографистку. Ларри тяжело вздохнул:
— Простите. Никогда в жизни не говорил в суде. Нет, до того я его не видел.
— А после?
Ларри удивленно посмотрел на него, не понимая, что за игру ведет адвокат:
— В коридоре.
— В коридоре? — повторил Лэнг, театрально понизив голос, как будто не веря своим ушам. — Здесь?
— Ну да, за дверью.
— Ваша честь, мы вызвали повесткой специального агента Курта Виднера. Нельзя ли попросить пристава пригласить его в зал?
Судья кивнула приставу.
Силверстин вскочил, решив предпринять последнюю попытку:
— Ваша честь, я вынужден повторить свой протест. Как я уже заметил, это расследование ведет УБН, а не ФБР…
—
Виднер вслед за приставом вошел в зал. Сегодня он был не таким розовощеким и приветливым, как во время предыдущей встречи с Лэнгом.
— Дык это ж он! — воскликнул Ларри, указывая пальцем. — Тот самый парень.
— Вы уверены? — спросил Лэнг.
— Целиком и полностью, — решительно сказал Хендерсон и кивнул.
— Прошу занести в протокол, что свидетель опознал специального агента Виднера из атлантского отделения Федерального бюро расследований как человека, который якобы изучал птиц во владениях моего подзащитного за два дня до того, как тот был арестован. Можете задавать вопросы свидетелю, мистер Силверстин.
Прокурор устроил целый спектакль — долго листал бумаги, а потом объявил:
— Сейчас у нас вопросов нет, ваша честь, но мы резервируем за собой право подвергнуть мистера Хендерсона перекрестному допросу позднее.
— Я учту это. Вы намерены пригласить других свидетелей, мистер Рейлли?
— Защита приглашает специального агента Виднера. Поскольку он является правительственным служащим, мы просим у суда разрешения подвергнуть его перекрестному допросу.
— Разрешаю.
Если Ларри просто волновался, то Виднер шел к свидетельскому месту с такой неохотой, будто ему предстояло взойти на виселицу.
После предварительных вопросов для протокола об имени и месте работы Лэнг перешел к делу:
— Вы увлекаетесь орнитологией, агент Виднер?
— Иногда. — Ответ прозвучал резко, почти враждебно — именно так, как хотел Лэнг.
