Он вновь попытался заглянуть в душу юнца, и вновь безуспешно. Психическая стена, которую тот воздвиг, была непроницаемой и лучше любых слов говорила о его поистине редких талантах. Неужели Палпатин смог каким-то образом загнать Силу внутрь себя – точно так же, как и Плэгас в молодости скрывал свое могущество?
– Разумеется, я понимаю, – промолвил он наконец.
– Но… когда вы были молоды, вы подвергали сомнению свои желания, особенно когда они шли вразрез со взглядами окружающих?
В глазах юноши читался вызов, и сит с готовностью принял его:
– Я никогда не задавался вопросами, почему так, а не иначе, и что будет, если я совершу то или это. Я поступал так, как сам считал нужным.
Палпатин откинулся на спинку водительского кресла, как будто тяжелый груз только что упал с его плеч.
– Кто-то должен делать то, на что другие не способны, – заговорщицки добавил Плэгас.
Палпатин молча кивнул.
Плэгасу совсем не нужно было знать историю психических травм, полученных Палпатином в детстве и прививших ему скрытность и хитроумие. Единственный вопрос, который его волновал: «Восприимчив ли этот юноша к Силе?»
Двумя стандартными днями позже на Маластере – планете с большим разнообразием форм рельефа, занимавшей ключевое положение на Хайдианском торговом пути, – даже оглушительный рев толпы и тошнотворный запах выхлопов гоночных болидов не мог отвлечь Плэгаса от мыслей о Палпатине. «Капиталы Дамаска» обратились с просьбой о встрече к сенатору Паксу Тиму, и глава Протектората гранов предоставил муунам ложи на Мемориальных гонках памяти Фебоса[24]. Они прибыли непосредственно с Набу в надежде сразу же перейти к обсуждению деловых вопросов, но мысли гранов, дагов, кси-чаров и едва ли не всех прочих обитателей города Пикселито занимали в эти дни лишь гонки, да ставки на тотализаторе.
– Вы уже выбрали своего фаворита, магистр? – спросил Пакс Тим, когда два болида пронеслись мимо трибуны.
Погруженный в мысли о Набу, Плэгас ответил:
– Полагаю, что да.
Его беседы с Палпатином, казалось, открыли в юноше какой-то эмоциональный шлюз. Не успели мууны улететь с Набу, как отпрыск дворянского рода сразу же вышел на связь с рассказом о свежих планах аристократов касательно их борьбы с Боном Тапало. Плэгас внимательно его выслушал, пусть в рассказе и не было в сущности ничего нового. После того как сведения о махинациях дворян в эпоху конфликта с гунганами просочились в прессу, отец Палпатина стал проводить свои встречи за закрытыми дверями семейного поместья и запретил сыну даже обсуждать с ним предстоящие выборы. Дела Бона Тапало, напротив, пошли в гору после того, как он публично объявил о грядущем соглашении с Межгалактическим банковским кланом. Настойчивость, с которой Палпатин снова и снова связывался с Плэгасом по голопередатчику, говорила о том, что у него сформировалась некоторая привязанность к мууну и он воспринимал его не только как тайного нанимателя, но и как потенциального советчика. В лице Хего Дамаска юноша видел богатство и власть, которых не хватало дому Палпатинов. Ни секунды не сомневаясь в том, что этот молодой человек пригодится ему и после того, как планы «Капиталов Дамаска» относительно Набу осуществятся, Плэгас отнюдь не пытался расхолодить его.
– Почему среди гонщиков совсем нет людей? – спросил он Пакса Тима после долгих раздумий.
Гран небрежно отмахнулся шестипалой рукой:
– Недостаточно талантливы. Сегодня должен выиграть даг за штурвалом синего болида.
Несколько мгновений Плэгас наблюдал за гонкой. На трибунах под ним тысячи дагов, стоя на всех четырех конечностях – либо только на задних, либо только на руках, – ревели от восторга.
Плэгас находил высокую силу тяготения Маластера гнетущей, а самих гранов – и подавно. Тысячелетие назад они прибыли сюда как колонисты и с успехом подчинили себе аборигенов-дагов. Они основали протекторат, который со временем отодвинул на задний план родину гранов – Киньен – и приобрел широкое влияние в Среднем и Внешнем кольцах, став заметным игроком на арене галактического Сената.
Сидевший рядом с Плэгасом Ларш Хилл наклонился к Паксу Тиму и произнес:
– Быть может, увлечь гонками людей сможет Гардулла – на треке, который она возрождает на Татуине.
Тим негодующе гаркнул:
– Так это правда – вы спонсируете хаттшу!
– Это просто бизнес, – отрезал Хилл.
Его слова не смягчили Тима.
– Это и есть цель вашего визита – насыпать соли на еще не зажившие раны?
– Да, – сказал Плэгас без обиняков.
Три глаза-стебелька Тима повернулись к нему.
– Я не…
– Можете не прощать обиды – мы не расстроимся, – перебил его Хилл.
Тим сделал вид, что не понимает, о чем он.
– От кого вы узнали о наших интересах на Набу? – спросил Плэгас.
Гран покосился на сородичей, но те словно язык проглотили.
– От кого? – повторил Плэгас.
Тим издал полный обреченности вздох, промычав:
– На нас вышли представители компании «Подтекст» – вскоре после того, как таинственным образом исчезли несколько видных членов их правления. Тех самых, кого я повстречал в Тайнике, подозреваю.
– Они покинули Тайник в добром здравии, – заверил его Хилл.
Тим кивнул:
– Ну еще бы.
– Что было нужно «Подтексту»? – уточнил Плэгас.
Помешкав, Тим ответил:
– Известить нас о ваших операциях с плазмой.
– В надежде, что вы сможете подорвать наши усилия, предав их огласке? – задал риторический вопрос Хилл.
Гран пренебрежительно хмыкнул:
– Сперва вы заключаете сделку с Гардуллой, чтобы Татуин перешел дорогу Маластеру. Теперь вы хотите заполучить плазму Набу – вопреки вашему же предложению поднять тарифы на экспорт топлива с Маластера. Так почему бы нам не предостеречь ваших противников на Набу – учитывая, что на нашем месте вы поступили бы точно так же?
Плэгас подождал, пока он закончит, затем – пока болиды с ревом пронесутся мимо трибун, – и наконец задержал взгляд на гранах:
– Устраивая диверсии, вы вредите лишь самим себе. Протекторат мог бы извлечь выгоду из Набу, как извлечет Торговая Федерация. Но не теперь.
Пакс Тим громыхнул своими огромными ножищами по полу ложи:
– Мы не потерпим унижения! Я вновь вынужден напомнить вам, магистр: вы дали нам обещание!
Про себя Плэгас улыбнулся. Когда-то его учитель Тенебрус имел виды на гранов. Пакс Тим мог бы стать канцлером-марионеткой в руках ситов и благодаря их тонким манипуляциям совершать на своем посту ошибки, которые поставят Республику на колени. Но какое-то время назад Плэгас отказался от этой мысли и сейчас прорабатывал другие варианты.
– У нас влиятельные союзники в Сенате, – пыхтя, разглагольствовал Тим. – Мы можем запороть любой выгодный вам закон или добиться, чтобы ваши билли и неконкурентные контракты годами
