– Почему? Что произошло два месяца назад? – Сибилла взглянула на нее – Не тяни, рассказывай, видишь же, что мне интересно.
И они пошли дальше, беседуя, догоняя Лили и Софию, которые уже дошли до конца дороги и стояли перед строящимся зданием гостиницы.
– С тех пор как Национальная служба безопасности транспорта передала мне отчет, – сказала Валери. Она не собиралась говорить об этом сейчас, но начав разговор, решила, что лучше закончить его так, а затем забрать Софию и уехать.
– В бензобаках самолета была вода. Карл не произвел полной предполетной проверки самолета. Это все, что им удалось установить. Я же пытаюсь найти больше.
– Это все, что они смогли обнаружить? И больше ничего?
Валери утвердительно кивнула.
Сибилла проговорила:
– Тогда к чему тебе играть в детектива?
– Потому что я не верю их объяснениям. Слишком много осталось неясных вопросов. Вот почему я хотела поговорить с тобой.
– Не могу поверить, что ты занялась этим делом. Почему бы не бросить? У тебя же есть объяснение, чем оно тебе не годится?
– Потому что Карл считал, что кто-то умышленно повредил самолет.
– Повредил? Как мог… Откуда ты знаешь?
– Он сам сказал мне перед смертью.
– Хочешь сказать, что он считал, что кто-то налил воды в бензобаки, чтобы самолет разбился? А Национальная служба безопасности транспорта знает о подозрениях Карла?
– Я им говорила. Однако они, судя по всему, не восприняли их всерьез.
– Раз они не восприняли всерьез, то и тебе не стоит.
– Но я решила, Сибилла, отнестись к его словам серьезно.
– Не понимаю, почему? У тебя же полно других забот, не так ли? Теперь ты работаешь под Ником?
В голосе Сибиллы сквозил неприкрытый яд. «Не обращай внимания, – сказала себе Валери. – Я больше не могу разговаривать с ней». Она посмотрела мимо Сибиллы на сырую, изрытую бульдозерами землю, выкорчеванные деревья, сложенные в кучу для вывоза.
– Жаль, что тебе пришлось загубить столько деревьев.
Сибилла бросила яростный взгляд на Валери. Как смеет она критиковать? Она глубоко вздохнула и когда вновь заговорила, то голос звучал необычно ровно.
– Мне кажется, ты скучаешь по деревьям, живя в Фейрфаксе, и по тому, что осталось здесь; ведь теперь ты живешь в таком затрапезном пригороде. Почему бы тебе не заехать как-нибудь в Морган Фармс? Я с удовольствием одолжила бы тебе лошадь. Уверена, что мы смогли бы подобрать тебе по вкусу, ты могла бы покататься, пока не…
Она замолкла, увидев взгляд сверкающих глаз Валери.
– Каким бы ни был Фейрфакс, все же он не столь посредствен, как твой ум, – презрительно проговорила Валери. – И производит более приятное впечатление.
Она ушла, оставив Сибиллу стоять посередине дороги.
– Валери, я рассказываю Софии об отеле, – сказала Лили, когда Валери догнала их. – Он будет сказочным; в нем будет даже зал для балов…
– И четыре зала для совещаний, – добавила, присоединяясь к ним, Сибилла.
Она улыбалась, глядя на Валери и торжествуя, что сумела вывести ее из себя.
– Плюс пятьдесят коттеджей позади основного здания гостиницы, каждый с двумя спальными комнатами.
– Я не успела рассказать про коттеджи, – сказала Лили. – У нас будут сады и еще один небольшой пруд и множество новых деревьев. Мне так грустно, что выкопали столько деревьев, но вырастут новые, нужно лишь подождать немного. Мне нравится, что гостиница и храм расположены напротив, а вам? Преподобный Бассингтон говорит, что мы предоставим нашим гостям удобные матрацы на одном конце Мейн Стрит и утешающую религию на другом.
София рассмеялась, но потом увидела, что Лили говорила совершенно серьезно. Она посмотрела на Валери и, заметив выражение ее лица, спросила:
– Хочешь уехать?
– Да, – ответила Валери. – Я уже вдоволь насмотрелась.
– Мы могли бы вместе провести ланч, – предложила Лили. – Я могу приготовить что-нибудь у себя в доме. У меня замечательный новый дом в Кальпепере, – охотно делилась она – Сибилла хотела оставить меня у себя – она так невероятно щедра, предложив мне жить вместе с ней, – но я отказалась – хочу жить одна. Она меня поняла и помогла мне купить этот дом. Пожалуйста, поедем позавтракаем. Мне так хочется показать его вам, чтобы вы побывали у меня.
– Не сегодня, – сказала Сибилла. – Ты выступаешь с проповедями два раза в неделю; нужно готовиться.
– Ну, Сибилла, только один разок…
– Боюсь, что нет. Ты же знаешь, как тяжело тебе дается каждая беседа.
– Да, – сказала Лили потухшим голосом.
– Мы заглянем к тебе в следующий раз, – с усилием волн вставила Валери; ей так хотелось уйти, что она еле стояла на месте. – Мы позвоним тебе и договоримся о ланче.
– О да, пожалуйста, – ответила Лили, и лицо ее просветлело. – Мне было так хорошо с вами. Я мало с кем общаюсь, кроме Сибиллы. Я сильно занята, понимаете…
Они повернулись и пошли тем же путем, что пришли, по Мейн Стрит. Валери впереди, Сибилла брела позади.
– Разве у тебя нет друзей? – спросила София у Лили. – Разве ты не ходишь на свидания?
– Э… конечно, у меня есть друзья. У всех есть друзья. Но я не хожу на свидания.
– Не ходишь? Совсем?
– Нет, не могу. Руди сказал, – это человек, с которым я когда-то работала вместе, другой священник, – он сказал мне, что я должна оставаться девственницей, подавать другим пример чистоты и совершенства и чтобы проповедовать с такой духовностью, которой может и не быть, если, – она понизила голос, – я стану сексуальной. Он сказал, если я останусь девственницей, то люди не станут воспринимать меня как соперницу, они будут просто любить меня. Знаешь, ведь Господь избрал меня для жизни, не дав погибнуть, разве это не то же самое? Рука Господа спасла меня, и только Его длань может прикасаться ко мне.
София, вслушиваясь в ритмичную мелодию, звучавшую в голосе Лили, слегка поежилась.
– Возможно, – неуверенно пробормотала она, полагая, что следует хоть что-то произнести.
К церкви они подошли молча, попрощались и разошлись.
По дороге на автостоянку София покачала головой.
– Странно, – она взглянула на Валери. – С тобой все в порядке?
– Да. Выгляжу расстроенной?
София усмехнулась.
– Не то слово. Да ты готова все разнести. В первую очередь, как я понимаю, Сибиллу. Что произошло?
– Она пригласила меня к себе на ферму покататься, пообещав одолжить на время одну из своих лошадей.
– Это в твой собственный дом?
– Теперь он не мой.
– Все равно, но был твоим, и не так давно… Как же она посмела!
– Не будем о ней, София. Ты что-то хотела сказать? Что странно?
– Ах да, понимаешь, Лили. Когда в церкви она стоит на вершине этого мраморного мавзолея, называемого алтарем, то заставляет чувствовать себя нуждающейся в помощи и озабоченной, – какой, видит Бог, я порой бываю сама, – и кажется, что она способна помочь мне. Создается впечатление, что она многое понимает, и у нее есть неплохие мысли. Затем через минуту она говорит такое, что невольно
