– Я беседовала лишь с тремя членами правления, которые не входят в исполнительный комитет; мы поговорили довольно мирно. Я только задавала вопросы, никаких обвинений и, насколько мне известно, Эрл придерживался аналогичной линии. Он беседовал с Джеймсом, Ворманом и Бассингтоном. И тоже ничего от них не добился.
– Однако что-то явно напугало их, – сказал Ник. – Может быть, сам факт, что мы заинтересовались ими и задавали вопросы. Думаю, они считают, что благодаря Лили им сейчас нипочем ни один скандал. Кто поверит, что она может быть замешана во что-либо противозаконное?
– Во всяком случае не я, – сказал Лез. – А тебе удалось узнать что-нибудь от тех, с кем ты беседовала? – обратился он к Валери.
– Ничего. Уверена, они и не подозревают о том, что там происходит. Конечно, если там действительно что-то есть. Один из членов правления, профессор теологии по имени Ларс Олсен, настолько хорош, что я невольно подумала, что Сибилла специально создала его для этой роли.
– Хочешь сказать, он хороший актер?
– Нет, хороший человек. Он абсолютно верит в добродетель. Он не делает вида, что вокруг будто бы нет зла, он убежден, что зло можно изолировать и обратить в добро, если об этом позаботятся добродетельные люди и предпримут совместные действия. Если в Грейсвилле и происходит что-то странное, то он об этом не знает.
– А в то же время кое-кто из них, должно быть, гребет миллионы!
– Готов побиться об заклад, – сказал Ник, – но не стал бы, если бы мне пришлось доказывать это. Пока мы ходим вокруг да около, напридумывали кучу остроумных догадок. Но что, скажите мне, со всем этим делать? Мы не можем выходить в эфир с инсинуациями.
– Итак, у нас нет репортажа?
– Пока нет. И, честно говоря, не вижу что будет.
– Вот черт, – Лез украдкой бросил взгляд на Валери, – паршивое дело.
Валери разглядывала пикетчиков, маршировавших внизу. На противоположной стороне улицы собралась толпа. «Надо бы заснять, – подумала она, – на случай, если будем готовить программу о Грейсвилле». Уже имелось порядочно отснятого материала, готового для монтажа: клипы преподобной Лили; закладка Грейсвилля, церкви, копия разрешения на строительство всех городских объектов, выданного компании «Маррач Констракшн», фотографии главного управляющего строительной компании, наносящего регулярные визиты в фирму «Ворман Девелоперс и Контракторс», домов Флойда Бассингтона на Каймановых островах и в Северной Миннесоте, где он проводил отпуска, автомобиля «порше», принадлежавшего Фонду «Час Милосердия», которым пользовался Монт Джеймс, снимки его домов в Аспене и Беверли Хилс, а также самолета, принадлежавшего Фонду, и многое другое.
Весь этот материал, был, вероятно, лишь вершиной огромного айсберга. Но его было явно недостаточно для полнометражного репортажа в программе «Взрыв». Валери понимала, что не могла претендовать на это. Они с Ником вновь и вновь изучали имевшиеся материалы. Целую неделю ей не давала покоя мысль: это ее замысел, ее шоу… и опять она не могла его реализовать.
– Два репортажа подряд! – сказала она Лезу. – Это рекорд: лишиться двух тем, прежде чем официально начать работать в программе «Взрыв».
– Да, паршиво, – снова сказал он. – Хотелось бы что-нибудь предпринять.
– Мне тоже. Конечно, если бы взглянуть на бухгалтерские книги Фонда или строительной компании, или узнать имена владельцев «Бурегард Девелопмент»…
Пикетчики принялись скандировать лозунги; через закрытое окно Валери угадывала ритм, но не слова.
– Судя по всему, вряд ли нам это удастся. Итак, мы тупицы. Грейсвилль продолжает оставаться под вопросом, то же самое и с моим первым репортажем во «Взрыве». Вероятно, нужно довериться Провидению.
– Ты о чем?
– В третий раз придется поколдовать.
Лез хмыкнул:
– Неплохо сказано, хотя – лиха беда начало!
Он повернулся спиной к окну.
– Почему бы нам не отделаться от этой армии внизу? Они, откровенно говоря, мало способствуют улучшению нашего имиджа. Если им сказать, что репортажа не будет, они исчезнут?
– Нет, – сказал Ник, – к чему раскрывать, что у нас ничего нет? Я совсем не против нескольких пикетчиков, кроме того, шумиха может пробудить кое у кого память, а, быть может, даже совесть; кто знает, вдруг что-нибудь да прорвется, а там, глядишь, и репортаж в конце концов сделаем.
– Итого, мы имеем двух мыслителей, полных надежд, – сказала Валери и вместе с Ником улыбнулась.
Лез одобрительно посмотрел на них, чувствуя себя пожилым и прочно женатым человеком. Внезапно, поддавшись порыву развить их отношения дальше, он как бы между прочим предложил:
– Почему бы вам двоим в этот уик-энд не пообедать у нас? Неплохо, если бы мы вчетвером провели некоторое время вместе.
– Я за, – продолжая улыбаться, ответила Валери.
– В пятницу, – предложил Лезу Ник, – у нас с Валери есть планы на субботу.
– Один момент, уточню дома, – сказал Лез и направился в свой кабинет.
– В субботу? – спросила Валери.
– Да, если, разумеется, ты свободна. К этому времени пилот Сибиллы вернется из отпуска, и мы с ним встретимся, хорошо?
– Спасибо, хотя, откровенно говоря, хотелось бы оставить все в прошлом.
– Может статься, мы и не узнаем ничего нового, – сказал Ник.
– Тогда придется поискать где-нибудь еще, – ответила Валери, стараясь говорить весело. – Знаешь, Карл ненавидел романы и фильмы с загадками. Никогда бы не подумала, что он оставит после себя такую путаницу.
Она еще раз взглянула на пикетчиков. Кто-то фотографировал их и толпу, собравшуюся на другой стороне улицы. «Репортеры, – подумала Валери. – Скоро здесь появятся телекамеры».
– Лучше пойду поработаю, – сказала она, – а то я еще не принималась за свою четырехминутку для этой недели.
– В пятницу вечером, – напомнил Ник, когда она отошла от окна, – после обеда у Леза заедешь ко мне?
– Да, с удовольствием на несколько часов.
Он пристально посмотрел на нее, затем обнял.
– Послушай. Ты уже знаешь, но повторю еще раз. Чед считает тебя потрясающей женщиной. Он все время говорит о тебе, и не может дождаться встречи, готовит истории, чтобы потом рассказать их тебе. Точно так же ведет себя и его отец. Он не желал бы ничего лучшего, как встречать тебя по утрам во время завтрака за нашим столом. Точно так же, как и его отец.
– Он, может, этого и хочет, но на несколько минут. А затем он может начать беспокоиться, если у нас с тобой ничего не будет получаться. Тогда ему может стать еще хуже, и он не будет знать, как ему быть, и побоится спросить у нас…
– Чед никогда не боится задавать вопросы. Его любопытство неиссякаемо и больше нашего, вместе взятого. Он обязательно спросит.
– И что мы ему скажем?
Ник помолчал.
– Если он спросит меня, я скажу, что для двух человек, открывающих друг друга заново, для людей, у которых с первого момента их знакомства все в жизни было совершенно различным, наши отношения продвигаются достаточно быстро и что нам хорошо вместе. Это пока все, что мы знаем сейчас. Затем он спросит тебя.
Валери улыбнулась.
– Мне нравится твой ответ. Но я все еще считаю, что лучше мне пока не надоедать Чеду за завтраком
