идут на панель. Каждая проститутка знает, что может нарваться на извращенца или просто на психа, который в любой момент способен потерять контроль и сделать все что угодно. Мы просто стараемся об этом не думать.
— Ладно, Керри уехала с клиентом. Что сделал ее отец?
Блондинка бросила окурок на тротуар и затоптала огонек.
— Сделал то, что ему было сказано. Свалил. И я хочу, чтобы ты сейчас сделал то же самое. — Она помахала в воздухе рукой, словно отгоняла муху. — Ты мне весь бизнес порушишь, красавчик.
Сэм отошел подальше и остановился. Он видел, как блондинка оттолкнулась от стены и, выйдя к самой проезжей части, стала прохаживаться из стороны в сторону на неправдоподобно высоких каблуках. То, что Сэм от нее узнал, не продвинуло расследование ни на дюйм вперед. С другой стороны, они получили подтверждение своей версии, а когда ведешь подобное дело, каждая мелочь может иметь очень большое значение.
51
Приятно было смотреть, как проблесковый маячок на крыше машины раздвигает плотный поток транспорта. Легковушки и фургоны раздавались в стороны, шарахаясь к обочине, словно крабы, при одном только ее приближении. Особенно забавно вели себя водители, превышавшие скорость. Едва завидев позади синий полицейский сигнал, они резко притормаживали и перестраивались в среднюю полосу, будто они тут вообще ни при чем. Мол, я не я и лошадь не моя… Когда Кэрол их обгоняла, нарушители смотрели только вперед, притворяясь, будто они уже давно едут в среднем ряду, однако чрезмерно напряженные лица выдавали их с головой.
Иногда водители, заслушавшись музыкой по «Радио-4» или очередным околофутбольным ток-шоу, действительно ее не замечали. В таком случае Кэрол просто пристраивалась сзади и врубала сирену. Она видела, как один или два горе-водителя буквально подскочили от неожиданности. В следующее мгновение они резко отваливали влево, и Кэрол мчалась дальше — иногда так близко от обгоняемой машины, что ей чудились несущиеся вслед проклятия.
Она не обращала на них внимания. Это было восхитительно — чувствовать, что ты наконец
Она не стремилась покончить с Вэнсом, хотя большинство людей на ее месте вряд ли согласились бы на меньшее. Кэрол не верила ни в смертную казнь, ни в личную месть, которая зачастую кончается лишь кровью и трупами на полу. Как ни странно, в этом вопросе она и Вэнс думали одинаково. Кэрол хотела, чтобы он до конца своих дней расплачивался за то, что совершил, сознавая, что никогда больше не выйдет за тюремные ворота.
А еще ей хотелось, чтобы Вэнс знал, кто отправил его обратно за решетку, — чтобы всегда помнил об этом и с каждым днем ненавидел ее все сильнее.
Вэнс не помнил, когда он в последний раз ездил в Галифакс. Должно быть, еще тогда, когда он вел свои суперпопулярные программы «Встречи с Вэнсом». В том, что ему уже довелось здесь побывать, он не сомневался. Вэнс отчетливо помнил живописное шоссе, которое ответвлялось от главной магистрали и плавно спускалось по отлогим склонам холмов в чашевидную долину, на дне которой стоял сам город. В этот поздний час Галифакс выглядел как озеро электрического света и сверкающих разноцветных огней, перемигивавшихся далеко внизу. В годы промышленной революции город наверняка напоминал филиал ада: многочисленные шерстопрядильные фабрики выбрасывали в воздух густой дым и черную угольную пыль, отравляли его ядовитыми испарениями и непригодными для дыхания газами, которые скапливались в долине, словно осадок на дне глубокой чаши. Размышляя об этом, Вэнс лучше понимал стремление рабочего люда выбраться в выходные куда-нибудь на природу, поближе к холмам и пустошам, чтобы глотнуть чистого воздуха и почувствовать себя человеком, а не деталью огромной машины.
Спускаясь в долину, Вэнс не спешил. Внимательно поглядывал по сторонам, подыскивая подходящее место для своей временной базы. Ему нужен был небольшой мотель с беспроводным Интернетом, чтобы проверить, на месте ли намеченная им жертва. Кофейни, — если предположить, что в Галифаксе имеется подобная роскошь, — наверняка уже закрылись, а в интернет-кафе Вэнс заходить не хотел. В подобных заведениях всегда слишком много праздной молодежи. В толчее кто-то мог взглянуть на экран поверх его плеча и удивиться, зачем он разглядывает картинки с камер слежения, на которых видна старуха, вряд ли способная пробудить чьи-то сексуальные фантазии.
За очередным поворотом Вэнс увидел впереди сдвоенные золотые арки «Макдоналдса». Терри как-то сказал ему, что на «Макдоналдс» всегда можно рассчитывать, даже если не повезло в других местах. «Кофе, жрачка, Интернет — все это там есть», — говорил Терри, однако Вэнс содрогнулся при одной мысли о том, чтобы зайти в этот притон для плебеев. Еще в те времена, когда ему приходилось притворяться, будто он с удовольствием общается с людьми из самых разных слоев общества, Вэнс поклялся себе, что ноги его не будет в «Макдоналдсе». Сейчас, впрочем, он подумал, что, учитывая чрезвычайные обстоятельства, может нарушить собственную клятву. В этом большом, ярко освещенном сарае наверняка найдется укромный уголок, где он сможет выпить кофе и выйти в Сеть.
И, приняв такое решение, Вэнс свернул к ресторану. Припарковавшись на стоянке, он взял сумку с планшетником и вошел внутрь. Несмотря на поздний час, в «Макдоналдсе» было полно посетителей, в основном неуклюжих шумных подростков, выглядевших так молодо, что в другие места их попросту не пустили бы (пожалуй, и самый близорукий бармен не подал бы им даже пиво). Отчаянное желание выглядеть взрослыми, крутыми и модными выгнало этих недооперившихся юнцов из их собственных комнат, где они могли без помех смотреть «Лучший матч дня», в беспощадный и яркий свет ублюдочного фастфуда, по которому они слонялись с бокалами колы или молочными болтушками в руках. Мальчишки сплошь в бейсболках, натянутых на головы под самыми фантастическими углами, девчонки — в столь открытых нарядах, что еще немного, и их можно было бы задержать за непристойное поведение. Вэнс всегда считал себя знатоком и ценителем молоденьких девушек, но сейчас его едва не стошнило. Девицы, которые понятия не имеют о скромности и чувстве собственного достоинства, его не интересовали. Какой смысл добираться до самого сокровенного, если оно изначально выставлено на всеобщее обозрение?
Купив чашку кофе, Вэнс устроился за столиком на двоих в самом дальнем углу зала. Стол стоял неподалеку от туалетов, однако ему все же удалось развернуть планшетник таким образом, чтобы экран оказался скрыт от любопытных глаз. О кофе Вэнс забыл, как только планшетник загрузился и на экране появилась страница, на которую транслировались картинки с его камер. У бывшего дома Тони Хилла не происходило ничего интересного. Въезд в главные ворота был перегорожен щитами с надписью «Опасно! Не входить!». Сам особняк превратился в руины: ни крыши, ни окон — только груды обугленных балок да почерневшие, частично обвалившиеся стены.
Именно так он и задумывал.
Вид со второго комплекта камер едва не заставил Вэнса издать негодующий вопль. Он сдержался лишь с большим трудом, да и то только потому, что не хотел привлечь к себе внимание. Правда, большинство подростков, как ему было известно, сосредоточены исключительно на себе и на собственных проблемах, и все же рисковать Вэнс не собирался. Достаточно всего одной пары острых глаз, чтобы проблемы появились уже у него. И все же совладать с яростью, вскипевшей в его груди при виде почти не пострадавших конюшен, оказалось невероятно трудно. Пока Вэнс пожирал глазами открывшуюся ему картину, в поле зрения камеры появилась Бетси, которая шла куда-то в сопровождении вооруженного полицейского и пары спаниелей. На ходу она оживленно жестикулировала, показывая на здание конюшни. Звука, естественно, не было, но Вэнсу показалось — она объясняет своему спутнику, как просто будет все
