народа на территории Европы жили в Испании. И тогда Николай Фламель отправился в Испанию. Он оставил книгу в Париже возможно, из опасения, что у него могут ее украсть по дороге, и, сказав соседям, что отправляется в паломничество к усыпальнице св. Иакова из Компостелло, ушел пешком в Мадрид на поиски раввина. Он прожил в Испании два года и познакомился с огромным количеством евреев, потомков тех, кто был изгнан из Франции во время правления Филиппа Августа. Апологеты философского камня рассказывают о его приключениях следующее. Они пишут, что в Леоне он свел знакомство с новообращенным евреем по имени Коше, весьма эрудированным врачом, которому он сообщил заглавие и содержание принадлежащей ему книги. Как только доктор услышал ее название, он не помня себя от радости тут же решил отправиться с Николаем в Париж, чтобы ее увидеть. По дороге доктор развлекал своего спутника рассказом о книге, которая, при условии ее подлинности и согласно некогда услышанному им ее описанию, была написана рукой самого Авраама и принадлежала таким выдающимся личностям, как Моисей, Иисус, Соломон и Ездра. Она содержала все секреты алхимии и многих других наук и была наиболее ценной из всех книг, когда-либо существовавших в этом мире. Сам доктор превосходно разбирался в алхимии, и Николай очень многое почерпнул из его рассуждений, пока они в одеяниях бедных пилигримов шли в Париж, убежденные в своей способности превратить все старые лопаты столицы Франции в чистое золото. Но к несчастью, когда они достигли Орлеана, доктор серьезно заболел. Николай дежурил у его постели, будучи одновременно врачом и сиделкой, но несколько дней спустя доктор умер, на последнем издыхании сокрушаясь, что не прожил достаточно долго, чтобы увидеть драгоценный том. Николай воздал его телу последние почести, после чего со скорбным сердцем и без единого су в кармане проследовал домой, к своей жене Петронелле. Вернувшись, он немедленно возобновил исследование рисунков, но на протяжении целых двух лет он ни на йоту не приблизился к их разгадке. И наконец, на третьем году изысканий, он, что называется, увидел свет в конце тоннеля. Он вспомнил некоторые суждения своего друга-доктора, которые до сих пор не всплывали в его памяти, и пришел к выводу, что все предыдущие эксперименты осуществлялись на основании ложных предпосылок. Теперь он возобновил их с прежним энтузиазмом и в конце года имел счастье быть вознагражденным за все свои труды. Ленгле пишет, что 13 января 1382 г. он получил из ртути некоторое количество серебра высшей пробы. 25 апреля он превратил большое количество ртути в золото, овладев таким образом великим секретом.
В это время Николаю было около восьмидесяти лет, и он, несмотря на почтенный возраст, оставался крепким и бодрым. Его сторонники пишут, что, открыв эликсир жизни, он нашел способ продлить жизнь еще на четверть века и что он умер в 1415 г. в возрасте 116 лет. За это время он сделал несметное количество золота, хотя по всем внешним признакам оставался беден как церковная мышь. В начальный период златоделания он, как человек достойный, посовещался со своей старой женой Петронеллой на предмет наилучшего применения его богатства. Петронелла сказала, что поскольку у них, к сожалению, нет детей, то лучшее, что он может сделать, пожертвовать его на строительство больниц и обеспечить постоянным доходом церкви. Николай был того же мнения, особенно когда начал понимать, что его эликсир не убережет его от смерти и что сей неумолимый враг вот-вот его настигнет. Он наделил обильным доходом церковь Сен-Жак-де-ла-Бушери рядом с улицей Мариво, где он прожил всю жизнь, и семь других церквей в разных частях королевства. Он также обеспечил доходом четырнадцать больниц и построил три часовни.
Слава о его огромном богатстве и необычайно щедрых пожертвованиях быстро разнеслась по всей стране, и его посетили, среди прочих, такие выдающиеся ученые той поры, как Жан Жерсон, Жан де Куртекюс и Пьер де'Айи. Они застали его в скромной обители бедно одетым, евшим овсяную кашу из глиняной посудины и, подобно всем своим предшественникам в алхимии, не желающим выдавать свой секрет. Молва о нем достигла ушей короля Карла VI, который отправил месье де Крамуаси, судью по взысканию долгов, выяснить, действительно ли Николай открыл философский камень. Но визит месье де Крамуаси оказался безрезультатным, все его попытки разговорить алхимика были тщетными, и он вернулся к своему повелителю ни с чем. Это было в 1414 году, когда Николай потерял свою верную Петронеллу. Он ненамного пережил ее, умерев в следующем году. Благодарные священники прихода Сен-Жак-де-ла-Бушери устроили ему исключительно пышные похороны.
Огромное богатство Николая Фламеля несомненно, о чем свидетельствуют регистрационные книги нескольких церквей и больниц Франции. То, что он занимался алхимией, также неоспоримо, так как он оставил после себя несколько трудов по этому предмету. Те, кто хорошо его знал и скептически относился к рассказам о философском камне, дают приемлемую разгадку тайны его богатства. Они пишут, что он всегда был скрягой и ростовщиком, что путешествие в Испанию он предпринял, руководствуясь мотивами, весьма отличными от тех, на которые ссылаются алхимики, что на самом деле он побывал там с целью взыскания долгов с тамошних евреев, причитающихся их парижским собратьям, и брал при этом стопроцентные комиссионные, принимая во внимание проблематичность взыскания долгов и опасности, подстерегающие его в пути, что владея тысячами, он жил на гроши и был главным ростовщиком, ссужавшим деньги под огромные проценты всем беспутным молодым людям при дворе короля Франции.
Среди написанных Николаем Фламелем трудов по алхимии есть поэма
В то время как алхимия интенсивно культивировалась на европейском континенте, о ней не забывали и на Британских островах. Начиная с Роджера Бэкона, она пленяла воображение многих англичан. В 1404 году было принято парламентское постановление, объявившее изготовление золота и серебра уголовным преступлением. В то время серьезно опасались, что какой-нибудь алхимик преуспеет в своих изысканиях и сможет разорить государство, снабдив несметным богатством какогонибудь коварного тирана, который использует его для порабощения своей страны. Эта тревога, видимо, вскоре пошла на убыль, ибо в 1455 году король Генрих VI по рекомендации своего совета и парламента предоставил нескольким рыцарям, лондонским горожанам, химикам, монахам, священникам и другим четыре последовательных патента и доверенности на отыскание философского камня и эликсира «к великой пользе», говорилось в патенте, «королевства и обеспечения королю возможности выплатить все долги короны настоящим золотом и серебром». Принн, касаясь этого эпизода в своем труде
Во время правления следующего короля появился алхимик, претендовавший на открытие тайны. Это был Джордж Рипли, каноник из Бридлингтона в графстве Йоркшир. Он двадцать лет обучался в университетах Италии и был главным фаворитом Папы Иннокентия VIII, который сделал его одним из своих придворных капелланов и церемонийм ейстеров. Вернувшись в Англию в 1477 г., он посвятил королю
