руки чёрного водоворота всё свирепее рвали щиты. Для неискушённого глаза Кая всё выглядело так, словно их ярость направлялась некоей гнусной и злобной разумной сущностью – ибо чем же иным можно было объяснить то хищное веселье, которым исходили омерзительные кляксы, окружившие корабль?
Ему хотелось отвернуться от ужасного зрелища, отгородиться от кошмаров, переполняющих небесный свод, от смутных образов голодных глаз и громадных туш размерами с континент, ворочающихся в его глубинах. Но Кай очутился здесь не для того, чтобы показывать происходящему спину. Он слишком долго закрывал глаза на истинную картину гибели 'Арго', и сейчас он не собирался увиливать от этого знания ни за что на свете.
Роксанна права. С этим нужно покончить
Он видел, как разрушались лопасти генераторов щитов, одна за другой. Варп хлынул внутрь, как отравленное море, прорвавшееся через рушащуюся дамбу. Судно затопили энергии Имматериума, и Кай заметил, что в границах мест, которые охватывают ещё работающие щиты, плавно вырисовываются едва заметные силуэты. Это были чешуйчатые красные твари, похожие на костлявых людей с длинными витыми рогами и когтистыми руками, которые сверкали, словно мечи. Чудовища, вышедшие из самых страшных кошмаров экипажа, вились, как дым, наслаждаясь своими новообретёнными формами.
Обшивка не была для них преградой, и они прошли через метры адамантия, появляясь в экипажных отсеках и на трапах судна. По кораблю слонялись бесформенные отродья, само прикосновение которых разбирало на атомы твёрдые вещественные структуры орудийных портов, мостиков и грузовых трюмов. Судно стонало, разрушения нарастали в геометрической прогрессии, и содержимое всё большего числа отсеков выбрасывалось наружу. Похожие на соборы трюмы схлопывались внутрь себя, беззвучно крича разрываемым металлом, и Кай плакал, глядя на то, как мужчин и женщин тысячами вытягивает в пустоту вовне.
В его черепной коробке раскатывались крики, но заглушить их было не в его силах. Не было ни крепости Арзашкуна, ни Руб-эль-Хали, где он смог бы отгородиться от всего света. Очутившись здесь, Кай вынужден был посмотреть в лицо демонам своего подсознания, и он с тяжёлым сердцем наблюдал за гибелью 'Арго', зная, что корабль обречён, но поневоле обязанный почтить его последние мгновения.
И тут, в тот момент, когда уже начало казаться, что судно непременно развалится и перейдёт во власть пустоты, тьму пробила тонкая нить золотого света. Не более чем лучик на фоне бушующего цветового пожара, но это был тот спасательный линь, в поисках которого отчаянно метался 'Арго'. Корабль развернул свой рушащийся нос к свету и рванулся из последних сил, словно тонущий человек, хватающийся за протянутую руку.
Пространства, где сиял золотой свет, не мог коснуться ни один шквал, а там, где его струение набирало силу, им приходилось отступать. Перед 'Арго' открылся узкий проход, где царил штиль, и Кай воспрял духом, когда корабль на последнем издыхании двигателей скользнул в этот чудесный канал.
'Арго' провалился в хлипкий просвет в шторме, искорёженный и изорванный, грубое корявое подобие прежнего себя. Разъярённые шквалы противоестественного света и наделённые сознанием смерчи бились об этот коридор спокойствия со всех сторон, но золотое свечение было несокрушимо и стойко выдерживало все хищнические нападки варпа. Кай судорожно втянул воздух, когда его сознание заполнил образ величайшей из гор Терры – полого изнутри пика, отмеченного печатью печали и службы, в котором зарождались лучи самого прославленного и самого могучего маяка в Галактике.
Каю никогда не рассказывали о том, каким образом 'Арго', после того, как на него напали чудовища, смог вернуться в материальное пространство. Он полагал, что капитану повезло, и тот нашёл варп-портал, ведущий в систему Сол, но теперь астропат осознал всю наивность подобного допущения. Капитан погиб вместе со всем экипажем, и единственными живыми душами на умирающем судне были Кай и Роксанна. Может, это она нашла шальную ниточку Астрономикона и вытянула их в безопасное место? Он понимал всю грубость подобной аналогии, но каким иным способом он мог это объяснить?
Хоть это и было воспоминание чужого разума, Кай испытал необычайное облегчение, когда 'Арго' окружил пустой коридор спокойного пространства. Судно стремительно падало сквозь паутину липких нитей, которые пытались вцепиться в свою добычу, но энергия Астрономикона работала здесь в полную силу, и 'Арго' вытянуло обратно в вещественную Вселенную.
Тело Кая перемещалось с одного плана бытия на другой, его желудок подпрыгнул к горлу, и он сглотнул наполнившую рот желчь. Переход из варпа в материальное пространство никогда не давался легко, но то, что при этом приходилось глядеть в самый очаг зловещих шквалов, делало его ещё тягостнее. Кай прилагал все усилия, чтобы остаться в сознании, и испустил серию судорожных вздохов, когда тошнотворные цвета варпа наконец-то потускнели, а редкие бриллиантики далёких звёзд, рассыпанные во мраке вещественного космоса, обрели чёткость.
'Арго' очутился во власти фундаментальных законов Вселенной, и корабль перекрутило, когда ревнивая гравитация тут же вонзила в него свои когти. Некоторые части судна вмялись, другие оторвало напрочь в процессе бурного перехода. Как досадно было бы выжить в таком неистовом варп-шторме лишь для того, чтобы быть уничтоженными теми самыми законами, чьё действие приостанавливается за завесой Имматериума.
Но Кай знал, что они не были уничтожены. Они выжили.
Он помнил, как спасательные команды вскрыли каюту астропата и извлекли его наружу. Помнил, как кричал, царапался и кусал их, впав в исступление и помешательство от своей жуткой изоляции. Ему пришлось выслушать, как умирал экипаж, все их предсмертные мысли и заключительные мгновения агонии, и это поставило его на грань безумия. Пережив такое суровое испытание, большинство людей не смогли бы остаться в своём уме, и Кай вдруг осознал, что человек с менее стойким рассудком умер бы вместе с командой.
Он так долго презирал себя, считая слабаком и ничтожеством, мучаясь из-за того, что выжил, и виня себя в каждой смерти, которую ему пришлось выслушать. Сейчас он понял, что выжил лишь благодаря собственной стойкости и способности отгородиться от той части себя, которая не имела шансов справиться с подобной травмой. В гибели 'Арго' не было его вины. Ему говорило об этом достаточное количество людей, и из добрых соображений, и из злых, но только осознав это самостоятельно, он по- настоящему согласился с тем, что это было правдой.
И вместе с этим пониманием пришло откровение.
