Эмиссары, которых посылал в Шепчущую Башню Рогал Дорн, требовали ответов, но Хормейстер мог дать им мало чего конкретного. Флотилии предателей перекрыли пути побега с пятой планеты, и система Исстван, по сути, молчала также глухо, как необитаемая луна. В неё ничего не входило, и из неё ничего не выходило: никакой информации и уж определённо – никаких воинов-лоялистов.
Хуже того, разгром на Исстване V побудил множество малодушных планет и систем по всему Империуму открыто объявить о поддержке Воителя. Боль от предательства и шок непонимания парализовали реакцию Империума на эту вопиющую измену, в то время как решительные действия были нужны как никогда.
А потом – лучик надежды. Сообщение с самых границ системы Исстван.
Искажённое и обрывочное, но имеющее при себе все коды синестетических соощущений XVIII Легиона.
Саламандр.
Сарашина немедленно поспешила в самый большой транс-зал Шепчущей Башни.
Абир Ибн Хальдун уже был на месте в окружении Хора Примус. Зал освещался лишь мягким свечением притушенных люмов, его кессонированные стены, одетые в железо, равнодушно внимали псионическому белому шуму, который наполнял помещение.
Две тысячи астропатов Хора Примус полулежали в своих удерживающих устройствах, и каждый из них изо всех сил пытался вычленить суть послания, прилетевшего с окраин системы Исстван. В центре зала, Абир Ибн Хальдун сражался со запутанными аллегориями и загадочными символами, которые пересылали ему хористы.
Сарашина ненадолго присоединилась к его разуму, но ей не удалось найти смысл в увиденных там образах. Горный дракон[55], пьющий из золотистого озера; орхидея, появляющаяся из трещины в обсидиановой равнине, которая тянется на тысячи километров во всех направлениях; пылающий меч, неподвижно висящий над миром, который полностью лишён жизни и географических особенностей. Близнецы, объединённые единой душой, но рвущиеся в разных направлениях.
Хор Примус состоял из сильнейших псайкеров второго ранга из числа приписанных к Шепчущей Башне, и как правило, для него не составляло труда интерпретировать сообщение, отосланное с другого края Галактики. Но то, что они передавали Ибн Хальдуну сейчас, не имело смысла.
В её голове раздался голос, интеллигентный и необыкновенно певучий.
Ей в голову пришла ещё одна мысль:
Сарашина разорвала контакт с Ибн Хальдуном. Ему нужна будет абсолютная сосредоточенность, чтобы добраться до сути сообщения. Соощущения подтверждали, что оно исходило от астропата Саламандр, но за исключением его личности, всё остальное содержание послания было бессмыслицей.
Она вздохнула, чувствуя, как в лобных пазухах начинает зарождаться пульсирующая головная боль. Мигрени не были каким-то необычным делом для астропатов, особенно во время трудоёмких сеансов связи, но она уже чувствовала, что этот приступ будет жестоким. Её с самого утра не отпускало слабое болезненное ощущение, словно на заднем плане её сознания назойливо зудело отчаявшееся насекомого, запертое в стеклянной банке.
Она не была единственной, кто это чувствовал. Вся башня была как на иголках, и не только переработавшие астропаты. Даже Чёрные Стражи вели себя дёргано, как будто подспудное воздействие изнурённых псайкеров каким-то образом проникало через пси-экранировку их шлемов и приумножало их агрессию. В воздухе висело ощущение затянувшегося мгновения перед битвой, когда за миг до того, как одиночный выстрел даёт сигнал к смертоубийству, напряжение взлетает до непереносимого уровня.
Несмотря на долгожданные новости о вышедшем на связь Легионе лоялистов, Сарашина не могла избавиться от ощущения, что они были предвестниками чего-то настолько страшного, что её разум будет не в состоянии это постичь. Она понимала, что драматизирует. В конце концов, Ватики предвидели бы любое событие подобного масштаба. Прорицание будущего не было абсолютно точной дисциплиной, но разве что-то настолько плохое, как то, чего она боялась, смогло бы избежать внимания её наблюдателей?
Больше всего её пугало то, что она не знала ответ на этот вопрос.
Сарашина ощутила на своей верхней губе какую-то влагу. Она коснулась кожи, и кончики её пальцев стали липкими. Из её носа ручьём текла кровь, и Сарашина испустила негромкий стон, почувствовав на губах её вкус.
– О, нет, – прошептала она, когда неуклонно усиливающаяся мигрень вспыхнула яркой горячей спицей боли, пронзившей лобные доли её мозга.
Второе зрение Сарашиной засбоило, как идущий помехами пиктер, который поднесли чересчур близко к мощному магниту, и она пошатнулась, когда её чувство равновесия дало сбой. Мир безумным образом накренился, и она рухнула на мозаичный пол. В транс-зал хлынула необъятная волна псионической энергии.
Катастрофа, вызванная появлением Алого Короля и нарушением мощной охранной системы подземных золотых врат, раскатилась по горам, как взрывная волна от детонации атомной бомбы. Цунами псионической энергии, с рёвом рванувшееся вверх из недр Дворца, зацепило сознания всех и каждого человека на поверхности земного шара.
Ударная волна поколебала само основание гор, и от её мощи сотряслись позолоченные башни Дворца, а с постаментов посыпались бесценные, уникальные скульптуры. Безумие, страх и паника, и без того висевшие над Дворцом, бурно воспряли к жизни, как новая волна чумной эпидемии.
Оравы безумцев, вооружённых дубинами и обломками кирпичей, осаждали дворцы или схлёстывались с другими такими же сборищами, и ни один человек не мог толком объяснить причин. По мощёным мрамором проспектам и процессиональным дорогам струилась кровь, по освещённым галереям кралось сумасшествие, по всей территории 'крыши мира' правило бал помешательство.
Но всё кончилось так же быстро, как и началось. Сбившиеся в толпы люди осознали безумие своих поступков и виновато скрылись с глаз долой, чтобы зализывать свои раны, лелеять новоприобретённые обиды или прятаться от мести. Псионическая ударная волна спустилась с высоких вершин Дворца и за несколько минут распространилась по всему земному шару, как яростно рвущаяся вперёд чума.
Тех, кто находился на тёмной стороне планеты, измучили кошмары, подобных которым не видели с самых жутких ночей Древней Ночи. Генетическая память о тех ужасающих временах безумия хлынула в сознание спящих по всему миру, неся им грёзы об утопающих в крови мегаполисах, уничтожении целых планет и порабощении народов.
Население целых городов Терры просыпалось с криками, и миллионы умерли от собственной руки, поскольку их умы помутились перед лицом такого психического насилия. Другие пробудились с фундаментально изменившимися сознаниями, став совершенно новыми личностями. Отцы, жёны и дети больше не помнили друг друга из-за уничтоженных или переформированных нейронных связей, так
