источниками питания были вскрыты, они пытались вернуть в рабочее состояние генераторы силовых полей.
Севериан, присев на колено около самой большой прорехи в искривлённой стене, внимательно изучал подходы к их укрытию, выискивая любые признаки охотников, которые наверняка стягивали вокруг них свою сеть. Кай растянулся на боку в самой сухой части здания, его грудь вздымалась и опадала в спокойном ритме сна. Смертный был изнурён, его разум и тело были на грани полного отказа, но Атхарва знал, что он продолжит идти вперёд. Сила, которая коснулась его разума, не позволит ему сломаться, и Атхарва должен был узнать, чем она была. Как и все из его Легиона, он презирал невежественность, смотря на неё как на неспособность к волевым усилиям и отсутствие напористости. Какие бы сведения ни находилось в разуме Кая, их сочли настолько существенными, что кустодии привлекли пси-допросчиков, и поэтому стать тем, кто извлечёт эту информацию, было для Атхарвы делом личной чести.
Он закрыл глаза и выскользнул своим тонким телом из плоти, ощущая ту лёгкость бытия, что приходит вместе с ослаблением связей с материальным узилищем. Он не мог разделяться со своей физической оболочкой надолго, поскольку охотники непременно прихватят с собой пси-ищеек, для которых тонкое тело будет сияющим маяком.
На Атхарву нахлынул ментальный гвалт Города Просителей, тот невнятный фоновый шум, который составлен из мыслей миллионов людей. Они были заурядными и несущественными, и он отфильтровал из своего восприятия их надежды когда-нибудь быть допущенными в стены Дворца, их боязнь банд, их отчаяние и их апатию. То тут, то там ощущались верные признаки латентных псайкеров – тех одарённых индивидуумов, в чьих возможностях было развить дарованные им способности в нечто поразительное.
Его печалило, что этим терранским самородкам никогда не выпадет такой шанс. Если бы они родились на Просперо, их способности пестовали бы и развивали. Благодаря великому делу, начатому Алым Королём, зашоренное человечество получало шанс полностью раскрыть потенциал своего великолепного мозга, но это было до предательства на Никее. Атхарва знал, что в тот хрупкий момент, когда мечты обретали крылья, их растоптали навсегда, и их уже не склеить обратно.
Но даже когда мысли обитателей города затихли, Атхарва продолжал ощущать соседство ещё одной сущности, таящейся в его глубинах, могучей и чужеродной. Его тонкое тело чувствовало её близость, и он поборол порыв полететь к ней сквозь эфир. Где-то невдалеке находилось нечто, нашедшее себе лазейку в завесе, которая отделяет этот мир от Великого Океана, и эта тропинка осталась незамеченной обитателями материальной сферы.
И как Атхарва осознал соседство этой разумной сущности, так и она почуяла его и юркнула обратно в ту неведомую раковину, что в настоящее время предоставляла ей приют. Он всё ещё ощущал её присутствие, поскольку существо с такой мощной энергетикой не могло скрыть его полностью. Это была заноза, сидящая в ткани Вселенной, и эта ранка никогда не сможет зажить до конца.
Атхарва пока что выкинул её из головы и обратил свои мысли на Кая Зулэйна. Его светящееся тело вплыло во внешние пределы разума астропата, перелопачивая его тревоги и страхи последних недель и хаос мыслей, которые одолевали его в бодрствующем состоянии. Варварские рубцы, оставленные нейролокуторами, вызвали у Атхарвы злость, и Кай зашевелился во сне, когда этот гнев просочился в его разум.
Воин Тысячи Сынов увидел мимолётные образы огромной пустыни и возносящуюся к небесам твердыню, в которой узнал давно исчезнувшую крепость города Арзашкун из страны Урарту. Её описывала сухая, но информативная работа примарха Жиллимана, чья копия имелась в библиотеке Корвидов на Тизке. Зачем бы Каю Зулэйну грезить об этом месте? Да, он служил с XIII Легионом, и то, что он мог видеть оригинал этого труда где-нибудь на Ультрамаре, не выходило за пределы возможного, но зачем ему понадобилось создавать это место в воображении?
Втискиваясь глубже в эту грёзу, Атхарва почувствовал запахи базара, благоухание кальянного дыма и пряные ароматы канувшей в Лету цивилизации. Ему не с чем было соотнести эти ощущения, но он чувствовал, что они важны для той тайны, которую Кай хранил в своём разуме.
Что хотело Око от этого смертного? Что могло быть настолько важным, и почему это поместили в такой хрупкий сосуд, а не в кого-то, кто достоин его защищать?
Атхарва улыбнулся, распознав в своих мыслях ревнивую нотку.
Он ещё энергичнее надавил на барьер, за которым начинались грёзы Кая, задействуя умения за пределами представлений невежд, пытавшихся вскрыть разум астропата. Он увидел пустыню и ту великую опустошённость, которую она олицетворяла. Он осознал значение огромной крепости и смысл тени, которая рыскала вокруг неё с терпеливостью хищника. Это было убежище Кая, но практика покажет, что оно категорически не дотягивает до того уровня, который не позволил бы правдодознатчику с квалификацией Атхарвы со временем пробить его защиту.
Одно усилие мысли, и Атхарва очутился у могучих врат Арзашкуна. Он посмотрел вверх на сверкающую белизну многочисленных башен и позолоченные крыши. В силуэте крепости не хватало целых кусков, и он мог представить, как нейролокуторы разбирают её строения, тщась запугать своего пленника.
'Вы только загнали его глубже внутрь', – произнёс Атхарва.
Он простёр свою руку к огромным защитным вратам и совершил волевое усилие, заставляя их распахнуться. Ничего не произошло, и тогда он повторил свой жест. И вновь врата упорствовали перед ним, оставаясь закрытыми. Из окружающего песка вырвались чёрные, сочащиеся угрозой ленты, и Атхарву охватило тревожное предчувствие. Его окутали вопли умирающих, его тонкое тело затеребили цепкие когтистые руки из блестящего чёрного вещества. Они отрывали лоскуты света от его нематериальной формы, что проявится в виде тёмных отметин на его физической оболочке.
Атхарва воспарил над тошнотворным болотом ужаса и страха, сердясь на самого себя за то, что позволил таким примитивным эмоциям застать его врасплох. Его тело плавало высоко над Арзашкуном, но чёрная жижа поднималась вверх, как пресмыкающиеся, карабкающиеся к нему по невидимому зданию. У Атхарвы возникло сильнейшее ощущение, что тайна внутри Кая защищена собственным чувством вины астропата, и он улыбнулся, восхищаясь тем человеком, который разместил её в таком месте.
'Очень умно
Атхарва открыл глаза, охнув, когда его тонкое тело вернулось в своё телесное пристанище в вещественном мире. Их убежище было освещено по-другому. Солнце приближалось к западному горизонту, и на горы надвигалась ночь.
– Где ты был? – спросил Тагор, и Атхарва вздрогнул, осознавая, что Пожиратель Миров находится прямо рядом с ним.
– Нигде, – ответил Атхарва.
Тагор хохотнул:
– Для того, кому положено быть умным, ты совсем не умеешь врать.
Атхарве пришлось ему уступить.
– Тагор, я учёный. Я имею дело с фактами, а факты всегда истинны. Ложь – для неразвитых умов, которые неспособны смотреть правде в лицо.
– Ты воин, Атхарва, – ответил Тагор. – И это прежде всего и превыше всего; это то, для чего ты был создан. Не забывай истинность
– Что касается войн, Тагор, то я честно отвоевал свою норму, – ответил Атхарва. – Но это всегда такое бесчеловечное занятие, которое не учит ничему, кроме того, как разрушать. Что же до знания, то в войнах его можно лишь потерять, а мне претит такая утрата.
Тагор обдумал это и ткнул большим пальцем в направлении Кая.
– Итак, мы его вырвали из тюрьмы, и он всё ещё жив. Ты намерен мне рассказать, что в нём такого важного, и зачем мы рисковали ради него своими жизнями?
– Я пока не уверен, – ответил Атхарва. – Я как раз пытался войти в его разум, чтобы выяснить, что от него нужно Легио Кустодес, но это глубоко запрятано.
– Что-то, связанное с Императором, – сказал Тагор. – Это единственная причина, по которой могут
