Нагасена разворачивается лицом к искорёженному входу в здание и соскальзывает вниз по стене, усаживаясь к ней спиной. Он клонится набок и кладёт голову на пол, ощущая последние остатки тепла, оставленного человеческим телом.
– Мы на распроклятой охоте, а ты устраиваешься полежать, – рявкает Головко. – Они только что были здесь, и нам нужно двигать наружу, чтобы их найти.
Нагасена не обращает на него внимания, и Чёрный Страж направляется к охотнику.
– Ты меня слушаешь? – спрашивает Головко.
Между ними встаёт Картоно, и лицо Головко морщится от отвращения.
– Уйди от меня, урод, – говорит он.
– Назовёшь его так ещё раз, и я позволю ему проучить тебя за твою неотёсанность, – вмешивается Нагасена.
– Хотелось бы посмотреть на его потуги.
– Улиса Картоно обучали мастера клана Кулексус, – говорит Сатурналия, как будто обращаясь к ребёнку. – Ты, Максим Головко, винтовку не успеешь вскинуть, как уже будешь покойником.
Головко сплёвывает сгусток слюны, но отворачивает прочь, не желая связываться с Сатурналией.
Кустодий приседает около Нагасены и отслеживает направление его взгляда.
– Здесь лежал Кай Зулэйн? – спрашивает он.
– Да, – подтверждает Нагасена.
Сатурналия кивает:
– Я нашёл кровь возле входа. Кровь смертного, ещё не засохшую.
– Это кровь Зулэйна, – говорит Нагасена, засовывая руку под беспорядочное нагромождение пермакритовых блоков, которые свалились с крыши невесть сколько времени тому назад. Его пальцы наталкиваются на каменную крошку и пыль, но потом он чувствует холодное касание металла и гладкого стекла и вытягивает наружу всё ещё влажные остатки пары аугметических глаз.
Нагасена демонстрирует их, и Сатурналия расплывается в улыбке. С тонких проводов капают био- масла и оптические жидкости.
– Как ты узнал?
– Это то место, где Асубха вырвал Зулэйну глаза, и он левша, – отвечает Нагасена. – Казалось логичным, что он отбросит их в этом направлении.
– Итак, у нас есть его глаза. Это поможет нам их найти? – спрашивает Сатурналия.
Нагасена встаёт и хлопает по своим одеждам, стряхивая серую пыль.
– Может быть. Этот след не взять ни вам, ни мне, но возможно, это удастся другим.
– Телепатам?
– Совершенно верно, – отвечает Нагасена. Сатурналия подаёт знак Афине Дийос и адепту Хирико, чтобы они вошли в развалины дома. Обе женщины напуганы, и им не хочется здесь находиться: ни на охоте, ни в Городе Просителей. Они очутились в совершенно чуждой для себя среде, и Нагасена не уверен, что ему не придётся принуждать их к сотрудничеству.
Лицо Афины Дийос поднято к проседающему потолку, который, в её представлении, только и ждёт, чтобы обвалиться, а адепт Хирико уставилась в пространство перед собой, двигаясь, как автомат. Смерть коллеги-нейролокутора висит на её шее свинцовым грузом, но эта охота не оставляет времени на сочувствие. Нагасена вручает Хирико вырванную аугметику, и её лицо кривится в гримасе отвращения.
– Это глаза Кая? – спрашивает Афина Дийос.
– Они самые, – отвечает Нагасена, и Хирико кладёт их в протянутую руку-манипулятор Афины с таким видом, словно это ядовитые змеи. Астропат, сосредоточенно изучая вырванную аугметику, подносит её ближе к лицу.
– И что, по вашему ожиданию, мы должны с ними делать?
– Я питал надежду, что вы сможете воспользоваться ими для определения местонахождения Кая Зулэйна, – говорит Нагасена. – Как я понял из вашего досье, вы не специализировались в ремесле метрона, но у вас есть определённые способности по этой части.
– Возможно, что и были когда-то, – отвечает Афина. – Но с тех пор, как погиб 'Фениксоподобный', мне больше не удаётся считывать информацию через вещи, как я делала раньше. Вы бы лучше отправились в Город и взяли одного из метронов оттуда.
Нагасена не может сказать с уверенностью, лжёт она или нет. Морщинистая рубцовая ткань на её лице странным образом искажает черты, скрадывая характерные признаки, которые выдают обманщика. Он решает, что она врёт:
– Или вы попытаетесь произвести считывание посредством этой аугметики, или последствия будут ужасными.
– Если вы читали моё досье, то должны знать из моей психологической характеристики, что я плохо реагирую на угрозы.
– Я не имел ввиду вас, – уточняет Нагасена. – Я вёл речь об Империуме.
– Вы драматизируете, – говорит она, но Нагасена видит, что её нежелание даёт трещину.
Он приседает на колено рядом с её серебристым креслом и кладёт свою ладонь поверх её руки. Её покров не ощущается как кожа, он имеет неприятную безволосую текстуру искусственно выращенной плоти.
– Вы думаете, что мы охотимся на Кая Зулэйна? – спрашивает он. – Это не так. Мы выслеживаем семерых невообразимо опасных людей. Людей, которые убили сотни верных солдат Империума. Кай у них в плену, и они намерены доставить его к Хорусу Луперкалю. Вы понимаете? Что бы ни знал Кай, это будет знать и Воитель. Что именно Наставница Сарашина вложила в его разум, доподлинно неизвестно никому из нас, но вы действительно хотите рисковать тем, что оно попадёт в руки нашего величайшего врага?
– Это действительно правда?
Нагасена поднимается на ноги и одним плавным движением извлекает свой меч. Полированная серебристая дуга клинка сверкает в полумраке разрушенного дома. Его чёрная с золотом рукоять обвита мягкой кожей и оплетена медной проволокой. Афина и Хирико мертвеют при виде оружия, но Нагасена достал его, не помышляя о насилии.
– Это Сёдзики, – сообщает он. – Её сработал для меня Мастер Нагамицу много лет тому назад, и на мёртвом языке давно исчезнувшей страны её имя означает 'честность'. До того, как этот меч попал в мои руки, я был глупцом и хвастуном, человеком низких моральных устоев и злобного нрава. Но затем Мастер Нагамицу подарил мне этот клинок, и его искренность стала частью меня. С тех пор я ни разу не солгал и не обесчестил его имени. И, госпожа Дийос, я не сделаю этого сейчас.
Он видит, что его словам верят. Афина медленно кивает и перекладывает глаза из своего аугметического манипулятора во вторую руку.
– Хирико, – говорит она. – Мне будет нужна ваша помощь.
– Конечно, – отвечает нейролокутор. – Что мне нужно делать?
– Поместите свои руки на мои виски и сосредоточьте ваш разум на всём, что вы узнали от Кая, на каждой грёзе, которую вы разделили, на каждом слове, которым вы обменялись. На всех них.
Хирико кивает и делает так, как велит Афина, встав позади неё и поместив руки по обеим сторонам головы астропата. Пальцы Афины смыкаются на вырванных глазах Кая. Она проворно катает стеклянистые сферы в своей ладони, словно фокусник. Её кожу грязнят пятна засохшей крови, и Нагасена спрашивает себя, поможет ли ей это провидеть местоположение Кая Зулэйна.
– Сколько это займёт? – спрашивает Сатурналия.
– Столько, сколько займёт, – отвечает Афина. – Или, может, вы сами желаете попытаться?
Сатурналия ничего не отвечает, и голова Афины клонится к её груди, когда она входит в транс Нунцио. Её дыхание становится глубже, и Нагасена отходит прочь, чувствуя внезапный холодок, когда её разум простирается в незримые сферы, о которых охотник не имеет даже малейшего представления.
Пока люди Головко выносят ногами соседние двери и бомбардируют вопросами всех найденных за ними жильцов, Нагасена блуждает глазами по этому убогому убежищу, не чувствуя ничего, кроме сожаления о судьбе этих людей, которая уготовила им клеймо предателей.
Подходит Сатурналия, и Нагасена убирает в ножны свой меч. Хотя они и преследуют сходные цели,
