В это же время миллионы советских военнопленных заполняли бесчисленные лагеря от Воркуты до бухты Нагаева, военные трибуналы беспощадно расправлялись со вчерашними победителями, в числе которых оказался и Александр Солженицын, и новый голод косил сотни тысяч крестьян на Украине и в Молдавии. К тому же вскоре подоспели и погромы еврейской интеллигенции, в которых погибли лучшие ее представители — Михоэлс, Маркиш, Квитко и множество их собратьев.
А наши дезинформаторы от культуры, вроде Фадеева и Эренбурга, на вопросы своих западных друзей о судьбе их еврейских коллег, не моргнув глазом, отвечали, что виделись с ними не далее, чем в день отъезда за границу. И западные коллеги этих прохвостов не только верили их брехне, но и распространяли ее на страницах западной печати и в университетских аудиториях.
Правда, на этот раз обе стороны (за исключением одного лишь Фадеева, пустившего в порыве раскаяния себе пулю в сердце) благополучно почили в собственной постели или в номенклатурных клиниках.
Пятидесятые годы. С приходом к власти Хрущева с его Докладом о «культе личности» на XX съезде партии советская культурная экспансия на Запад приобрела размеры стихийного бедствия. Оперные тенора и поэты, кинорежиссеры и джазисты, плясуны и профессора обеих сторон слились в экстазе общечеловеческого единства, хором провозглашая наступление золотого века культуры и всеобщего благоденствия.
С тех пор, вот уже без малого тридцать лет, эти любимцы западной публики определенного толка разъезжают по всему миру, пропагандируя политику каждого очередного генсека в самом выгодном для него свете и попутно клеймя социальные пороки и «агрессивную политику» Запада.
И снова никто из их здешних друзей не спрашивает у них: чем заняты советские оккупанты в Афганистане и Чехословакии? За какие преступления отбывают сроки писатели Руденко, Ратушинская, Нёкипелов, Марченко, Бородин и целый ряд других? Почему находятся в заключении и ссылке все члены советской комиссии по наблюдению за выполнением Хельсинкских соглашений или что побуждает власти преследовать собственных пацифистов, если СССР действительно заинтересован в разрядке международной напряженности и ставит перед собой одни лишь мирные цели?
И если бы этих профессиональных дезинформаторов принимали на Западе только заядлые марксисты или наивные простаки! Что, к примеру, заставляет великого Антониони заседать в одном жюри и поддерживать демагогию Евтушенко на Венецианском кинофестивале? Почему прекрасный итальянский актер Марчелло Мастрояни, перед которым я преклоняюсь, захлебываясь от восторга, находит в Советском Союзе общий язык с нашими конформистами и не проявляет никакого интереса к творчеству гениального Параджанова? Какими соображениями руководствуется Папа Иоанн-Павел Второй, принимая у себя хор Пятницкого во главе с тем же Евтушенко и на прощание благословляя их? Разве бывший рабочий, священник из Кракова успел соскучиться по русским песням, которых он не слышал с сорок пятого года, когда под их аккомпанемент советские «освободители» потопили в крови польское Сопротивление?
Мне могут возразить, что это интересы большой политики. Рискуя в очередной раз быть обвиненным в самонадеянности, я, тем не менее, беру на себя смелость утверждать, что разбираюсь в политике не хуже ближайшего советника Папы Римского — кардинала Кассароли. И готов на конкретных фактах доказать этому дипломатическому мыслителю, что его многолетние политические ухищрения не привели ни к чему, кроме дальнейшего усиления гонений на католическую Церковь во всех частях света, которые контролируются его тоталитарными собеседниками.
Разумеется, не забывают наши московские гости и об эмиграции. В ход пускаются все те же, испытанные десятилетиями приемы: эксплуатация ностальгии, патриотизма, любви к русской культуре, доверительная информация о коренных изменениях в верхах, которые приведут к полной демократизации советского общества, призывы помочь обновленной партии в борьбе против узколобых сталинистов, которые якобы яростно сопротивляются либеральному возрождению страны.
Слаба эмигрантская душа, ох, как хочется ей верить, что вот-вот наступит на бывшей родине «любовь в человецах и растворение в воздусях»! И вот уже из Парижа и Лондона, Сиднея и Вашингтона, Мюнхена и Амстердама расползаются по эмигрантским захолустьям слухи, один другого достовернее: «Юрий Любимов уезжает», «Тарковский уже взял билет», «Некрасова приглашают», «Солженицын и Аксенов уже на пути в Москву». А уж коли такие зубры поднялись, то рядовой беженской братии сам Бог велел!
Конечно же, Любимов уезжает, правда, в другую сторону — ставить спектакль в Америке; Тарковский взял билет, хотя тоже не в СССР; Некрасов на приглашение откликаться не собирается; Солженицын и Аксенов с места не трогались, да и рядовая братия волнуется больше из любопытства, чем по душевному влечению. Но смущение в умах возникло, а уж в мутной водице этого смущения соответствующим специалистам с Лубянки будет куда легче ловить свою многообещающую рыбку.
Времена, конечно, меняются, но меняются лишь в том смысле, что идеологических мавров теперь уже не уничтожают после того, как они выходят в тираж. Поэтому я убежден: нынешние дезинформаторы от культуры почиют в конце концов в полном благополучии, обласканные властью и близкими родственниками, передав свои сомнительные функции следующему поколению идеологических ловкачей. Но, к сожалению, нам от этого не легче.
Увы, скептики правы: история учит лишь тому, что ничему не учит! И эта моя статья потонет в хоре сладкоголосых сирен детанта и культурного обмена. Недаром же Евтушенко, увешанный многими советскими орденами и лауреатскими значками, только что получил в Италии ту же самую премию, которой удостоилась в свое время буквально затравленная официальной пропагандой Анна Ахматова. (Говорят, эта премия присуждается за культурное сближение между народами. В данном случае она лишь сблизила итальянскую общественность с отделом дезинформации КГБ, с чем я ее — эту общественность — и поздравляю!). Но я утешаю себя тем, что имею возможность хотя бы освистать этот непотребный театр для западных слепоглухонемых и тем самым слегка нарушить душевный комфорт его режиссеров и исполнителей.
В заключение позволю себе две цитаты.
Первая — из Джона Беркли:
«Если вещи таковы, каковы они есть, и последствия из них таковы, какие должны быть, то почему тогда мы себя обманываем?».
Вторая — из переписки Ленина с Чичериным:
«В результате моих непосредственных наблюдений в годы моей эмиграции, я должен признаться, что так называемые культурные слои Западной Европы и Америки не способны разобраться ни в современном положении вещей, ни в реальном соотношении сил; эти слои следует считать за глухонемых и действовать по отношению к ним, исходя из этого положения. Капиталисты всего мира и их правительства в погоне за завоеванием советского рынка закроют глаза на действительность и превратятся в глухонемых слепцов. Иначе говоря, они будут трудиться по подготовке собственного самоубийства».
Будучи принципиальным врагом всякого (как коричневого, так и красного!) тоталитаризма, я, тем не менее, подписываюсь под последней цитатой двумя руками.
Родословная нашей иронии
Недавно я получил рассказ для публикации в «Континенте». Заранее оговорюсь, рассказ превосходный и автор его, на мой взгляд, прозаик явно многообещающий. Фамилии не называю, ибо проблема, о которой пойдет речь, носит обобщающий характер.
