что-то написала. Может, все ограничилось запиской?
– А вот – ваша комната!
Вадим распахнул следующую дверь.
Они вошли в небольшую комнатку, оклеенную белыми обоями. Марина сразу поняла, что именно здесь жила Света. Поняла она это не по каким-то забытым мелочам, принадлежавшим подруге. Наоборот – по полному отсутствию каких-либо мелочей и вообще вещей. Трюмо без единой булавки или баночки на нем. Широкая тахта, накрытая серым, в голубую клетку, пледом. Светлый ковер, маленький письменный стол. Шкаф для одежды, пустой. Делая вид, что знакомится со своим новым жилищем, она обошла комнату, открыла все дверцы, выдвинула ящики. Ни единого напоминания о Свете. Комната была похожа на гостиничный номер, тщательно прибранный перед приездом нового постояльца.
В горле возник комок. Ей было страшно рядом с этим человеком, следящим за ее движениями блестящими, не выражающими истинных чувств глазами.
– Здесь… кто-то жил до меня? – спросила она наконец.
– Моя сестра, – немедленно сказал Вадим.
«Он не оригинален, – подумала Марина. – В свое время Лене он тоже представил Свету в качестве своей сестры».
– И где же она теперь? – поинтересовалась она. – Уехала? Вышла замуж?
– Умерла, – горько сказал Вадим.
– Как? – Она осеклась.
– А… Несчастный случай… Попала под машину…
– Давно?
– Да вот уже два года, как я один.
– Она была молодая?
– Да, молодая…
– Красивая?
– Да. – Вадим замялся. – Марина, простите меня, но мне тяжело вспоминать об этом. Комната эта… Здесь все выглядит так, как будто она только утром была здесь…
– А мне, напротив, кажется, что здесь давно уже никто не живет, – заметила Марина, решив ему подыграть.
– Тем лучше, – сентиментально вздохнул Вадим. – Пусть ее тень не смущает Вас… Это добрая, милая тень…
«А, расчувствовался?» – разъярилась Марина. А вслух спросила:
– Вы, как видно, любили ее?
Вадим закурил, раздумывая над ответом.
– Каюсь, но… Кажется, это она очень любила меня… Я даже не знал, что она так меня любит… Может быть, она была единственным человеком…
Она подошла к окну, отдернула штору и выглянула во двор. Окно выходило во внутренний двор, замкнутый со всех сторон стенами огромного дома. Справа внизу она заметила подворотню. Туда въезжала машина.
За спиной кашлянул Вадим.
– Что ж, это все, – словно извиняясь, сказал он. – Могу, разве что, показать кухню… Правда, это достопримечательность – двадцать метров…
Они вошли на кухню, огромную и оборудованную по последнему слову техники.
– Несколько минут, и я разогрею. – Вадим включил микроволновую печь. – Курица с рисом по- арабски.
Марина присела за стол.
– А я-то думала, что, при вашей страсти к старине, увижу здесь очаг, колодец и быка, жарящегося на вертеле… – улыбнулась она.
Вадим засмеялся, открывая холодильник.
– Ну вот, удалось вас разочаровать! – весело заметил он. – Или рассмешить?
– Это часто одно и то же, – заметила Марина. – А кто же автор этого кулинарного шедевра?
– Автор – я, – гордо заявил Вадим. – Я готовлю сам, за редким исключением.
– Тогда позвольте все же задать вопрос. Готовите вы сами. Убирает горничная. А в чем будут состоять мои обязанности?
Вадим удивленно посмотрел на нее ласковыми темными глазами. Ответил он просто:
– Жить.
Глава 10
Ирина Алексеевна позвонила племяннице вечером в четверг, в надежде обсудить, как и когда им начать готовиться к девяти дням. К телефону никто не подходил. Она прозвонила допоздна, пока не убедилась, что племянница с мужем вряд ли уже вернутся в этот вечер домой. Немного удивилась: ей было известно, что Марина и Сергей не собирались уезжать, дачи у них не было, друзей, у которых они могли бы заночевать, – тоже. В пятницу утром, перед уходом на работу, она набрала их номер еще раз. Телефон молчал. Она перезвонила по номеру Лены, думая, что они находятся в ее квартире, наткнулась на автоответчик, голосом Марины посоветовавший ей звонить по их телефону. Круг замкнулся. Она звонила еще несколько раз в течение рабочего дня, потом замоталась – она работала закройщицей в детском ателье – и в следующий раз позвонила из дому. Ей никто не ответил. Между тем в субботу исполнялось девять дней со смерти Лены, и готовиться было уже поздновато. Она набирала их номер весь вечер и в конце концов разозлилась на племянницу. «О чем думает? – негодовала Ирина Алексеевна. – Ладно, спихнула бы поминки на меня, но ведь ее вообще нет! С кем я поминать-то буду?! Или у нее память отшибло? Да нет, Маринка не забыла бы… Может, в больницу легла? Случилось что? А он-то где? Ох, не нравится мне это…» Ирина Алексеевна решила завтра съездить к племяннице. Телефон у нее, как она себя успокаивала, мог и не срабатывать. В субботу утром, взяв с собой все деньги, чтобы не попасть впросак и купить продукты на случай, если Марина и Сергей окажутся несостоятельны, она отправилась к ним. Ее мучили угрызения совести, что так нелепо складывались поминки, и она чувствовала тревогу.
Тревога усилилась, когда она обратила внимание, что перед подъездом, где жили Марина и Сергей, не было их машины. «Уехали! – поняла она. – Да не случилось ли чего в самом деле?» Она поднялась и позвонила в дверь их квартиры. Постояла, надеясь, что ей откроют. Приложила ухо к двери. Тишина. «Ну что же это?! – спросила она себя. – Значит, правда уехали… Но почему же не предупредили? Ладно, не должны они передо мной отчитываться, но ведь девять дней!» Ей припомнилась неприязнь, в последние годы возникшая между сестрами. «Но Марина не могла так отомстить… Леночка была не подарок, но так нельзя!»
Ирина Алексеевна позвонила в соседнюю дверь. Открыл мужчина в майке, с вываливающимся из спортивных штанов пузом. По случаю субботы он выпил. Она заторопилась:
– Извините, я родственница ваших соседей. Третий день им звоню, а их нет. А вроде должны быть здесь. Вы не знаете, что с ними?
– Нет. – Мужчина отвернулся и крикнул куда-то в глубь квартиры: – Ань, ты соседей наших не видала?
В коридоре появилась женщина с раскрасневшимся от плиты лицом.
– Что случилось?
– Да вроде ничего, – пояснила Ирина Алексеевна. – Вроде уехали, машины нет. А меня не предупредили…
– Машины-то? – припомнил мужик. – «Москвичонка»? Ну, значит, уехали.
– А давно машины нет? – спросила Ирина Алексеевна.
– Дня два, может. Да вы в милицию заявите!
– Чего в милицию? – удивилась его жена.
– Ой, я не знаю! – беспомощно махнула рукой Ирина Алексеевна. – Сейчас время такое… Не знаю, что делать.
– Да вы не волнуйтесь! – посоветовала ей женщина. – Не маленькие, чего заявлять. Сами найдутся. А ты чего пузо выпятил?! – набросилась она на мужа. – Иди, борщ стынет!
