Она взяла ее и чиркнула колесиком. Выставила зажигалку подальше вперед, высекла пламя и двинулась к библиотеке. Вадим, судя по всему, крепко спал. Она открыла дверь в библиотеку, проскользнула туда, плотно прикрыв за собой дверь.
Книги, книги, книги… Она пришла в отчаяние. «Ну как тут можно что-то отыскать? А книжка такая маленькая! Он мог сунуть ее в любую из книг! Между книгами! За книгами! Да куда угодно!» Она повернулась к столу. Опустив пониже руку с горящей зажигалкой, оглядела все, что на нем лежало. Первым делом бросился в глаза телефон. Она подняла трубку, послышался гудок. «Работает, – вяло подумала она. – А звонить-то некому да и незачем. Вот до чего дошло! А у Делона и Тамары пределом моих мечтаний было попасть к работающему телефону! Звонить-то я собиралась Свете… А туда, где она сейчас, позвонить нельзя…» Она положила трубку. Погасила зажигалку, давая ей остыть. Металлический корпус все больше нагревался. Зажгла ее снова. Сломанный карандаш. Пепельница с двумя смятыми окурками. Толстый глянцевый журнал с истрепанными страницами. Немецкий. Развернула журнал, вгляделась. «Какой-то это не такой журнал… – подумала она, разглядывая страницы. – Вот тут надписи в столбик… А тут фотографии…» Она перелистнула пару страниц – везде одно и то же: слева – цветные фотографии, справа – таблицы с немецкими надписями… А на фотографиях изделия из золота. Кольца, серьги, браслеты… «Да это же каталог, – догадалась она. – Каталог золотых изделий! А справа – цены… Вот: Франкфурт, Амстердам… Вот Лондон, Нью-Йорк…» Она заметила, что некоторые строчки подчеркнуты карандашом. Другие страницы были чисты. Просмотрев несколько десятков страниц, она убедилась, что интерес Вадима ограничивался кольцами, серьгами и браслетами. Часы он игнорировал. «Изделия из золота… – задумалась она, погасив зажигалку. – Какое ему дело, сколько та или иная вещь стоит в Лондоне или Берлине? Она снова зажгла огонь. Подергала ящики стола – один, другой… Они были заперты, а ключа не наблюдалось. Она двинулась в другой конец комнаты, где стоял Вадим, когда она открыла дверь. „Чего он испугался?“ Дошла до дивана и остановилась. „Вроде здесь он и находился…“ Внимательно вгляделась в стеклянные дверцы шкафа, стоявшего в углу. Попыталась их открыть. Шкаф был заперт. „А другие?“ Прошлась по комнате, приоткрывая и закрывая дверцы шкафов. „Все отперто, кроме того шкафа… Значит, шкаф особенный… Его он запирает… Если он где и хранит мои документы и записную книжку, то не иначе как в этом шкафу!“
Она еще раз щелкнула зажигалкой, которая так нагрелась, что ее трудно было держать. Осмотрела недоступный шкаф, диван… В углу дивана лежало что-то вроде смятой одежды. Она нагнулась, ощупала ее. Подняла на вытянутой руке, встряхнула. Пламя осветило черную нейлоновую сумку. Она посмотрела на нее и тут же выпустила из рук. Огонь погас. «Так вот оно что! – лихорадочно соображала она. – Вот зачем ему этот чертов каталог! Зубы, Делончик?»
Она решила больше ни к чему не притрагиваться. Сложила сумку, как было, и на цыпочках выбралась из библиотеки. В столовой вернула на место зажигалку. Тихонько пробралась по коридору и улеглась в постель в своей комнате. В этот миг она многое отдала бы за таблетки, которыми ее кормила Тамара. Усталые глаза щипало, из-под век выступили слезы. И сама не заметила, как уснула – черным сном, без кошмаров и сновидений.
Следующее утро принесло проливной дождь за окном, головную боль, и горничную, заглянувшую в ее комнату. Марина, увидев ее, подтянула одеяло к подбородку.
– Извините, – сказала женщина. Держалась она, как всегда, отчужденно и неприветливо, губы разжимала только по обязанности. – Я думала, вы уже встали.
Марина восприняла ее слова как упрек. – Который час?
– Начало первого.
– В самом деле поздно. Минуту.
Горничная закрыла дверь. Марина поднялась с постели, натянула на себя халат, который Вадим презентовал ей еще в первый день ее пребывания здесь. Шелковый халат салатного цвета, завязывающийся на поясе пышными кистями. Сунула ноги в атласные домашние туфли. Взъерошила рукой короткие волосы. Она никак не могла привыкнуть, что ее длинных локонов больше нет и не надо возиться с расческой. Она подошла к двери, остановилась. Ей почудился легкий, едва уловимый запах. Знакомый. Легко, слабо пахло раздавленной травой… Она принюхалась. Запах как будто исчез. «Галлюцинация… – подумала Марина. – Но какая навязчивая… В первые дни здесь мне тоже иногда чудился этот запах… Всегда один и тот же… Им пахло здесь, в шкафу для одежды… Это запах Светы… Но за эти дни он выветрился. Ему неоткуда взяться. Я знаю случаи, когда запахи преследовали людей, прочно связавшись для них с какими-то важными событиями в жизни. Была у меня одна пациентка, которая страшно страдала от навязчивого запаха цветущих лип… Под этими липами ее изнасиловали на даче. Когда она попала ко мне, была зима, никаких лип в помине не было, а она приходила в неистовство, даже руки кусала иногда… Неужели со мной на почве угрызений совести начнется то же самое? Ведь, как ни поверни, в смерти Светы виновата я». Она принюхалась еще раз. Никакого запаха. «Ну, так и есть! – грустно сказала она себе. – Готов невроз… Неудивительно… Скорее надо удивляться, как это я до сих пор вообще не впала в кому… Недооценивала я свое душевное здоровье!»
Она прошла в ванную, умылась. Вышла в кухню. Там пил кофе Вадим. Она улыбнулась ему, он ответил внимательным взглядом.
– Поесть хочешь?
Она мотнула головой:
– Нет, не буду. Кофе выпью. Что у меня так голова болит?
– Все нервы… – вздохнул Вадим. – У меня тоже побаливает… Да еще этот дождь…
Он достал из шкафчика пластиковый круглый коробок с таблетками.
– Вот прими…
– Это что? – спросила Марина, отправляя таблетку в рот и запивая ее кофе.
– Понятия не имею… Но здорово помогает…
«Ясно, Света покупала…» – подумала Марина. В другое время она обязательно спросила бы о его сестре, но сегодня, когда она знала, что Света мертва, ей больше не хотелось паясничать.
– Мне хотелось бы, прогуляться… – закинула она удочку. – Это можно?
– Попозже… – ответил он. – Сам знаю, нелегко здесь сидеть… Но надо переждать. К сожалению, я ничего не знаю о том, ищут тебя или нет. Сейчас появляться на людях неразумно.
– Но ищут блондинку… – Марина дотронулась до своих волос.
Вадим бросил на нее сочувственный взгляд.
– К сожалению, лицо у тебя осталось прежнее, а на волосы, насколько мне известно, мало кто обращает внимание. Волосы легче всего переменить. А если тебя начнут сличать с фотографией, по которой объявлен розыск, смотреть будут первым делом на лицо…
– Зачем меня подстригли?
– Ну, хоть что-то… – Вадим вдруг рассмеялся. – Знаешь, я подозреваю, что Тамаре захотелось попрактиковаться. Она настоящий мастер, а практики у нее нет.
– Чем она все-таки занимается? – ввернула Марина.
– Кто ее знает… – протянул Вадим. – Когда я познакомился с ней, она уже ничем не занималась… Ну, а про свое прошлое какая женщина станет рассказывать…
«Уж что-то ты должен знать. Разве не тебе ее распрекрасный сыночек носит золото? Да знает ли вообще Делон про то, что золото это идет вовсе не на коронки? Наверняка ювелирные изделия – бизнес более выгодный… Из левого золота… Без государственной наценки… Это же космические деньги! А кто штампует всю эту красоту из каталога? Не сам же Вадим? Для этого нужен станок, как минимум… Мастерская. Делон привез около пятнадцати килограммов золота! Игра – это, должно быть, просто семечки… А Света? Знала она про его „золотые дела“? Мне она, во всяком случае, ничего не сказала».
Ее размышления прервал Вадим, положив ей руку на плечо.
– Ну, не грусти ради Бога! – ласково попросил он. – Поверь, скоро все! Не только на улицу будешь выходить – за границу поедем! Куда бы ты хотела?
– На Канарские острова, – автоматически ответила она.
– Почему? – удивился Вадим.
– Давняя мечта… Туда все время хотела съездить Лена.
Она следила за его реакцией. Впервые она заговорила при нем о сестре. «А почему бы не заговорить?
