– Дальше, – глухо сказала она.
– Что говорить о том, что эти «осиротевшие» сокровища и были самыми ценными? – продолжал Михаил. – Думаю, из-за этого они и теряли хозяев. А хозяева теряли жизнь. Зато Никифоров приобретал их ценою простой квитанции на оценку товара. Ценой грошовых комиссионных.
– А другие вещи, менее ценные, он приобретал законным путем? – спросила Света. – Не мог же он убивать каждого человека, приносившего вещь?
– Да нет, конечно! Зачем это ему? Просто редкие и ценные покупки он предпочитал оставлять в тени – то есть минуя стадию оценки, покупки у владельца, налогов, а также, конечно, болтовни бывшего владельца. Картина исчезала у одного человека и появлялась у другого. Между этими явлениями был теневой промежуток. Там и орудовал Никифоров.
– И все это он старался, собирая коллекцию шефу?! – сощурилась Света.
– Да уж… – неопределенно вздохнул Михаил. – Конечно, никто не понимал, зачем он так роет землю. Ведь все, все самое лучшее уходило к шефу! И это учитывая страсть Никифорова к антиквариату. Это была самая настоящая страсть. Может быть, единственная настоящая страсть в его жизни!
– Подпишусь под вашими словами, – кивнула Света. – Не знаю уж, что случилось с шефом, но я ему не завидую…
– Что случилось?! Я расскажу вам. – Михаил закурил и продолжал: – Коллекция шефа росла, и уже некоторые люди, вполне непредвзятые, оценивали ее в огромные деньги. Шеф окончательно доверился Никифорову, узнав о том, какие сокровища тот собрал для него, причем без видимой выгоды для себя. То есть Никифоров был не так глуп, чтобы умолчать о выгоде, – иначе такое рвение показалось бы подозрительным. Он не скрывал, что сначала пытался задобрить шефа, чтобы тот развязал ему руки и, возможно, покрывал некоторые дела. Что за дела – можно только догадываться, эти тайны сохранялись между ними. Но и после того как шеф дал ему полную свободу действий, Никифоров не прекратил составлять его коллекцию. Он как будто старался еще больше. На этот раз – «чтобы отблагодарить». Шеф так это и воспринимал. Никифоров перед ним стлался – «что вы для меня сделали, да кем бы я был без вашего участия». За словами у него дело не задерживалось.
Лицо Михаила потемнело.
– Так, так… – сказала она. – Я, кажется, понимаю… Повадка мне его хорошо знакома… К сожалению…
– Да, тут мне вас не удивить… – вздохнул Михаил. – Знаете, чему я больше всего удивляюсь?
– Чему?
– Тому, что могу сейчас говорить с вами.
– Иначе, тому, что он не открутил мне мою дурную головушку? – усмехнулась Света. – Может, и открутил бы… Теперь-то я думаю, что за ним не заржавело. Но только в мою дурную головушку пришла дурная мысль… Я, как эти «осиротевшие» сокровища – исчезла еще до покупки… Оставила только квитанцию… – Она горько рассмеялась. – Не думала только, что кому-то еще пригожусь. А пригожусь? – Она пытливо посмотрела на него. – Впрочем, это вопрос пустой. Не станете же вы тратить на меня столько времени, рассказывая все это только затем, чтобы потом убить. И убивать меня вроде ни к чему…
– Хорошо, что вы это поняли! – кивнул Михаил.
– Расскажите, что случилось с шефом.
– А, вы уже поняли, что с ним что-то случилось?
– Ясно как Божий день. Два года я жила среди доказательств этого. А одно доказательство напоминало о себе каждый час.
– Это что?
– Часы. Знаете, такие здоровенные напольные часы, наверху золоченые амуры. Он их обожал. Это не те самые, императорские?
– Те! – кивнул Михаил. – Вот из-за часов-то мы на него и вышли, погубила его любовь к старине.
– Слушаю вас внимательно! – Она подобралась, поудобнее устраиваясь на постели. Закурила, моргая воспаленными глазами. Михаил не часто смотрел на нее, и она была ему за это благодарна. «Неужели меня еще может интересовать впечатление, которое я произвожу на мужчину?» – подумала она вскользь.
– Шеф, – заговорил Михаил, – и слушать не хотел о том, что Никифоров преследует свои цели. Один раз мне пришлось говорить с ним об этом. Признаюсь, раньше я был на подобном положении у шефа… До появления Никифорова.
– А, так вы во всем этом кровно заинтересованы? – поняла Света. – Он вас выжил с места?
– Сейчас я ему благодарен за это, – бросил Михаил. – Иначе вряд ли я уцелел бы. Я заикнулся шефу, что Никифоров укрывает большие суммы, проходящие через ломбард. Мы все обязаны отчитываться в доходах – иначе никакая организация невозможна.
– Плановая экономика! – кивнула Света. – Дальше!
– Шеф, услышав такие речи, просто-напросто послал меня подальше. «Андрей, – сказал он, – не обязан перед тобой отчитываться. Он подчиняется непосредственно мне». Я пробовал заикнуться о том, что и шефу он не отчитывается полностью… Мне удалось найти доказательство тому, потому что фигура Никифорова становилась уж слишком заметной… Появилось даже мнение, что в будущем не кто иной, как он заменит шефа… Никифоров все больше приобретал собственный вес, а то, что он стал уклоняться от отчетности, подтверждало мои подозрения. Он метил на место шефа, как я думал. И готовился к этому, чтобы в критический момент не остаться без средств. Однако оставался в тени, на первый план не выступал, не упускал случая подчеркнуть свою ничтожность, незначительность… Такой вот серый кардинал… Он старался не наживать себе врагов, хоть их становилось все больше. В конце концов его бы убрали, не посчитавшись с мнением шефа. И уже заходила об этом речь – особенно после того, как шеф решил с ним породниться.
– Как это? – перебила Света. – Он что же, был женат?
– Почти, – кивнул Михаил. – Шеф хотел отдать за него свою единственную дочь.
– А она? Хотела этого?
Михаил, заметив ее любопытство, улыбнулся:
– Уж Никифоров постарался, чтобы она хотела. Я эту девушку знал. Она, как и ее отец, была от Никифорова без ума. Только о нем и думала, только о нем и говорила.
Света издевательски засмеялась:
– Бедняжка! Что же с ней сталось?
– По счастью, ничего. Она и сейчас жива-здорова, замужем, имеет годовалого сына…
В тоне Михаила прозвучали уклончивые нотки, и Света сощурилась, глядя на него.
– А… Случайно, не Михайлович будет отчество ребенка? – спросила она.
– Да, – помедлив, ответил Михаил.
– Ловко! Это значит, он и тут вам дорогу перешел! – Света вздохнула. – Раз уж вы до него были правой рукой шефа, то и на его дочь имели виды?
– Так, все так… – согласился Михаил. – Хотя зря вы говорите, что он перешел мне дорогу… Я на эту дорогу ступить не осмеливался. Так что никто, в том числе и шеф, до поры до времени не мог сказать, что я преследую Никифорова из-за этого. И хорошо, что так. Сплетен потом и так хватило… Она, бедняжка…
Он вздохнул.
– Счастлива жена, имеющая такого мужа, как вы, – заметила Света. – Во всяком случае, какого бы мужа она ни заполучила, ей все равно повезло больше, чем если бы она вышла замуж за Вадима.
– С Вадимом… Да и с Никифоровым, которым он был три года назад… Словом, с этим человеком не повезло никому, – отрезал Михаил. – Да и не могло повезти. Его главная отличительная черта – подлость.
– Кстати, есть на камне, под которым он лежит, хоть какая-нибудь эпитафия?
– Нет. Даты жизни и смерти, имя – больше ничего. Кто знал Никифорова – тому было этого достаточно. Кто его не знал – тем одной строчкой ничего не объяснишь.
– Прежде чем вы перейдете к следующему рассказу, скажите мне вот что… – Света помедлила. – Та девушка… Ну, ваша жена… Она забыла его?
– Думаю, да, – жестко сказал Михаил.
– Думаете или знаете?
