– Да, ход верный… После того как этот человек договорился о сделке, его пригласили в семейный дом…
– Может, я его помню, – сощурилась Света. – Какой он из себя?
– А вот он вас не помнит, – заметил Михаил.
– То есть как?
– Он описал крепко сбитую, высокую веселую женщину с рыжими волосами… Это не вы, и я сразу это понял, как только увидел вас…
– А… Я знаю, кто это…
– Можно мне тоже узнать?
– Зачем вам?
– Раз уж мы занялись этим делом…
– Эта женщина, – отрезала Света, – ничем вам не поможет, и вы не поможете ей. Она умерла.
– Никифоров? – быстро спросил Михаил.
– Нет. Идиотская история. Случайность. Она тогда уже не имела прямого отношения к Ники… Тьфу! К Вадиму.
Михаил продолжал:
– Его тихо и ненавязчиво обчистили… Там собралась разношерстная компания… Кроме хозяина и хозяйки было еще три человека – тот, из агентства, молодой парень и пожилой мужчина.
– Я всех их знаю. Они работают вместе уже год. Раньше состав был иной, но вскоре устоялся этот. У всех свои роли.
– Понятно, – кивнул Михаил. – Вернулся он в Екатеринбург. Никуда не заявлял, никому не жаловался. Считал, что пострадал от собственной глупости, да так оно и было.
– Тоже верный расчет, – кивнула Света. – Всем стыдно.
– Еще бы… Ему еще и денег дали на дорогу – «потом, мол, вышлешь»…
Света захохотала:
– Ага! Все так и бывало!
– А, простите мне мой вопрос… – Михаил помедлил. – Вы, кажется, давно знаете Никифорова… Откуда же взялась та женщина?
– Это было весной, насколько я понимаю? – оборвала смех Света. – Да? В мае? Ну, тогда меня там как раз не было. Временная размолвка… Что еще?
– Еще? А еще было то, что в августе этот обыгранный рассказал своему приятелю грустную историю… До этого молчал – стыдно было… Жене соврал, что его в поезде опоили снотворным и обчистили… И рассказал в подробностях – где играл да с кем…
– А знакомый, которому он исповедовался, был в мафии? – уточнила Света.
– Да, вроде того. Знал когда-то Никифорова и бывал в той квартире у шефа… Он слушал спокойно, пока не дошло до описания квартиры, где сидели шулера. Там, как рассказал обыгранный, стояли такие часы, что хоть во дворец! Здоровенные, с золотыми колоннами, а наверху – такие золотые пацанята с крыльями…
– Амуры, – засмеялась Света.
– Ну, не все обязаны знать, кто это такие, – заметил Михаил. – И эти пацанята дерутся там, значит, почем зря… Уморительные, одним словом, часы… Слушал мой знакомый, слушал, да вдруг его и прибило – ведь это те часы, что стояли у шефа, те самые, из дворца… Никифоров часто хвастался, что они были сделаны в единственном экземпляре к какому-то дню рождения императорской особы. Может, не самого императора, может, кого-то из его родни, не помню… Словом, часы уникальные. И они пропали после смерти шефа… Тогда мой знакомый расспросил своего приятеля как следует. Тот припомнил картины, пейзажи… Подозрения еще больше усилились. Становилось ясно, что сокровища шефа попали в Москву. Удивительное совпадение! Если бы не тот знакомый… Мы были уверены, что Никифоров мертв…
– А тогда вы поняли, что он жив?
– Нет. Мы поняли только, что коллекция нашлась. Я узнал об этом в первую очередь, конечно. Ведь ко мне это имело прямое отношение. Мы попросили этого обыгранного мужика описать всех, кто принимал участие в игре. Он описал своего «знакомого» из агентства, старика, мальчишку, хозяйку… Когда он дошел до хозяина, мы решили, что сошли с ума. «Пальцы кривые, – говорил тот. – И все улыбается… И глаза как у кота…»
Ведь это было про Никифорова. Мы велели дать адрес дома, где его обыграли. Он путался – его везли туда на машине, а Москву он плохо знает… Помнил только, что где-то минутах в десяти езды – Кремль и что дом здоровенный, с колоннами, кремового цвета, на углу переулка и бульвара… Мы подхватили его и поехали в Москву. Ему объяснили только то, что хотим кинуть этого мужика с кошачьими глазами. Свои, мол, счеты, одного из наших тоже обыграл когда-то… Да так оно и было. Сначала мы прочесали на машине бульвары, которые находились в непосредственной близости от Кремля. Чуть с ума не сошли – Чистопрудный, Покровский, Яузский… Куча переулков, и почти на каждом углу – кремовые дома с колоннами. Причем ни один из них тот мужик не признал. В конце концов выяснилось, что, глядя с бульвара, он вообще ничего не узнает, потому что видел тот дом при подъезде из переулка. Пришлось заняться еще более каторжным делом – мы заезжали теперь в каждый переулок… Он осматривал похожие дома. Наконец указал ваш. Мы установили наблюдение за квартирой на четвертом этаже. Квартиру он опознал без затруднений. Ждать пришлось недолго. Мы узнали Никифорова, который поднялся в лифте и отпер эту дверь.
Света не сводила с него глаз:
– А он? Он разве вас не узнал?
Михаил покачал головой:
– Нет. Мы ждали этажом выше. Он нас не видел, но мы разглядели его.
– Так… – Света помолчала. – Почему же вы решили обратиться ко мне, а не к нему?
– Вот тут и начинаются сложности. – Михаил искоса глянул на нее.
Она вздохнула:
– Говорите уж…
– Я вам скажу, что после всего того, что он сделал, в живых мы его не оставим.
Она закусила губу, не глядя на него.
– Мы понимаем, что Никифоров, перебравшись в Москву, приобрел себе крышу… Так это или нет?
– Так, – кивнула она.
– Он в мафии?
– Да.
– Иначе и быть не могло. Вот в этом и состоит сложность. Нам надо убрать его. Но войны мы не хотим. А так ее можно спровоцировать…
– Чего вы хотите от меня?
– Помощи.
– В его убийстве?
– В мести. Он должен быть наказан. У меня есть причина наказать его. И не только у меня…
– Я не хочу, чтобы его убили.
– Нет, хотите, – спокойно сказал Михаил. – Вы просто не в силах это сделать.
Света опустила голову и потерла лоб. Помолчала.
– Может, и хочу… – не поднимая головы, сказала она. – Но я этого никогда не сделаю.
– Мы сделаем.
– Нет ничего, что изменило бы ваше решение?
– Ничего, – жестко сказал Михаил. – И даже вы не сможете оправдать его – ни в наших, ни в своих глазах…
– Да, не смогу… – прошептала она. – Но я не думала, что он умрет. Теперь я понимаю, что значили ваши слова… Что ваша жена забудет о нем… Что спустя неделю он уже не сможет меня отыскать…
– Вы согласны нам помочь?
– Дайте мне подумать! – умоляюще сказала она.
– Нет времени, – отрезал Михаил. – Да и что тут думать?
