перенять остальным жителям высотного здания.
Берут пример с остальных
Весна. Недавно пробудились рыжие степные муравьи. На самом большом муравейнике среди зарослей сухой полыни-эстрагона оживление, все очень заняты. Особенно много дел у строителей. Муравейник пострадал от разорителей и надо приложить немало трудов, прежде чем заделать большую брешь в холме, сооруженном из палочек и соринок.
Недалеко от большого муравейника расположен маленький. Между обоими муравейниками вражда. Вот один добытчик тащит двух вояк, погибших в схватке с равными силами. К ноше все проявляют большое внимание, осторожно ощупывают ее усиками. Некоторые почему-то преследуют муравья-носильщика долго и настойчиво. Им будто непременно надо узнать, в чем дело. Быть может они неопытные муравьи или очень любопытные!
Вблизи муравейника вижу скопление рабочих. Все погрузили головы в землю, как будто пытаются ее рыть. Может быть, там, под землей находится закрытый с осени ход? Прощупываю пинцетом землю, предварительно разогнав муравьев в стороны, слегка раскапываю это место. Но ничего не нахожу. В чем же дело?
Муравьи вновь собираются в этом же месте и пытаются закопаться глубже. Но вот один из муравьев, самый активный отбегает в сторону и, почистив усики, отправляется по другим делам. Постепенно расходятся и другие. Так я и не узнал в чем дело.
Наверное, какой-то муравей стал здесь рыть ямку, а другие, видя его намерения, примкнули к нему. Их товарищ подал пример. Раз так, то ему надо помогать. Пример заразителен.
Подобные случаи непонятного подражания я видел не раз.
За нашей машиной тянется громадный светлый хвост лёссовой пыли. Из-за него ее через заднее окно ничего не видно. Ветер небольшой, но попутный, поэтому останавливаться нельзя: облако лессовой пыли немедленно нагонит машину и тогда все ею покроется, Но остановиться все же приходится...
Сбоку дороги на выжженной солнцем голой и почти лишенной растительности пустыни видны холмики муравейников. Они большие, около метра в диаметре и полуметра высоты. Но самое замечательное, что в центре каждого холмика высится небольшой строгий конус, сложенный из сухих стеблей. На муравейниках нет никаких признаков жизни, нещадный зной загнал всех его жителей в подземелья. Все сооружение напоминает жилище рыжего степного муравья. Но откуда ему, жителю степей и лугов, взяться здесь в этой жаркой сухой пустыне!
Под конусом из стеблей — ровная земля и единственный вход в подземную обитель. Так не бывает у степного муравья, у него много входов. Несколько ударов лопатой и среди мелкой лёссовой пыли показываются черные пепельноволосые муравьи-жнецы названные мирмекологом К. Арнольди по моей фамилии. Этот вид, я знаю, в центре земляного холма сооружает небольшую кучку из палочек и соринок. Но чтобы эта кучка была такой большой — вижу впервые.
Осматриваю соседние муравейники. На всех них тоже размещены большие конусы из палочек и стеблей растений. Тут же встречаются и муравейники красно-черного жнеца Мессор аралокаспиус. Над его жилищем, как всегда, нет никакого холмика из растительного мусора, и возле входа валяется шелуха от семян растений.
В этом месте муравейников жнецов очень много. Все они располагаются на небольшой территории вокруг заметной чаши углубления, в которой многие годы весной скоплялась вода. В этот особенно сухой год озерко высохло, а илистое дно покрылось глубокими трещинами. Сбоку озерка сохранился небольшой ключик. Все это говорило о том, что здесь располагаются подземные воды. Вот почему здесь так много муравейников жнецов. Жизнь муравьев вокруг высохшего озерка нелегка. Вся растительность давно оголена сборщиками урожая семян, и бедные муравьи страдают не только от жажды, но и от голода. И этот странный — конус на гнездах. Никогда не приходилось его встречать таким большим. Вероятно, это местный обычай и он имеет какое-то особенное значение или развился, как подражание друг другу.
Чудесна тропинка вдоль реки Аксу в урочище Карачингил. Она протоптана больше кабанами, косулями и фазанами, чем человеком. Вокруг шумят тростники, распевают птицы. Далеко на горизонте синеют горы со снежными вершинами.
Вскоре увидел на тропинке кроваво-красных муравьев — рабовладельцев Формика сангвинеа. Они в величайшей спешке мчались друг за другом и у многих в челюстях — светлые куколки муравьев. Кое-кто несет куколки большие, коричневые, из которых должны выйти самцы или самки. Все происходящее мне хорошо знакомо и поэтому не особенно хочется прекращать прогулку. Но давний опыт подсказывает, что в самом обыденном нередко оказывается необычное и поэтому, продираясь сквозь заросли растений, пытаюсь разыскать потерпевшее от грабителей гнездо.
Вот оно — небольшая гладкая площадка с кучками недавно выброшенной земли из ходов. Тут — столпотворение. Муравьи-сангвинеи рыщут как волки, возбуждены, их челюсти широко раскрыты, усики приподняты. Кое-кто из грабителей выскакивает из темных ходов с добычей в челюстях и торопливо направляется к тропинке. Большинству же делать уже нечего. Все куколки захвачены в плен, унесены. Всюду же по закоулкам и на кустиках приютились хозяева и у каждого в челюстях по спасенной от недругов куколке. Они пережидают набег. И только немногие из них в безрассудной ярости нападают на грабителей. Но что может сделать куникуляриа против сильного противника.
Нечего делать здесь мне, невольному свидетелю маленькой трагедии и, встаю, складываю походный стульчик, собираясь продолжать поход дальше. Но в это мгновение вижу то, чего никак не ожидал и никогда не читал об этом: из гнезда вместе с грабителями выбирается маленький муравей Мирмика берга с украденной куколкой в челюстях и суетливо несется в свою сторону. Откуда он появился, как набрался смелости проникнуть в чужую обитель, где научился необычному ремеслу грабителя.
Вход в гнездо мирмики — небольшая дырочка в земле — совсем недалеко. В него и скрывается тайный воришка.
Я давно убедился, что муравьи разных видов, живущие рядом, отлично понимают, что происходит вокруг, всегда в курсе всех важных событий, так как несколько разведчиков постоянно кружится возле соседей, следят за ними. Муравей-мирмика воспользовался налетом грабителей и, подражая ордам пришельцев, занялся сам мародерством. В наступившем переполохе и неразберихе это сделать было нетрудно.
Произошедшее настолько необычно, что я вновь усаживаюсь на стульчик, смотрю, ожидаю. Терпение вознаграждается: вижу еще одного мирмику с куколкой.
Возбуждение муравьев постепенно стихает. Один за другим сангвинеи покидают разоренное жилище. Постепенно возвращаются обратно и сами муравьи-хозяева спасатели добра. Пройдет еще немного времени, прежде чем пострадавшие от налета, этого тяжкого бедствия, свалившегося на их семью, оправятся и заживут прежней жизнью.
Но как соседи-мирмики могли уразуметь о происходящем, как сумели быстро перенять чужой, догадались извлечь для себя пользу, раздобыв лакомую еду? Можно ли произошедшее объяснить только одним инстинктом?
А вокруг жизнь идет своим чередом. В ручье журчит вода, жужжат над цветами насекомые и тропинка зовет вперед на разведку новых событий в жизни насекомых.
Среди кустарников по земле носятся неугомонные бегунки, обследуют все закоулки, ищут добычу для
