интерес для любителей криптограмм. Но, как заметил Рене Декадейа в своих произведениях «Ренн и его последние сеньоры» и «Мифология Ренн-ле-Шато», в этих ошибках нет ничего экстраординарного: «В XVIII веке в удаленных от центра деревнях надписи на могилах были редкостью; в большинстве случаев тот, кто умел обращаться с резцом, не понимал того, что гравировал на камне, будучи неграмотным… О том, чтобы сделать новую надпись или, по крайней мере, заменить плиту, не было и речи: такая работа стоила немалых денег, в то время как д’Отпули Ренна, насколько нам известно, были не столь уж и богаты». Тем не менее достоверно известно, что эта странная надгробная плита существовала (Соньер внес эту могилу в опись), но в 1906 году она исчезла стараниями Соньера. Зачем он ввязался в это дело?
После смерти Мари де Негри д’Абль аббат Бигу продолжал заниматься делами семьи. Его дядя-кюре был своего рода доверенным семейства д’Отпулей — почему бы племяннику не продолжить его дело? Именно на этом основании можно утверждать, что аббат Бигу знал о содержании документов этой странной семьи. Но началась революция, а с ней и неприятности: «29 ноября 1791 года декрет Учредительного собрания постановил лишить пенсиона, отстранить от должности или наказать двумя годами тюремного заключения всех священников, подозреваемых в бунте и отказавшихся дать присягу. Чуть ранее, 20 февраля 1791 года, аббат Бигу принял присягу, но он прекрасно подходил под определение непокорного священника, в силу чего, согласно закону от 26 августа 1792 года, аббата должны были депортировать. Поэтому в первые дни сентября 1792 года, следуя примеру большей части священников этого региона, аббат тайно пересек испанскую границу. Антуану Бигу было тогда 73 года. Вместе со многими священниками из своего диоцеза он поселился в Сабаделе, неподалеку от Барселоны, где он тихо ушел из жизни 21 марта 1794 года».[28]
Итак, аббат Антуан Бигу, по всей очевидности, знавший содержание документов, хранимых семейством д'Отпулей, умер в изгнании, унеся секрет за собой в могилу. Но так ли это на самом деле? «События, последовавшие век спустя, доказывают, что, перед тем уехать из Франции, аббат Бигу спрятал в церкви Ренн-ле-Шато драгоценные предметы религиозного культа, а также принадлежавшие ему старинные монеты, которые он не мог взять с собой в изгнание».[29] Вне всякого сомнения, именно этот клад обнаружил Соньер, проводя работы в церкви. Но тогда остается нерешенной проблема манускриптов, найденных в полой опоре алтаря. Во всяком случае, учетные ведомости 1793 года свидетельствуют о том, что среди спрятанного аббатом Бигу нет ничего особо ценного. Результат этих описей разочаровал: продажа предметов культа почти ничего не принесла. Стоит отметить, что подобные находки в церквях не редкость для множества приходов: в наше время «сокровищницы» храмов могут гордиться всевозможными драгоценными предметами благодаря стойкой традиции церковных тайников.
После революции и имперских войн Разе вновь впал в спячку. Времена, когда богатство края зависело от его территории, закончились: наступила индустриальная эра. Разе не затронули бурные политические или экономические перемены, охватившие страну в XIX веке. О крае, оставшемся в стороне от новых центров жизнедеятельности, понемногу стали забывать. Плато в Корбьерах, покинутые обитателями долины, старинные города, чьи здания медленно разрушаются, так как у владельцев нет средств на их реставрацию, — все это мирно уснуло в дымке прошлого, окутавшей Разе.
Один политический режим сменяется другим, каждый раз угрожая существующему общественному порядку; общество то и дело впитывает в себя новые идеи, мгновенно искажаемые в ходе их распространения, а потому ничего в корне не меняющие. Разе становится одним из тех регионов, о которых более не говорят: в нем царят обветшалость и разруха, в то время как в обществе, которое не знает, что его ждет впереди, царит великое разобщение. В этом меняющемся мире всеми силами стараются выжить древнейшие знатные семейства, прекрасно понимая, что такое положение вещей не может длиться вечно… К их имуществу, замкам и владениям, уже присматриваются нувориши из простонародья, разбогатевшие во время продажи национальное имущества.
Пожалуй, исключением из общего правила остается семейство д’Отпулей, наследников д'Аниоров, чьи имена еще напоминают о героическом прошлом Разе, о непокорных сеньорах-файдитах и бунтаре Транкавеле. Напомним, что Габриель д'Отпуль де Бланшфор вышла замуж за маркиза Поля Франсуа Винсента де Флери. Этот персонаж был образцом человека эпохи Просвещения: вне всякого сомнения, он входил в общества, называемые философическими. От этого союза на свет появилось множество детей. Один из них. Поль-Урбен де Флери, родившийся в 1778 году, не только уцелел во время «охоты на бывших», но и сумел разбогатеть в столь неподходящее для этого время. Он нашел способ выкупить то «национальное имущество», что ранее принадлежало его семье и семье его жены, в том числе и замок Ренн-ле-Шато, после чего женился на представительнице обедневшей знати, эмигрантке, прекрасно чувствующей себя в новом окружении. 7 августа 1836 года в возрасте пятидесяти восьми лет этот удачливый человек скончался. Его похоронили в Ренн-ле-Бен. Там и поныне можно увидеть две могилы Поля-Урбена де Флери, на одной из которых оставлена надпись: «Он жил, творя добро» — явный знак его принадлежности к розенкрейцеровскому ордену.
Один человек и две его могилы с заведомо ложными датами рождения и смерти — это уже слишком. В редком краю можно встретить что-либо подобное… До сего момента такой привилегией — иметь несколько гробниц — обладали разве что король Артур и чародей Мерлин! Уж не принадлежит ли к их числу и Поль-Урбен де Флери? Быть может, и его стоит отнести к когорте мифологических персонажей, в свое время возникших в Западной Европе — точнее, в общественном сознании Западной Европы? Хотелось бы в это верить… Но не стоит забывать, что во всех этих заброшенных уголках страны, где налицо непрерывная связь поколений, легенды становятся частью реальности и даже ее структурой. Если бы кто-нибудь задался целью описать все аномалии, странности и анахронизмы, характеризующие множество затерянных уголков на карте мира, то его работа затянулась бы на долгое время. Тогда зачем интересоваться графством Разе, а именно Ренн-ле-Шато и Ренн-ле-Бен? Его история мало чем отличается от историй других затерянных и удаленных уголков страны. Никто не обратил бы внимания на этот край на краю мира.
Если бы не одно обстоятельство: в 1885 году кюре Ренн-ле-Шато стал уроженец Разе, аббат Беранже Соньер. Благодаря ему история графства Разе стала скандальной.
Часть вторая
ЧЕЛОВЕК, СТАВШИЙ ПРИЧИНОЙ СКАНДАЛА
Глава I
«РОМАН ОБ АББАТЕ СОНЬЕРЕ»
Лето 1885 года. В застывших в знойном мареве Корбьерах, возвышающихся над долиной Од, жара ощутима, как нигде более в департаменте. В далеком Париже понемногу замедляет рабочую деятельность правительство Республики, в ожидании летнего отпуска члены правительства в спешном порядке расправляются с текущими делами. У министров одна лишь мысль в голове: скорее бы вернуться в родные края! Но увы, от летнего отдыха в родных пенатах придется отказаться: в октябре начнутся выборы, а повторное переизбрание, как известно, в большей степени зависит от усилий депутата, сумевшего или не сумевшего сагитировать избирателя. Так что ради удовлетворительного большинства голосов на выборах придется позабыть о летней жаре.
Да, жизнь прекрасна для слуг народа. Правда, согласимся, положа руку на сердце, — без повторного избрания она была бы еще прекраснее. Но будущее пока что неопределенно, и не только для томящихся в ожидании переизбрания министров: Римско-католической церкви тоже может не поздоровиться… Ох уж это духовенство! Мало того, что на основании Конкордата они взимают ежемесячный налог 75 франков золотом, так они еще позволяют себе критиковать родное правительство: воистину черная неблагодарность! Ах, если бы Наполеону Первому не пришла в голову злополучная идея заключить этот Дурацкий пакт с папой, чертов Конкордат 1801 года! Тогда бы Церковь знала свое место. А из-за этого
