— Подожди, я перейду к другому телефону.
Она бросила трубку на аппарат и случайно задела Томаса, спрыгнув с высокого стула.
— В чем дело? — взвился Томас, смяв газету на колене.
— Сиди, сиди, я пойду в спальню, — сказала Анника и как была, в полотенце, засеменила через прихожую в спальню.
Там она сбросила полотенце, нырнула под одеяло и сняла трубку.
— Все должно как-то разрешиться, — были ее первые слова. — В чем проблема?
Анна собралась с силами.
— Я же тебе об этом говорила, — сердито ответила Анна, но Анника не дала ей договорить.
— Для меня это были просто какие-то технические детали, и я тебя слушала плохо, можно сказать, из вежливости. Рассказывай.
Она удобнее уселась на подушки, пока Анна собиралась с мыслями.
— Основная идея затеи с ТВ «Скандинавия» — это возможность вещания на всю Скандинавию. Это означает вещание на двадцать пять миллионов потенциальных зрителей, а это одна десятая населения Соединенных Штатов. Для того чтобы охватить такое количество телезрителей, нас должны были принимать в каждом шведском домохозяйстве, а значит, вещание надо было осуществлять через «Тераком». Меньшей целевой группой нам не удалось бы вызвать интерес американской компании.
— «Тераком»?
— Это государственная вещательная компания, часть прежнего «Телеверка», но она стала прибыльным акционерным обществом одновременно с другими.
Ангелы замолчали, смущенные отчаянием Анны Снапхане. Анника вдруг почувствовала, что камень в груди успокоился и тихо лежал теперь в груди тупой неподвижной тяжестью.
— Нет ли других компаний? Может быть, вам стоит создать свою собственную?
— Ты шутишь? «Тераком» вышел на рынок, невзирая на то что на нем уже давно все заняли другие операторы цифрового вещания. Представляешь, какую конкуренцию он выдержал?
Анника расслабилась, принявшись искать выход. При этом в мозгу открылась какая-то дверь и отпустила прочь Томаса, Софию, детей и Ваксхольм.
— Но ведь очень мало таких зрителей, которые могут принимать цифровые передачи, — сказала она, — ведь для этого надо иметь специальный ящик. Неужели это и правда играет такую большую роль?
— Пару лет назад цифровых телевизоров действительно было мало. В США аналоговые сети уже прекратили свое существование, мы отстали приблизительно на год. Большое дело — предложения правительства. Там, где цифровые сети получают такие же права, как и все остальные отрасли вещания — например, спутниковые или кабельные, — там рынок просто взрывается.
В комнату ворвался отчаянный вопль Эллен, а через пару секунд на пороге спальни появилась и она сама. За ней бежал, глухо рыча, Калле, с согнутыми и растопыренными пальцами, изображая выпущенные когти.
— Мама, помоги, на меня напал тигр!
— Нет, — сказала Анника, пытаясь взмахом руки выпроводить детей из комнаты. Попытка успехом не увенчалась. Дети попадали на кровать в приступе истерического хохота. — Но я не понимаю, — сказала она в трубку, — как можно решением правительства закрыть канал.
— По настоящее время именно правительство решает, кто получит доступ к государственным телевизионным передатчикам — как аналоговым, так и цифровым. Аналоговых всего три, и это есть результат чисто политического решения: пунктов один, два и четыре. Или нет?
— Эллен, — сказала Анника, — Калле, идите одеваться. Вы сейчас поедете к бабушке с дедушкой.
— Цифровые передатчики требуют меньше частотных полос, — сказала Анна, — поэтому если упраздняют три аналоговых передатчика, то на их месте может появиться двадцать пять новых цифровых станций. Правительство наконец поняло, что не сможет никому приказывать, что и как вещать, если не делегирует право принимать решения относительно прекращения вещания своим телевизионным и радиостанциям.
— Мы не хотим ехать, там будет скучно, — сказал Калле от себя и от сестры, — там нам запретят бегать.
— Ну-ну, — сказала Анника, — идите чистить зубы и наденьте чистые рубашки.
— Все это было ясно и раньше, — продолжала Анна Снапхане. — Предложение о создании канала больше года рассматривали в риксдаге. Собственно, поэтому американцы и вложили деньги, но в утренних газетах раскрыли наконец тайну. Оказалось, что в директивах телевизионным и радиостанциям появилось еще одно предписание, которого не было в прежних редакциях.
Анника прогнала детей за дверь, закрыла глаза и сосредоточилась.
— И?..
— В парламентских обсуждениях фигурировали десять пунктов, которые должны были выполняться телевизионными компаниями, согласно третьей главе, точнее, ее первому, второму и четвертому параграфу от 1996 года. Теперь вдруг появился одиннадцатый пункт.
Анника откинулась на подушки.
— Итак, Карина Бьёрнлунд ударила во все колокола и в самом конце изменила правила игры.
— Да, все это произошло буквально на днях. Одиннадцатый пункт гласит: «Заявители с преимущественной долей иностранного капитала, вещающие на несколько стран внутри Скандинавии, но не на другие страны Европейского союза, не имеют права доступа к цифровым сетям».
— Но это значит, что…
Она услышала, что Томас на кухне кричит на детей.
— Все, кто выполняет данное условие, могут вещать, но только не мы.
— Исключительный закон о ТВ «Скандинавия», — сказала Анника. — Это не пройдет через риксдаг.
— Еще как пройдет, это предложение поддержали зеленые.
— При чем здесь они?
— Правительство поддерживает предложение о введении новой пошлины на автомобили. Со следующего года тарифы увеличатся, но только в том случае, если Карина Бьёрнлунд прикроет ТВ «Скандинавия».
Анника сама удивилась скепсису в своем тоне, когда сказала:
— Но это же полная нелепость. Зачем она это делает?
— Это, — сказала Анна Снапхане, — очень хороший вопрос.
Она тихо заплакала. На кухне снова раскричался Томас и заплакала Эллен.
От детского плача и отчаяния, пробивавшегося по телефонной линии из Лидингё, ангелы вдруг оживились и снова принялись петь, слова мешались, путались, и Анника вдруг словно мираж увидела перед глазами отрывок из дневника министра культуры.
Пожелание встречи для обсуждения важного вопроса.
— Ты сегодня что-то пила? — громко спросила Анника, стараясь перекричать внутренние голоса.
Анна некоторое время молчала, потом ответила:
— Не-а. — Она шмыгнула носом. — Но я думала об этом и даже налила себе стакан джина, но потом вылила его в туалет. С меня хватит, понимаешь?
Шум на кухне стих. Рыдания перешли в отдельные всхлипывания, дети замолкли.
— Сначала Мехмет, потом еще и это. Я не выдержу.
— Еще как выдержишь, — сказала Анника. — Одевайся и приезжай ко мне. Только не садись за руль.
— Не знаю, смогу ли я.
— Сможешь. Томас с детьми уезжает в Ваксхольм. Мне целый день нечего делать. Обещай, что ты приедешь.
