руку, какъ бы желая зажать ротъ дерзкой д?вушк?; онъ не въ состояніи былъ произнести слова и глаза его робко посмотр?ли на Кети.
– Ахъ ты безсердечная! – воскликнула Генріэтта слабымъ голосомъ.
– Н?тъ, я не безсердечная, но настолько храбрая, что могу называть дурные поступки ихъ собственными именами, даже и тогда, когда эти суровыя слова растравляютъ мои собственныя раны. Меня принуждаетъ къ тому строгая правдивость. Вспомни о томъ печальномъ вечер? и спроси себя, кто правъ! Я знала, что неизб?жно его паденіе съ высоты фальшивой, воображаемой славы, – такъ и случилось, – паденіе было унизительн?е, ч?мъ я предпологала, – не вздумаете-ли вы оспаривать единогласный приговоръ публики? Что я не хочу разд?лить съ нимъ его паденіе, это каждый пойметъ, кто меня знаетъ; я не ум?ю говорить краснор?чивыми фразами, какъ это д?лаетъ наша бабушка, – да и не хочу. Я считаю очень см?шными т?хъ глупыхъ женщинъ, которыя открыто продолжаютъ обожать того, кто по мн?нію св?та давно уже не достоенъ, что-бы ему поклонялись.
Съ этими словамн она отворила дверь и вышла на террасу, посл? этого горячаго разговора ей необходимо было осв?житься; мраморная б?лизна ея строгаго, римскаго профиля невольно оживилась, въ глазахъ сверкало презр?ніе и тонкія брови нервно вздрагивали отъ нетерп?нія.
– Впрочемъ, онъ легко могъ наставить меня на путь истины. Я бы тогда съум?ла защищать его устно и письменно! – продолжала она, – но онъ предпочелъ отв?тить мн? гордымъ, ледянымъ взглядомъ на мой единственный вопросъ касательно этого предмета.
– И этотъ отв?тъ долженъ былъ удовлетворить тебя.
– Ошибаешься, любезный Морицъ; подобный отв?тъ очень легокъ и удобенъ, но я не могу довольствоваться краснор?чивыми фразами, – я требую большаго. Впрочемъ ты долженъ знать, что у меня н?тъ недостатка въ доброй вол? и я повторяю теб? то, что говорила съ самаго начала: докажи мн? и св?ту, что онъ добросов?стно исполнилъ свою обязанность, – в?дь ты былъ свид?телемъ…
Сов?тникъ торопливо отошелъ отъ двери и прикрылъ глаза рукою, – яркій солнечный св?тъ невыносимо утомлялъ его зр?ніе.
– Ты хорошо знаешь, что я не въ состояніи доказать того, чего ты требуешь, в?дь я не знатокъ въ медицин?, – отв?чалъ онъ подавленнымъ голосомъ, почти что шопотомъ.
– Ни слова больше, Морицъ! – вскричала Генріэтта, все т?ло которой судорожно дрожало. – Каждая твоя попытка къ защит? еще бол?е раздражаетъ нашу гордую нев?сту, которая считаетъ себя вправ? быть несправедливою и непостоянною. – Ея большіе глаза, гор?вшіе лихорадочнымъ огнемъ, съ ненавистью посмотр?ли на прекрасное лицо сестры. – Можно только пожелать, что-бъ твои жестокія маневры какъ можно скор?е достигли ц?ли, или ясн?е сказать, пусть онъ скор?е зам?титъ твое враждебное чувство и самъ добровольно возвратитъ данное тобою слово. Правду сказать, Брукъ ничего не потеряетъ, разставшись съ твоею холодною душою; но къ несчастію онъ любитъ тебя, и скор?е сознательно над?нетъ на себя ц?пи несчастнаго брака, ч?мъ р?шится на разлуку, это онъ постоянно доказываетъ своимъ поведеніемъ.
– Къ несчастію, ты права, – сказала Флора небрежнымъ тономъ.
– И по этой причин? я буду всегда защищать его и гд? только можно разбивать твои интриги, – докончила Генріэтта задыхающимся голосомъ отъ внутренняго волненія.
Сострадательный взглядъ, который Флора обратила на больную сестру, выражалъ ядовитую насм?шку и казалось въ эту минуту въ голов? ея блеснула еще новая мысль.
Подойдя къ Генріэтт?, она положила правую руку ей на плечо, притянула ее къ себ? и съ сардоническою улыбкою сказала ей на ухо: – Такъ осчастливь его сама, дорогая моя! Могу тебя ув?рить, что не стану препятствовать этому.
До какого нахальства способна дойти избалованная и тщеславная женщина! Кети стояла довольно близко и невольно слышала шопотъ сестры, причемъ глаза ея вспыхнули негодованіемъ.
Флора поймала этотъ взглядъ.
– Смотри, какіе глаза можетъ д?лать эта барышня! Неужели ты не понимаешь шутки, Кети? – спросила она немного смутившись. – Я не сд?лаю зла твоей питомицы, хотя им?ла-бы право выбранить Генріэтту за ея злостныя выходки. Эти дв? особы – она указала на сов?тника и на сестру, – воображаютъ себя вправ? сл?дить за моими поступками, а ты, едва усп?вшая выйти изъ пансіона и не им?ющая еще самостоятельныхъ идей, тоже берешь ихъ сторону и вооружаешься противъ меня. Неужели ты думаешь, что им?ешь понятіе о твоей сестр? Флор?? – Она весело засм?ялась и протянула руку къ молодому ор?шніку, изъ за в?токъ котораго внезапно вспорхнулъ голубь и быстро взвился къ блестящему небу. – Видишь, дитя мое, еще минуту тому назадъ сид?ла эта птичка на в?тк? возл? своихъ подругъ, а теперь ея расширенныя крылья мечутъ серебристыя искры и тамъ въ голубой высот? она составляетъ самостоятельное, гордое явленіе. Можетъ быть ты поймешь, съ к?мъ я хочу сравнить эту птичку. – Поди сюда, Морицъ, – обратилась она къ своему зятю, – кажется за этимъ л?скомъ лежитъ новое пріобр?теніе Брука, – посмотри какой тамъ сильный дымъ за деревьями.
– Очень понятно, потому что тамъ затоплены печи, – отв?чалъ сов?тникъ, – тетушка Діаконусъ перебралась туда со вчерашняго дня.
– Какъ! въ эту грязную хижину?
– Да, ее не подновляли, – впрочемъ мельникъ былъ такимъ хорошимъ хозяиномъ, что строеніе еще очень прочно; въ дом? ц?лы вс? гвоздики, и ни одинъ кирпичъ не вывалился.
– Ну и Богъ съ ними! Въ сущности д?ло вовсе не такъ плохо. Старая, допотопная мебель тетушки и портретъ покойнаго Діаконусъ отлично гармонируютъ съ грязными ст?нами. Для банокъ съ вареньями и соленьями также будетъ м?ста довольно, а вода для стирки и мытья течетъ почти рядомъ съ домомъ.
Флора нервно вздрогнула и приподняла платье, какъ будто почувствовала себя на только что вымытомъ полу. – Не м?шаетъ, однако, запереть дверь, – сказала она входя въ комнату, – в?теръ гонитъ прямо къ намъ весь этотъ дымъ и чадъ. Право, я думаю эта почтенная старушка печетъ свои неизб?жные блины. Прежде ч?мъ устроиться въ квартир?, ей необходимо занятъся печеньемъ и вареньемъ. – Съ этими словами Флора плотно затворила об? половинки двери.
Между т?мъ Генріэтта тихо вышла изъ комнаты. Насм?шки сестры силъно на нее под?йствовали, съ т?хъ поръ она упорно молчала и уединилась на самый верхъ башни, гд? голуби и сороки вили себ? гн?зда.
Кети взяла свой зонтикъ, но не пошла за больною, она знала что сестра любитъ быть одна, когда удаляется отъ окружающаго ее общества, но съ другой стороны она не въ состояніи была оставаться въ комнат?, гд? чувствовала присутствіе властолюбивой и капризной сестры, и потому р?шилась пройти на мельницу и нав?стить Сусанну.
– Ну ступай на свою мельницу, – вскричалъ сов?тникъ, тщетно стараясь удержать ее, – но прежде взгляни сюда! – Онъ прижалъ вд?ланную въ ст?ну пружину, и въ глубокой ст?нной ниш? показался новый денежный шкафъ. – Онъ принадлежитъ теб?, зд?сь вс? твои богатства; вс? деньги, вырученныя изъ продажи имущества твоего д?да, лежатъ зд?сь, превращенныя въ ц?нныя бумаги. Эти бумаги денно и ночно работаютъ для тебя, они пригягиваютъ огромныя денежныя суммы въ этотъ скромный уголокъ… Мельникъ не терялъ золотаго времени, – это видно изъ его духовнаго зав?щанія, но онъ в?рно не подозр?валъ, какъ быстро наростетъ оставленное имъ насл?дство.
– Такимъ образомъ ты им?ешь надежду сд?латься первою партіею во всей стран?, Кети, – и можешь какъ въ волшебныхъ сказкахъ для свадебнаго пира вымостить полъ блестящими талерами, – воскликнула Флора, снова садясь на диванъ и взявъ въ руки какую то книгу. – А все таки жаль твоихъ денегъ! Не сердись на меня, дитя мое, но ты не получила того нравственнаго развитія, и не съум?ешь распорядиться такимъ богатствомъ.
– Это мы еще увидимъ, – засм?ялась Кети. – Теперь конечно, я не им?ю права самостоятельно распорядиться ни однимъ талеромъ, но я очень бы желала хоть на одинъ день сд?латься полновластной хозяйкой мельницы.
