руками отъ кухонной посуды и пос?д?вшею отъ заботъ о разныхъ банкахъ съ соленьями, печеньями и вареньями. Но эта картина не им?ла ничего общаго съ стоявшею передъ нею дамою: ея маленькое, немолодое лицо было н?жно и благородно, а выразительные глаза ласково смотр?ли изъ-за б?лаго, кружевнаго платка, слегка наброшеннаго на густые, пепельные волосы.
Неловкое положеніе Кети увеличивалось, и робко приближаясь къ ступенькамъ л?стницы она произнесла извиненіе едва слышнымъ голосомъ.
– Я играла въ этомъ саду еще ребенкомъ и только н?сколько дней тому назадъ прі?хала изъ Дрездена, – это моя сестра, – сказала она, торопливымъ движеніемъ указывая на портретъ Флоры, зат?мъ Кети засм?ялась и покачала головою, какъ будто стыдилась своего представленія.
Пожилая дама тоже засм?ялась; положивъ на столъ картину, она м?рными шагами спустилась съ л?стницы и протянула об? руки своей молодой гость?.
– Въ такомъ случа? вы младшая свояченица Брука? Я не знала, что въ виллу прі?хала родственница, – сказала она съ едва зам?тнымъ отт?нкомъ горечи въ голос?.
При этихъ словахъ Кети почувствовала себя н?сколько обиженной; неужели она была такимъ ничтожнымъ членомъ въ семейств? Мангольдъ, что Брукъ не пожелалъ даже упомянуть о своей встр?ч? съ нею. Съ досады она прикусила себ? губы и молча посл?довала за гостепріимной хозяйкой, любезно отворившей широкія двери въ просторныя с?ни.
– Вотъ моя комната, я считаю ее теперь своею родиною, – сказала она съ такою радостью въ голос?, какъ будто до сихъ поръ она нигд? не им?ла спокойнаго угла. – До того времени, какъ моего мужа перевели пасторомъ въ городъ, мы всегда жили въ небольшомъ сел?. Средства были весьма ограниченныя, и мн? приходилось много трудиться, что-бъ хотя по наружности жить прилично, но не смотря на то, это была самая счастливая пора моей жизни… Душный воздухъ, в?чная пыль и шумъ городской жизни, были ядомъ для моихъ слабыхъ нервовъ; мое стремленіе къ деревенской тишины довело меня до бол?зни. Я этого никогда не высказывала, но милый Брукъ тайно копилъ деньги и н?сколько дней тому назадъ привезъ меня въ этотъ домикъ, который сд?лалъ моею собственностью. – Слова эти она произнесла н?сколько растроганнымъ голосомъ и слегка улыбнулась. – Этотъ домикъ кажется мн? дворцомъ, просмотрите только на широкія двери и на великол?пную л?пную работу на потолк?! Да и эти кожаные обои [4] съ золотыми разводами были, в?роятно, весьма драгоц?нны въ свое время. Въ саду тоже остались сл?ды тисовыхъ изгородокъ и гипсовыхъ фигуръ. Говорятъ, что домъ этотъ былъ н?когда обитаемъ одной вдовою изъ рода Баумгартеновъ. Теперь мы все зд?сь перемыли, пров?трили и протопили н?которыя печи, чтобъ обогр?ть старинныя ст?ны. Кром? этого мы не д?лаемъ въ дом? никакихъ перем?нъ, каждый гвоздикъ останется на своемъ м?ст?. Новая обстановка намъ не по карману, да и совершенно излишняя.
Кети съ внутреннимъ волненіемъ оглядывала все устройство. Старомодная мебель изъ потемн?вшаго краснаго дерева подходила какъ нельзя лучше къ желтымъ комнатнымъ обоямъ. У средней ст?ны, близь широкой б?лой печки стоялъ диванъ, обтянутый пестрымъ ситцемъ, надъ которымъ вис?лъ портретъ покойнаго Діаконуса, а по угламъ комнаты и около двухъ высокихъ оконъ возвышались группы великол?пныхъ растеній, разные сорта пальмъ и азалій, на которые падало яркое солнце, проникавшее сквозь прозрачныя филейныя занав?ски.
Золотыя рыбки въ стеклянной вод?, веселыя птички, заключенныя въ позолоченныя кл?тки и пахучіе весенніе цв?ты на подоконникахъ придавали комнат? больше жизни и уютности.
Къ довершенію всего убранства мы еще забыли упомянуть объ рабочемъ столик?, скромно пріютившемся въ глубокой ниш?, украшенной лавровою листвою.
– Это мои дорогіе питомцы, я ихъ сама выростила, – сказала тетушка Діаконусъ, зам?тивъ, что Кети любуется цв?тами. – Самые лучшіе я, конечно, поставила въ комнату доктора, – добавила она и, толкнувъ дверь сос?дней комнаты, ввела туда Кети.
Какъ много ласки и материнской любви звучало въ словахъ доброй тетушки; она постаралась тоже выбрать ему самую лучшую угловую комнату, передъ окнами которой съ шумомъ протекала бурливая р?ка. За синеватою водяною полосою видн?лась самая живописная часть парка, а изъ за густыхъ верхушекъ липовыхъ деревьевъ сверкала аспидная [5] крыша виллы. Между двумя окнами стоялъ письменный столъ, такъ что каждый разъ, какъ Брукъ поднималъ глаза, взорамъ его непрем?нно представлялся знакомый ему домъ.
Кети невольно почувствовала краску стыда, разлившуюся по ея щекамъ; зд?сь н?жная рука заботливой женщины старалась на сколько можно приблизить къ нему то, что было дорого его сердцу, а тамъ, въ вилл?, ея гордая сестра день и ночь думала о томъ, какъ бы разрушить его счастіе.
Чувствовало-ли любящее сердце тетушки, или только инстинктивно подозр?вало, что рано или поздно любимца ея постигнетъ тяжкое горе? Она не приняла Кети, какъ родственницу, вернувшуюся на родину изъ чужихъ странъ, но какъ младшую свояченицу Брука, и потому не считала нужнымъ назвать себя ея теткою. Этотъ пріемъ доказывалъ, что сношенія ея съ виллою не были дружескими, и какъ бы желая подтвердить это, она сказала, указывая на пустой прост?нокъ.
– Я не совс?мъ окончила устройство этой комнаты, зд?сь не достаетъ еще портрета его нев?сты и фотографіи его матери, моей покойной сестры.
Кром? этого все было въ порядк? въ этой уютной комнат?. Докторъ, ожидаемый сегодня съ вечернимъ по?здомъ и не подозр?ваетъ, что тетушка посп?ла уже перебраться изъ города. Она желала избавить его отъ хлопотъ пере?здки и была очень благодарна сов?тнику, что онъ не препятствовалъ ей къ посп?шному переселенію въ новое пом?щеніе.
Наконецъ уб?дившись, что все лежитъ на своемъ м?ст?, тетушка Діаконусъ тихо, какъ бы боясь кого нибудь обезпокоить, прошлась по комнат?, подошла къ ст?нному шкафику и вынула изъ него тарелку съ домашнимъ печеніемъ; которую протянула къ молодой д?вушк?.
– Попробуйте, они совс?мъ св?жи, я испекла ихъ сегодня, не смотря на хлопоты при пере?зд?. Докторъ любитъ это печенье и всегда кормитъ ими своихъ маленькихъ паціентовъ. Вина я не могу вамъ предложить; т? н?сколько бутылокъ, которыя мы им?емъ оставлены въ город? для трудно больныхъ.
Кети невольно подумала о ц?нныхъ бумагахъ въ своемъ денежномъ шкафу, неутомимо работавшихъ, что бы привлекать еще новыя груды золота, о своей своевольной, капризной сестр? и о богатомъ винномъ погреб? въ башн? – какой это былъ р?зкій контрастъ съ этимъ само отверженіемъ! Все зд?сь напоминало ей ея родину въ Дрезден?. Сердц? ея сильно билось; забывшись, она начала разсказывать о своей пріемной матери, такъ много трудившейся для общественной пользы, о ея хорошемъ вліяніи на вс?хъ окружающихъ и о ея прилежаніи – всего этого она тоже требовала и отъ своей пріемной дочери.
– Какъ-же смотритъ президентша на подобную систему воспитанія? – спросила тетушка, слегка улыбаясь, между т?мъ какъ глаза ея съ н?мымъ восторгомъ смотр?ли на цв?тущую д?вушку.
– Это меня мало интересуетъ, – отв?чала Кети пожимая плечами, – но мн? кажется, что мои движенія кажутся ей слишкомъ быстрыми, мой голосъ слишкомъ р?зокъ и звонокъ, сложеніе не такъ н?жно, а лицо слишкомъ красно. Богъ знаетъ, какихъ еще недостатковъ она не найдетъ во мн?! Это портретъ вашей сестры? – спросила она вдругъ, указывая на картину, изображавшую красивую женщину.
Пожилая дама утвердительно кивнула головою.
– Я до т?хъ поръ не буду покойна, пока не пов?шу его на свое м?сто; рамка не совс?мъ прочна, боюсь чтобъ не развалилась, – сказала она, – я часто страдаю головокруженіемъ и потому не хочу станавиться на л?стницу. Н?сколько дней тому назадъ я отпустила служанку, и теперь должна ждать, пока не придетъ другая, что-бъ разв?сить остальныя картины и занов?си.
При этихъ словахъ Кети подошла къ столу, положила на него свой зонтикъ и воткнула свой весенній букетикъ въ хорошенькій стаканчикъ, стоявшій среди письменныхъ принадлежностей, зат?мъ она ловко отодвинула письменный столъ, встала на стулъ, взяла съ окна
