десяти от открытых ворот она заметила Джека. Остановившись, девушка направила луч фонаря в землю и стала наблюдать за тем, как Кейзи копает землю. Он снял рубашку, и его мокрая от пота кожа отливала бронзой в зыбком свете старинного керосинового фонаря.
Кэтрин невольно залюбовалась его налитыми мускулами, вспомнила, какие у него сильные руки, как ей приятно было ощущать его тяжесть. Желание, смешанное с восхищением, охватило ее. Она пошла вперед. Услышав звук шагов, Джек остановился. Кэтрин была всего в нескольких футах от него, когда он резко повернулся к ней.
— Черт возьми, Кэтрин!
— Прости, пожалуйста, — улыбнулась она.
— Нельзя так тихо подкрадываться к людям.
— Вовсе я не подкрадывалась, — усмехнулась девушка. — Я напугала тебя?
Воткнув лопату в свежевскопанную землю, Джек отер пот со лба рукой.
— Ты же на кладбище, не забывай, — буркнул он.
— Извини. — Мысли вихрем пронеслись у нее в голове. Подняв фонарь, Кэтрин осветила гранитные плиты, ровными рядами лежавшие на подстриженной травке. А потом задумчиво прошла мимо надгробий. Недалеко от того места, где стоял Джек, находилась могила ее родителей, за ней — могилы ее бабушки и дедушки, а еще дальше — места последнего упокоения ее дальних предков, некоторые из которых были похоронены здесь еще в девятнадцатом веке.
Кэтрин вернулась к одинаковым надгробиям своих отца и матери. Мария и Филип. Эти люди дали ей жизнь, в ее жилах течет их кровь. Девушка судорожно вздохнула, вспомнив историю о похищении. Ее охватили противоречивые чувства: с одной стороны, она переживала из-за большой потери, а с другой — радовалась нежданному дару.
— Послушай, — сказал Джек, когда Кэтрин подошла к нему, — я тебе очень сочувствую. Наверное, это ужасно — не знать своих родителей.
— Зато теперь я их знаю, — пожала плечами она. — И за это должна поблагодарить тебя.
— Себя благодари, — покачал головой Джек. Он вновь взялся за лопату. — Ведь это тебе пришло в голову поехать сюда. — Он стал утрамбовывать свежевскопанную землю лопатой. — Ну вот, кажется, все, — проговорил он и отбросил лопату в сторону. — Я все проверил — тут был только надгробный памятник. Больше ничего.
— Господи, но с чего ты вдруг решил сделать это?
— Знаешь, слыша каждый раз об этой фальшивой могиле, я чувствовал, что у меня мурашки по телу бегут. — Наклонившись, Джек подобрал с земли свою рубашку и небрежно повесил ее себе на шею. — Я не хотел, чтобы эта могила оставалась здесь до завтра, когда пройдут похороны. И не хотел, чтобы кто-то смотрел на нее.
— Это благородный поступок.
Джек хмыкнул.
— Честно говоря, я испытал злорадное удовлетворение, уничтожив хотя бы часть лжи Остина Палмера. — Он поднял с земли лопату и фонарь. — Пойдем, я провожу тебя.
Тропинка, вьющаяся среди зарослей баньяна, была узкой и темной. Джек шел впереди, освещая путь фонарем, и все время оглядывался, чтобы убедиться, что Кэтрин следует за ним. Однако он не сказал ни слова, так что они шли в полном молчании. Выйдя из зарослей, они оказались на лужайке, залитой ярким светом звезд. Гараж был впереди, а чуть правее — дом с освещенными окнами. Джек, не замедляя шага, продолжал путь. Кэтрин поняла, что момент будет упущен, если она немедленно не заговорит.
— Подожди минутку, — обратилась она к нему. Джек остановился и повернулся к ней. Свет фонаря отбрасывал на его усталое лицо причудливые тени. — Я могу поговорить с тобой?
— О чем?
— За весь день ты ни разу даже не взглянул на меня.
Стиснув зубы, Кейзи отвернулся.
— Ты кажешься мне таким далеким, — добавила девушка. — Мне даже не верится, что мы были так близки.
— Мы близки… — проворчал он.
— Я хочу сказать, мне не верится, что мы были…
Джек насмешливо приподнял брови.
— Любовниками? — подсказал он. — А я-то думал, что мне следовало забыть об этом.
— Когда я говорила тебе это, то была уверена, что Ники любит тебя, — возразила Кэтрин. — С тех пор многое изменилось.
— А кое над чем время не властно. — Глаза Джека сверкали в свете фонаря. — Я до сих пор хочу тебя, Кэтрин. Так сильно хочу, что готов заняться с тобой любовью прямо здесь. Но я знаю, что этого делать не следует.
С трудом сглотнув, она шагнула к нему, забрала у него фонарь и поставила его на землю у их ног.
— Что ты задумала? — спросил Джек, когда девушка проделала то же самое с лопатой.
Кэтрин протянула к нему руки. Джек схватил ее за запястья и впился в нее глазами; она почти физически чувствовала исходящее от него напряжение.
— Я могу быть твоим любовником, но не твоим мужем, — произнес он хрипло. — Этого довольно?
Она посмотрела на его хмурое лицо.
— Я знаю одно, Джек: я безумно устала скрывать свои чувства. Я люблю тебя. — Встав на цыпочки, она потянулась к нему и провела языком по его губам.
Джек был напряжен и не отвечал на ее ласку. Тогда Кэтрин поцеловала его. Он с гортанным стоном выпустил ее руки. И, заключив Кэтрин в объятия, ответил ей страстным поцелуем.
Она гладила его по голой спине, а его язык уже проник в сладкие глубины ее рта. Прижав Кэтрин к себе, Джек приподнял ее пышную юбку, скользнул рукой по ее бедру, а потом проник к лону. Кэтрин лишь вскрикнула от такого бешеного напора.
И вдруг он остановился. Прервав поцелуй, перевел дыхание, вынул руку из ее трусиков и бережно расправил ее юбку.
— Я не могу, — пробормотал он и попятился назад. — Ты заслуживаешь того же, что Ники и Кимо. Я знаю это наверняка, даже если ты этого не понимаешь. — Джек на мгновение задержался, чтобы взять фонарь и лопату.
Кэтрин бросилась вслед за ним:
— Джек, прошу тебя, подожди…
— Отпусти меня, Кэтрин! — громко вскрикнул он. Эхо подхватило его слова и разнесло их далеко над землей. — Просто… отпусти меня… — тише добавил он, направляясь к гаражу.
Несколько часов спустя Ники с Кимо уединились в ее спальне, а Кэтрин нервно мерила шагами комнату для гостей. Был почти час ночи, когда она выбралась из комнаты и прокралась к покоям Джека. Дверь была открыта, лампа у его кровати горела, но сама кровать была пуста.
Сунув руки в карманы халата, Кэтрин босиком обошла весь дом. Дойдя до кухни, она заметила Джека на веранде. Его силуэт был посеребрен светом звезд; он стоял, прислонившись спиной к колонне, и смотрел куда-то вдаль. Неизвестно, то ли он почувствовал приближение Кэтрин, то ли так распорядилась судьба, но, оттолкнувшись от колонны, Джек спустился по ступенькам и исчез в темноте.
Заупокойная служба по Мэлии и Остину была невероятно печальной, несмотря на то что священник старался говорить о том, как долго они любили друг друга, и не упоминать грустных обстоятельств, которые свели их обоих в могилу. Когда служба закончилась, Джек принес Ники с Кэтрин официальные соболезнования, а потом направился вместе с Мелроузом в его покои.
Кимо поехал в Хило, где Пени держали в полиции округа. После долгого ночного разговора они с Ники решили, что ему следует поехать к Пени и лично потолковать с ней. Решение Ники об отзыве своего заявления в полицию должно было зависеть от результатов разговора Кимо и Пени, но Ники была готова снять обвинения против Пени лишь в том случае, если ей пообещают, что Пени навсегда останется на
