— Ты хочешь сказать, что не будешь поддерживать со мной отношений?
— Мне не нужна твоя карточка, — повторила Кэтрин, — и я не хочу, чтобы ты звонил раз в полгода, когда случайно вспомнишь обо мне.
Лицо Джека исказилось от боли, когда он убирал визитку назад в карман.
— Я всегда был честен с тобой, Кэтрин.
— Что ж, значит, ты уезжаешь с легким сердцем, — на удивление спокойно промолвила она, хотя глаза ее горели как два раскаленных уголька.
Джек нахмурился.
— Я бы хотел как-нибудь позвонить тебе.
— Не стоит. Было время, когда я едва ли не подскакивала от радости при мысли о том, что сейчас зазвонит телефон и я услышу твой голос. Однако все сложилось так, что звонки никому не будут нужны — ни мне, ни тебе.
— Мне они будут нужны, — настаивал Джек.
— А мне потребуется время, чтобы все забыть, — равнодушно произнесла Кэтрин. — Если ты считаешь себя джентльменом, то с уважением отнесешься к моему желанию. — Джек ошеломленно смотрел на нее, а глаза девушки постепенно наполнялись жгучими слезами. — Я не люблю прощаться, — добавила она. — Прости, если я делаю это слишком быстро. Желаю тебе удачи, Джек. Всегда и во всем. — Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его в щеку, круто повернулась и решительно направилась в сторону дома.
Пройдя мимо конюшни, Кэтрин пустилась бежать. Джек наблюдал за ней, пока она не вошла в дом. Сердце его неистово билось, в горле пересохло.
Сев в «кадиллак», Джек завел мотор и с ревом уехал с ранчо, оставив за собой облако пыли. Немного погодя он заметил Ники, которая скакала на пони рядом с машиной.
Она помахала ему рукой, делая знак остановиться. Джек нажал на тормоза. Ники так резко осадила пони, что он еще некоторое время приплясывал и вставал на дыбы, как цирковая лошадь. Подъехав к дороге, Ники спрыгнула на землю, а фыркающего пони отпустила пастись на зеленой травке. Оказавшись рядом с «кадиллаком», Ники подбоченилась и посмотрела на Кейзи.
— Какого черта, Джек? Почему ты оставляешь Кэтрин? Да любому дураку ясно, что вы любите друг друга.
Отведя от нее глаза, Кейзи посмотрел вперед, на дорогу.
— Что мы чувствуем, касается только нас.
— Значит, ее ты просто отбросил как ненужную вещь, а со мной не счел нужным даже попрощаться, так?
Джек опять посмотрел на нее.
— Извини, Ники. Конечно, я хотел бы попрощаться.
— По-твоему, я только из-за этого гналась за тобой? Чтобы ты попрощался со мной? Нет, Джек! Я хочу, чтобы ты подумал о Кэтрин.
— Я не хотел причинять ей боль, — честно признался он.
— Но сделал это, как ты не понимаешь? — горячо вскричала Ники. — И будешь делать, пока не перестанешь хоронить свое сердце с умершей женщиной!
— Это Кэтрин рассказала тебе? — взорвался Джек.
— Она лишь поведала мне, что ты чувствуешь себя виноватым в смерти жены. Кэтрин не было нужды много говорить, я и так знала, что ты окружил себя стеной, Джек. Но убей Бог, не пойму почему. И, думая обо всем этом, я нахожу ситуацию весьма печальной — из-за того, что давняя трагедия губит твою жизнь и жизнь моей сестры.
— Пусть ты желаешь мне добра, Ники, но я не буду говорить об этом.
Брови Ники приподнялись.
— Это плохо! Может, тебе, напротив, стоит потолковать со мной, и тогда ты сумеешь похоронить прошлое.
— Это не твое дело! — вскричал он.
— Кэтрин — лучшая женщина из всех, которые встретятся тебе на пути, — крикнула ему Ники. — И она любит тебя! Если ты оставишь ее, то ты самый большой идиот на свете!
— Спасибо за теплое прощание, — рявкнул Джек, заводя двигатель.
Как только «кадиллак» пропал из виду, Ники вскочила на пони и пустила его галопом по направлению к дому. У конюшен она бросила поводья кому-то из конюхов, а сама ринулась в дом. Она нашла Кэтрин в ее комнате — та лежала на кровати, свернувшись клубочком и прижимая к себе стеганое одеяло Мэлии. Ее тело содрогалось от беззвучных рыданий.
Забравшись на кровать рядом с ней, Ники положила голову Кэтрин себе на колени.
— Ох уж эти мужчины, — тихо проговорила она, поглаживая сестру. — Даже лучшие из них бывают круглыми дураками. В том числе и Кимо, между прочим. Как бы я ни любила его, были случаи, когда он вел себя как последний идиот. Похоже, это у них в крови.
Кэтрин усмехнулась.
— Ты смеешься? — спросила Ники, глядя на сестру.
Вытерев щеки, Кэтрин посмотрела на Ники.
— Ни один человек в мире, кроме тебя, не мог бы рассмешить меня в такую минуту. Так ты сказала, круглыми дураками, да?
— Опыт показывает, что так и есть, — кивнула Ники. — А у меня богатый опыт общения с мужчинами.
— Я тебе верю, — принужденно улыбаясь, промолвила Кэтрин. — Кстати, — добавила она, — ты должна мне сотню баксов.
Через шесть дней Ники и Кэтрин приехали в отделение «Пасифик Би энд Ти» в Гонолулу, где, согласно воле их матери, вступили в права владения имуществом. После этого сестры поспешили в аэропорт — посадка на рейс в Сан-Франциско, которым Кэтрин улетала, уже началась.
— Я буду скучать по тебе, — обнимая ее, призналась Ники.
— Я тоже. Но не важно, сколько миль будет между нами, Ники. Ничто больше не разлучит нас. Никогда.
Лукавое выражение на лице Ники уступило место серьезному.
— Совершенно верно, — кивнула она. И повторила: — Больше нас ничто не разлучит. Что бы ни случилось.
— Да, — кивнула Кэтрин.
В это время пассажиров в последний раз пригласили на посадку.
Ники шагнула вслед за Кэтрин, которая уже протягивала билет контролеру.
— Эй! — крикнула она, когда Кэтрин ступила на трап. — Еще увидимся!
— Увидимся, — улыбнулась Кэтрин, входя в самолет.
Мысли о Ники согревали Кэтрин все время, пока самолет летел над Тихим океаном. Эти теплые и приятные мысли помогали ей развеять тоску, охватывающую ее всякий раз, когда она вспоминала Джека. В последнюю неделю ей так хотелось услышать его голос, что она стискивала зубы, глядя на телефон и вспоминая, как отказалась взять его визитную карточку.
Но потом к ней возвращалось грустное спокойствие. Она правильно поступила. Конечно, ей будет нелегко пережить разрыв, но это все же лучше, чем тешить себя напрасными надеждами.
Со вздохом повернувшись к иллюминатору, Кэтрин стала смотреть на пушистые облака, думая о том, что делает в эту минуту Джек, и зная, что мысли об этом будут преследовать ее до конца жизни.
Глава 25
