предложил всем сесть в машину для разговора по душам.
В машине Яника объяснила Нику, что Сони сейчас нет дома, и своими криками он только пугает бабушку. Ник поверил. Потом она клятвенно пообещала ему в течение пары часов организовать телефонный разговор с Соней, при условии, что он сейчас же заведёт мотор и уедет. Ник согласился. Дальше оставалось обработать напильником. Немного ободряющей лжи – и вот уже Ник с благоговением смотрит на Янику, как поп на икону. Яника не обманула: через час состоялся обещанный звонок. На всех стадиях «операции» не наблюдалось никаких сбоев.
Стоило Даре услышать желаемое, как она тут же наотрез отказалась от третьего свидания:
– Не пойду!
– Ещё как пойдёшь, – сказал Лазарь.
– Мне не нужен сумасшедший маньяк, контролирующий каждый мой шаг и ревнующий к каждому дереву, о которое я захочу почесать спину, – заявила Дара, и по слогам повторила: – Я не пойду.
– Плевать я хотел, что тебе нужно. Мы здесь не ради тебя попу рвём.
– Я его боюсь!
– Боюсь – это не аргумент. Ты включала план «Б»?
План «Б» составлялся в качестве стоп-крана специально на случай форс-мажора, и представлял собой легенду, которую необходимо было скормить Нику, если ситуация выйдет из-под контроля. По легенде, Сенс приехал на свидание вместе с Дарой с одним намерением – извиниться за хамское поведение в ресторане. Сенс должен был объяснить, что ничего, кроме дружбы, их с Соней не связывает, и никогда не связывало, и что он – Ник – просто осёл, если думает иначе. План «Б» мог сломать всю Игру, но зато кости Сенса остались бы целы.
Дарения наморщила лоб и вымученно призналась:
– Не сразу. Когда он напал на Сенса с этой железкой, я просто остолбенела … забыла обо всём на свете. А когда попыталась втолковать этот твой план «Б», он меня уже не слышал. Прости, Сенс. Надо было сделать это сразу, как только он полез в багажник. Боже, я же видела его глаза…
– Да ладно, нормально всё, – откликнулся Сенс, придурковато улыбаясь от уха до уха. Наркота превратила его в счастливого имбецила. – Ты не виновата.
– Он просто сбрендил! Ничего не видел и не слышал вокруг. Один раз мне показалось, он сейчас ударит и меня… – у Дары задрожало горло. – Я и не подозревала, что он такой одержимый. Не желаю больше ни видеть его, ни слышать. Поздравляю, Лазарь – твоя подстава удалась!
– Я подставлял не тебя, а Ника, – заметил Лазарь. – И как у тебя язык поворачивается называть подставу удачной в присутствии этой кучи алебастра?
Сенсор дурашливо захихикал.
– Согласен, всё вышло немного неожиданно, – продолжал Лазарь. – Знай мы, что этот придурок прихватит с собой арматуру, придумали бы план «С»…
Стены палаты ВИП задрожали – Яника рыжей молнией выскочила в коридор, хлопнув дверью.
Все недоумённо переглянулись.
– Побудьте с нашим Имхотепом, я сейчас, – сказал Лазарь, и дверь хлопнула вторично.
5
Дверь хлопнула в третий раз, и в коридоре появился Марс. Вместе с Лазарем они нагнали Янику у лестницы. Девушка расхаживала по площадке взад-вперёд, раскрасневшиеся щёки тряслись от ярости.
– Рассказывай, – без преамбул потребовал Лазарь.
Пошагав ещё немного, она остановилась на середине площадки и решительно объявила:
– Я считаю всё, что мы делаем, неправильным!
Лазарь привалился спиной к прохладной бетонной стене.
– Не считая того, что всё мы делаем правильно, есть другие возражения?
– Неужели ты не понимаешь? – она всплеснула руками. – То, как мы поступаем с ними – омерзительно! Нет, не так. То, как ты поступаешь с ними – омерзительно.
– Если тебя не устраивает моральная сторона вопроса, претензии не по адресу.
– Меня не устраивает практическая! Или ты уже забыл о своём маленьком напутствии Нику? Ну, тогда давай, я освежу твою память, – Яника повернулась к Марсену, но продолжала говорить так, будто общается с Лазарем: – Когда мы выходили из машины, ты хлопнул Ника по плечу, и сказал: «Чтобы история в ресторане не повторилась, я бы на твоём месте возил с собой аргумент повесомей». Ну, как? Теперь припоминаешь?
Лазарь прекрасно всё помнил. Как и то, что он прибавил потом, указав подбородком на Янику, когда та уже выбралась на улицу: «Если бы какой-нибудь хмырь попытался увести её у меня, я бы разукрасил его под хохлому без вопросов». Почему-то об этом она забыла упомянуть.
– Если ты расскажешь ей…
– Если бы я хотела рассказать ей, мы бы здесь не стояли.
Марсен медленно повернулся к Лазарю, разинув рот и сузив глаза.
– Ну, ты и кидалово... Он же твой лучший друг! А если б его покалечили?
– Для этого и был придуман план «Б», – объяснил Лазарь, и понял, что оправдывается.
– Не ври! – возмутилась Яника. – План «Б» был придуман, чтобы ещё больше скомпрометировать Ника в глазах Дары. Ты знал, что он не услышит её. А если бы и услышал, его бы это уже не остановило. Как тут остановишься, когда только что собственными руками навсегда оттолкнул от себя Ангела?
Лазарь чувствовал, что его прижали к стенке. Он больше не хотел оправдываться. Оправдания – удел виноватых, а он виноватым себя ни в чём не считал.
– Если хочешь выигрывать в Игре, между «легко» и «правильно» привыкай выбирать второе, – сказал он. – Я – хочу.
– Так страстно, что готов рисковать ради этого жизнью лучшего друга? – вскричала Яника. – Ломать отношения лучшей подруги?
Лазарь впервые видел, как она теряет самообладание. И, не смотря ни на что, в этой новой для него ипостаси гнева она нравилась ему не меньше, чем в уже порядком поднадоевших «печали» и «счастья».
– Не я это придумал… – попытался вставить он, но Яника пропустила замечание мимо ушей.
– Готов лезть в душу к этому несчастному парню и самозабвенно уничтожать светлое, настоящее чувство – быть может, единственное в этой Игре, что действительно стоит спасти? Нет, Лазарь, так Игру не выиграть.
А вот и начинка шоколадки. Этот разговор – закономерное продолжение маленькой театральной импровизации в шалаше Хеспии, в искусственность которой Станиславский не поверил бы ни на секунду.
Лазарь позволили Янике отдышаться, и только потом спросил:
– Ты поэтому выбросила ключ?
Яника на мгновение затаила дыхание.
– Он бы так и так погиб, – уклончиво ответила она.
– Не факт, и тебе об этом известно. А значит, ты его пожалела. Значит, считаешь, что он пошёл бы на «Марафон» ещё раз. Значит, веришь в большую, чистую, вечную. Теперь понятно, что тебя так коробит в этой Игре.
– Я верю, что есть другие средства.
Неожиданно для самого себя Лазарь сорвался на крик:
– Да, целых пятьдесят! Но с этим не ко мне, а к Полу Саймону!
От неожиданности Яника вздрогнула. С прищуром посмотрела на Лазаря, как бы прикидывая, стоит продолжать разговор. Тонкие рыжие пряди выбились из растрёпанного пучка на затылке и невесомыми огненными былинками разлетелись по белой шее.
На Лазаря накатило необъяснимое желание аккуратно собрать эти былинки пальцами обратно в прядку и заложить за чуть оттопыренное волосами ушко.
– Сомневаюсь, что мы говорим сейчас об одних и тех же вещах, – наконец приняла решение она. – А
